— Не переживайте, Кристиан. Теперь ей хорошо. Она не чувствует боли. Вот, возьмите, выпейте, вам станет легче. Вы отлично держались и действительно мне помогли.
— Вы говорите о ней как о мертвой!
— Я говорю о ней как о живой. Просто я дал ей еще эфира, чтобы она спала.
— Мне нечем вас отблагодарить, — с трудом произнес Кристиан.
— О благодарности говорить рано. Прошло слишком мало времени, мы еще не знаем окончательного результата. И мне ничего от вас не нужно. Я был известным хирургом, а после случая с вами стал знаменитым. Вы даже не представляете, что значит для человека его имя на устах других людей!
— Не знаю, — сказал Кристиан, — я никогда об этом не мечтал. Напротив, мне всегда хотелось спрятаться, скрыться от всех. — Потом спросил: — Если Мари выживет, вы позволите нам остаться здесь, пока она не поправится?
— Разумеется.
— И никому о нас не расскажете?
— Раз я вмешался в это дело… Что же все-таки случилось, Кристиан?
Тот рассказал.
— Вам понадобятся деньги и документы, — сказал Пьер Шатле.
— Не беспокойтесь, — в тоне Кристиана появились резкие нотки. — Я их достану. — Потом спросил: — Почему вы мне помогаете?
Пьер Шатле улыбнулся:
— Вы мое творение и моя гордость, Кристиан. А людям свойственно любить свои творения, как самих себя. К тому же вы, на мой взгляд, вполне заслуживаете счастья.
Шанталь проснулась рано и почти сразу встала с постели, хотя спешить было некуда. Венчание назначено на десять, и ее туалет был готов с вечера, ну а с прической она справится без труда. Кристиан выедет из дома раньше и поедет к невесте, а она дождется Александра.
Женщина улыбнулась. Теперь, когда Кристиан переселится к Аннабель, Александр сможет приходить к ней чаще и оставаться на ночь. Эта поздняя любовь была подарком судьбы, и она не собиралась от него отказываться.
Шанталь надела капот и вышла в гостиную. Должно быть, Кристиан уже проснулся. Они еще успеют выпить кофе. Последнее утро вдвоем… Дверь в комнату сына была закрыта. Шанталь улыбнулась. Хорошо, пусть немного поспит.
Однако полчаса спустя, стоя возле зеркала со щеткой для волос и шпильками в зубах, она уже не была так спокойна. Почему Кристиан не встает и не выходит?
Наскоро заколов волосы, Шанталь осторожно отворила дверь в спальню сына. В ее горле замер крик изумления. Комната была пуста.
Постель заправлена, все вещи на месте. Окно было открыто, и ветер трепал занавески. Шанталь стояла в растерянности и с нарастающим оцепенением глядела на парадное одеяние Кристиана — белоснежную сорочку, фрак… Где же он? Букет белых роз в высокой вазе на полу источал дурманящий аромат, свеча на столе догорела, осталась лишь лужица воска.
На столе лежала раскрытая тетрадь в кожаном переплете, в которой Кристиан обычно делал записи. Одна-единственная надпись на чистом листе: «История Мари». Чернила разбрызганы по бумаге.
Шанталь вернулась в гостиную и села в кресло, машинально похлопывая щеткой по ладони. Она не знала, одеваться ей или нет, куда ехать и вообще — что делать!
Она не помнила, сколько времени просидела так, когда зазвонил колокольчик у входной двери. Шанталь испуганно вскочила, как от звука выстрела, но следом за страхом пришла надежда, и женщина бросилась к дверям. Это был месье Роншар, встревоженный и злой.
— В чем дело, мадам? Где ваш сын? Моя дочь в истерике!
— Я не знаю, где он, — призналась женщина, впуская его. — Он исчез. Когда я проснулась, его не было в доме.
— Вы понимаете, о чем говорите?! — Месье Роншар почти кричал: — Через четверть часа он должен быть в церкви, у алтаря!
— Я все понимаю, — прошептала Шанталь, — но ничего не могу объяснить.
Вновь зазвенел колокольчик, и женщина радостно встрепенулась. Но это пришел Александр.
— О, вы еще дома! Я задержался и потому хотел ехать прямо в церковь, но в последний момент решил заглянуть сюда.
— Кристиан исчез, — сказала Шанталь.
— То есть как?
— Его нигде нет. И похоже, он не ночевал дома.
— Все, — сумрачно и жестко промолвил месье Роншар, — я возвращаюсь к дочери. Когда ваш сын соизволит вернуться домой; сударыня, объясните ему, что ни я, ни моя дочь не желаем его видеть.
Он вышел, не оглянувшись и не прощаясь. Шанталь закрыла лицо руками.
— Полно, Люси, — сказал Александр, — полагаю, Кристиан попросту передумал.
Женщина в сомнении покачала головой:
— Не знаю. Почему он ничего мне не сказал? Не оставил записки. Только это…
Шанталь принесла тетрадь и показала ему.
— «История Мари»? Ты полагаешь, это имеет отношение к его исчезновению?
— Возможно. Это было последнее, что он написал.
— Кто такая Мари? Она существует на самом деле?
— Да. Кристиан любил эту девушку.
— Значит, он отправился к ней?
— Он не знает, где она. Они давно не виделись.
— А ты смогла бы ее найти?
Шанталь покачала головой:
— Нет.
Александр обнял ее.
— Не переживай. Твой сын взрослый человек и сам решает, как ему поступать. Вот увидишь, вскоре он даст о себе знать.
— О, только бы он был жив!
— Разумеется, он жив. В молодости я тоже совершал безрассудные поступки, но, как видишь, живу до сих пор.
Но Шанталь не могла успокоиться. Она бросилась к туалетному столику в спальне и быстро выдвинула ящик. Шкатулки не было. Тогда женщина побежала в комнату Кристиана и нашла ее там: шкатулка валялась возле кровати, раскрытая и пустая. И тут из груди Шанталь вырвался отчаянный вопль:
— О, мой бедный мальчик, куда же он пошел?! Что с ним случилось? Кристиан! Кристиан!
Александр смотрел с тревожным непониманием.
— Он взял револьвер! — выкрикнула Шанталь.
— Ты думаешь, он решил кого-то убить?
— Он не может убить никого, кроме самого себя!
Александр покачал головой:
— Мы сами не знаем, на что способны, Люси.
— Нет, ты не понимаешь! Это я виновата, опять я! Я встречала эту девушку, Мари, еще во время войны. Ее принесли в госпиталь, где я работала, и она жила там до весны. И я ничего не сказала Кристиану, потому что желала его брака с Аннабель. А Мари уверила в том, что он скоро женится и что она ему не нужна.
— Понятно. Но почему ты решила, что Кристиан способен себя убить?
— Потому что однажды он уже пытался это сделать. И тогда я тоже была слепа и не сумела предотвратить несчастье…
— Неминуемое предотвратить невозможно. — Он почти насильно усадил ее в кресло, потом сел рядом и нежно обнял за плечи. — Что случилось тогда, в первый раз? Несчастная любовь?
