– Принц-провинциал, – язвительно заметила она.
– А что в этом плохого?
– Феррама, о чем ты говоришь? Какие пикники, если ты привык есть икру?
– Я могу измениться.
– Ну и парочка! Акула с Уолл-стрит, которая мечтает стать принцессой, и принц, который готов отречься от престола.
Он улыбнулся, наклонился к ней и, не раздумывая ни секунды, скользнул губами по ее устам. Это был даже не поцелуй, скорее мимолетное прикосновение. Но он почувствовал, как кровь застучала в висках. Его охватило волнение.
Она еле слышно произнесла:
– Не надо.
– Я должен, – пробормотал он.
Он и вправду ощущал, что обязан продлить миг очарования. Ему хотелось заключить ее в объятия и никогда не отпускать. Он прильнул к ее устам, демонстрируя свое мастерство искусителя.
Она застонала.
Он ответил протяжным вздохом.
Они целовались долго и страстно. Их поцелуй был не просто слиянием губ. Ими двигал глубокий сердечный порыв. Принц не мог не сознавать, что с ним происходит нечто чудесное.
Впервые за семнадцать лет ему хотелось плакать от… радости.
Она отстранилась и взглянула на него. В ее глазах были слезы, и она снова тихо повторила:
– Не надо.
– Что?
Он хотел целовать ее снова и снова. Ему хотелось любить ее. Но он понимал, что она нужна ему не как любовница, а как возлюбленная. Ему хотелось так многого! Он ласкал ее лицо.
– Не надо заставлять меня возвращаться к детским мечтам.
Он остановился и замер.
– Но я хочу исполнить твои мечты.
– Ты не обманываешь меня?
– Разве у меня дергается бровь?
Она посмотрела на него.
– Нет, никаких признаков лжи, – заключила она.
– И?
Он улыбнулся, заметив, как сосредоточенно она обдумывает ответ. Чтобы не дать ей опомниться, он наклонился и поцеловал ее.
Она ойкнула от неожиданности, пораженная тем, что происходит между ними.
– Я говорю правду, Синтия. Ничего, кроме правды. И я не могу ничего понять, но чувствую, что мы на пороге какого-то важного открытия.
– Я боюсь.
– Испуганная акула? – пошутил он, подумав про себя: «Я тоже боюсь, моя милая. Я очень боюсь».
– Думаешь, что мы проходим через очередной «акт колдовской драмы»? Может, это снова шуточки Элмера?
Он нахмурился. Да, об этом он не подумал.
– Я не знаю. Может быть. Вообще-то мне плевать.
– Что с нами происходит?
Его словно озарило. «Нет, нет, нет!»
– Я думаю… О, бог ты мой! Я думаю, что влюбляюсь.
Вместо того чтобы рассмеяться или ответить очередным язвительным замечанием, Синтия вздохнула.
– Я думаю, что тоже тебя люблю.
Они взглянули друг на друга в полном изумлении. Они не могли не заметить охватившей их тревоги.
– Это ужасно! – воскликнула она.
– Да, – согласился он, хотя он не чувствовал ничего подобного.
Он глубоко вздохнул, как будто сдаваясь на милость чувств. И задал единственно возможный вопрос:
– Ты выйдешь за меня замуж?
Из глаз Синтии, которая клялась «Я никогда не плачу», полились слезы.
– Да.
Спустя неполных двадцать четыре часа Синтия Кейтлин Салливан и принц Перико Томас де ля Феррама стояли перед преподобным Элмером Пресли, готовые сочетаться узами брака. Они ждали прибытия Наоми и Рут.
Она взглянула на Феррама, облаченного в парадный костюм. Иногда Синтия невольно задумывалась об Элмере. Или должна была бы думать в этой связи о бывшем муже Рут?
Синтия не могла удержаться, чтобы не поблагодарить Феррама за свадебное платье, расшитое золотом. Оно было длиной до пола, строго по фигуре, с более чем глубоким декольте и разрезом до середины бедра. На Ракель Велч оно выглядело бы вполне уместно, но она ведь не Ракель Велч.
Ее жених все еще спорил с Элмером из-за колдовства, жертвами которого они стали. При других обстоятельствах она бы рассердилась, услышав, что ее будущий муле ругается с ведущим церемонии в столь неподходящий момент, но она понимала, насколько он сбит с толку. Она и сама чувствовала растерянность.
– А я тебе говорю, парень, что Большой Отец распоряжается нашими судьбами по своему усмотрению.
– Черт побери! Довольно этой ерунды. Признайся, что ты заколдовал нас.
Элмер часто заморгал, услышав из уст принца ругательства. Он коснулся рукой синяка под глазом, полученного им от П. Т. после возвращения из более чем успешной поездки в Паукипси.
– А я говорю, что не было никакого колдовства. И тем более никто ничего не подсыпал вам в лимонад. Волшебники не работают так топорно, друг мой! – с негодованием воскликнул Элмер. Затем он заметно смягчился и добавил: – Чудеса дарованы нам свыше, дети мои. Никогда не ставьте это под сомнение.
– Единственное чудо состоит в том, что я не убил тебя, хотя у меня были для этого все основания.
– Ты заставил нас влюбиться друг в друга, – добавила Синтия. – Это трюкачество какое-то, честное слово.
Элмер взглянул на нее с нежностью, и его не заплывший глаз затуманился слезами.
– О Синди, любовь – это не карточный фокус. Это настоящее чудо. Твоя бабушка так рада.
– Хм-м!
Возможно, он был прав. Наверняка бабушка сейчас исполняет зажигательный танец на небесах, представляя, как ее внучка вот-вот станет принцессой. Хотя можно ли считать предстоящую церемонию официальной?
– Элмер, скажи мне, на каком основании ты проводишь церемонию бракосочетания?
– Я получил сан в Церкви Короля, – ответил он без колебаний.
Синтия и Феррама обменялись красноречивыми взглядами, в которых читалось: «Полная чушь». Вернее, они оба хотели в это верить. Пока Элмер, Наоми и Рут верили в то, что этот брак законен, путь к свободе для Синтии и принца был открыт. Синтия очень надеялась, что завтра в это время уже вернется на Манхэттен. Она избавится от колдовства. Никаких проблем. Никаких любовных страданий. Она отправится в суд, чтобы разоблачить эту шайку негодяев.
Но сначала она проведет брачную ночь. Уж это-то за все выдержанные испытания она заслужила! Да, она готова подписаться под словами, что любовь к принцу Феррама была для нее источником больших бед.
– Ты уверен, что это не какая-нибудь Преслитерианская церковь? – язвительно заметил Феррама. – Мне кажется, я слышал нечто подобное, когда отмечалась двадцатая годовщина со дня смерти Элвиса. Или, может, речь шла о Церкви Последних Элвисовых Дней?
Элмера словно подменили. Он с вызовом посмотрел на принца. На нем была черная пелерина, из-под которой торчал белый воротник, украшенный стразами (все ради сходства с королем рок-н-ролла!).
– Да, Элвис был королем, – набросился на принца Элмер, – но небесный Король один, и никто не смеет оспаривать его место. Лучше бы тебе помолчать, если готовишься произнести священную клятву! Иначе ты рискуешь навлечь на себя его справедливый гнев.
