Девочка. Дочка. У меня дочка. У нас дочка. Я выдохнул и сполз по стенке прямо у дверей родзала.
Через какое-то время возле меня появилась акушерка.
- Эй, папаша, дочку подержать хочешь? - с улыбкой спросила она, и я только сейчас обратил внимание на свёрток в её руках. Резко поднялся, протянул руки. - Руки помойте, полы у нас, конечно, чистые, но всё же.
Я кивнул, и быстро помыв руки, повернулся к девушке. Она вложила мне в руки свёрток.
Мир замер, время остановилось. Я смотрел на чудо. Как ещё назвать то, что из двух клеток вырастает человечек, не знаю. Маленькое красное личико, с отёкшими веками, носик пуговка и маленький ротик. Можно ли назвать её красавицей, наверное, сейчас нет. Но, что она ей станет, это определённо точно. По венам растекалась нежность, такая щемящая, что даже в глазах защипало.
Вскоре из родзала в предродовую вернули Сладкую. Еще несколько часов она проведет здесь, а потом её переведут в палату в послеродовое отделение. Её уложили на кровать, положили пузырь со льдом на живот.
Она улыбалась. Счастливая, чертовски уставшая, но счастливая. К нам зашла Наталья Ивановна.
- Ну что, родители, поздравляю. Такую внучку нам подарили, - она осторожно провела кончиком пальца по щечке.
Да, что уж говорить, девочка родилась крупной, четыре двести. Как только такая маленькая, хрупкая девушка, как Сладкая смогла сама родить, не знаю. Мы знали, что ребёнок крупный и Наталья Иванова предлагала кесарить. Но Сладкая отказалась. Сказала, только в самом крайнем случае. И она оказалась права. Она справилась.
Я подошёл к ней, когда мы остались одни, наклонился и поцеловал:
- Спасибо, - она вяло улыбнулась, её немного трясло и её укрыли одеялом. - Как мы назовём нашу девочку?
- Конечно, Варвара, - сказала Сладкая.
Я расплылся в довольной улыбке. Вот уж даже не думал об этом имени, но мне нравилось.
- И давно ты его придумала?
- Я не придумывала, как-то само... Просто решила, что если девочка, то только -- Варвара'. Дочь Ва'рвара.
- Мне, определенно, нравится, - я снова её поцеловал.
Я не выпускал из рук малышку и был рядом с женой. Периодически к ней приходила Наталья Ивановна, зачем-то давила на живот, а потом снова уходила.
Господи, спасибо тебе за это счастье. Мысленно благодарил я, глядя на своих девочек. Варя была теперь у мамы и пыталась присосаться к груди.
Снова зашла Наталья Ивановна, нажала на живот Сладкой.
- Девочки, заберите малышку, - крикнула она. - Сава, иди посиди на посту. Поставьте метилку, - обратилась она к акушерке. Все засуетились.
- Мам, что? - с тревогой спросила Сладкая.
- Всё хорошо. Сейчас прокапаем, и всё будет в норме. Сава, иди на пост, - обратилась она ко мне, увидев, что я так и застыл в дверях.
А я сдвинуться не могу. Снова паника ползёт по телу, лишает возможности двигаться и нормально дышать. Глаз отвести не могу от Сладкой. Она пытается улыбнуться и заверить, что всё хорошо.
Из предродовой палаты меня уводит Наталья Ивановна.
- Катюша, сделай ему кофе, - просит она девушку, что что-то писала за столом, а потом обратилась ко мне. - Сава, всё будет хорошо! Слышишь?
Я кивнул. Я слышал. Вот только страх запускал свои щупальца в сердце и мозг. Он, словно, смеялся надо мной. Над дураком, который поверил, что счастье ему тоже доступно.
59 глава
Маша
Мне подключили капельницу.
- Мам, что происходит?
- Ничего страшного. Матка плохо сокращается, но учитывая, что такой крупный ребёнок, это нормально, такое бывает. Прокапаем и всё будет хорошо. Паниковать не нужно.
Я кивнула. Я доверяла маме.
Капельница не сработала и меня снова перевели в родзал, для осмотра и выскабливания. Снова капали. Брали кровь на проверку гемоглобина.
Мама старалась не смотреть мне в глаза и только повторяла, что всё будет хорошо.
Ещё одна капельница, но на этот раз с плазмой.
- Мам...
- Всё будет хорошо, - в очередной раз повторяет она.
Варвар
Меня отправили в ординаторскую. Но сидеть там я не мог. Физически не мог. Чтобы не мешаться, я стоял в дверях кабинета, превратившись в слух.
Я видел, как Сладкую опять отвели в родзал. Время текло так быстро и, в то же время, чертовски медленно. Мне никто ничего не говорит. Но по тому, как все суетились, было понятно, хорошего мало.
- Заказывайте плазму, - слышу голос Натальи Ивановны.
Я не выдержал и подошел к ней.
- Наталья Ивановна, объясните, - потребовал я.
Она посмотрела на меня, как будто только сейчас вспомнила, что я тоже здесь. Усталость отражалась на её лице, а в глазах было полно тревоги. Она взяла меня под руку и отвела назад в ординаторскую.
- Сава, - начала она, садясь на диван. Я сидеть не мог и мерил шагами небольшое помещение ординаторской. - У Маши послеродовое кровотечение. Для её комплекции ребёнок очень крупный и такое случается. Растянутая матка просто не может сама сократиться. Мы делаем всё возможное, чтобы ей помочь.
- А плазма зачем? Это же кровь?
- Да, потому что кровопотеря большая, и поддержать её состояние мы обязаны.
- Я могу к ней зайти?
- Можешь. Но, Сава, не нервируй её и не пугай.
Ничего не ответил, рванул к своей Сладкой. Она лежала какая-то потерянная, бледная, с растрепанными волосами, а глаза были полны слез.
- Сладкая, - я подошел, присел рядом. Взял её пальчики в свои и легонько сжал их. - Ты ведь сильная, ты справишься. Правда.
- Сава, ты только не злись, - говорит она и нервно облизывает бледные губы. - И не перебивай.
Киваю, но, когда она начинает говорить жалею, что дал такое обещание.
- Я знаю, что такое послеродовое кровотечение и чем оно опасно. Не перебивай, ты обещал. Я верю, что мама сделает всё возможное. Но если вдруг...
- Нет, - не выдерживаю. - Даже не думай, ты не оставишь меня! Нас не оставишь! Сладкая, пожалуйста, даже мысли такой не допускай.
- Сава, милый мой Варвар, - она пытается улыбнуться. - Просто пообещай, что ты её не бросишь.
Слёзы душат, в горле ком, и он не позволяет сделать полноценный вдох. Сладкая молчит и ждет моего ответа.
- Обещаю, - выдавливаю из себя.
Хочется курить и крушить всё кругом. Как хреново, что ты ничего не можешь сделать, когда твоему самому дорогому человеку нужна помощь. А ты ноль, пустое место, потому что ничего не можешь, совсем ничего.
В палату снова приходит Наталья Ивановна, в этот раз с еще одним врачом. Она просит меня выйти, но я далеко не ухожу, останавливаюсь сразу за дверью, прислоняясь к стене. Врач проводит осмотр, они тихо переговариваются.
- Наташа, сама понимаешь, но и ждать еще, рискованно. Какая кровопотеря? - она что-то отвечает, я не разбираю слов. - Маша, - снова говорит этот мужик. - Я думаю, ты понимаешь, что происходит. Сладкая молчит, возможно отвечает просто кивком. - Это, конечно, не очень приятно, но твой организм никак не реагирует на консервативное лечение. Нам придётся прооперировать тебя.
Сладкая снова молчит, а я сползаю по стенке. Этот бесконечно длинный день из самого счастливого превращается в какой-то кошмар. Последние два часа стали вечностью.
Я уже не слышал, о чём говорят в палате. Мне было так хреново, что даже словами передать не могу. Я снова винил себя. Всё, что происходило, доказывало, что я тяну за собой несчастье для тех, кто мне дорог.
- Готовьте операционную, - крикнул кто-то, и всё опять пришло в движение.
- Саша, ты сделаешь? - Наталья Ивановна с мольбой смотрела на него. - Я не смогу, - маска сильной женщины упала с ее лица, сейчас я видел мать, которая переживает за единственную дочь.
- Успокойся, Наташа, всё сделаем. Не волнуйся.
- Сава, вставай, - обратилась ко мне тёща, и утащила меня в ординаторскую.
Опустошение, такое холодное бездонное, хотелось бы сдохнуть прямо тут и сейчас, только бы никто больше не страдал. Но потом, я подумал о дочке. О маленьком человеке, который даже не знает, что сейчас её мама борется за жизнь, в прямом смысле эго слова.
