Глава 14
Наступил март.
Вместе с первыми днями весны в город стали возвращаться тепло и оживление.
Снег медленно таял, уступая место небольшим ручейкам, сбегающих вдоль дорог, до сливных каналов.
На смену теплым курткам и шарфам пришли изящные пальто. Казалось, жизнь медленно начала возвращаться в свое привычное русло.
На следующий день Анжелику уже собирались выписывать из больницы. Здоровью женщины больше ничего не угрожало, она полностью восстановилась после операции.
Роберт с готовностью принял извинения друга и вернулся обратно в компанию на, ставшую родной и любимой, должность заместителя генерального директора.
Первым же делом, мужчина вызвался навести порядок во всем, что его окружало и, отправив Майкла на недельный отпуск, принялся проводить ряд реформ.
— Завтрак уже готов! — позвала Мелоди из кухни небольшого коттеджа, который они арендовали на берегу горного озера.
Довольно потянувшись в постели, мужчина встал и, накинув на плечи махровый халат, спустился со второго этажа вниз.
Из кухни доносился невероятный аромат яичницы с беконом и ванильных панкейков, немедленно пробудивший в нём аппетит.
— Доброе утро, любимая, — он обнял жену со спины и прижался губами к жилке на ее нежной шее.
— Привет, — улыбнулась девушка, подставляя губы для очередного поцелуя. — Как спалось?
— А мы разве спали? — бровь Майкла удивленно взметнулась вверх, на счастливом лице засияла хитрая улыбка.
Мужчина смотрел на то, как щеки любимой медленно заливаются краской смущения, и еле сдерживал себя, чтобы не подхватить ее на руки и унести обратно в постель.
Невинность Мелоди сводила его с ума. Он никак не мог насытиться собственной женой, превратившись в озабоченного сексуального маньяка.
— Бесстыжий, — она в шутку хлопнула его по обнаженной груди, хотя это движение скорее напоминало нежное поглаживание. — Лучше помоги мне разлить кофе.
Не успел Майкл среагировать, как в его руках оказался горячий кофейник с ароматным напитком, а жена, одетая в его собственную рубашку, которая доходила ей до середины бедер, принялась накрывать на стол.
Он смотрел на неё и боялся верить в реальность происходящего. Мелоди здесь, рядом. Между ними больше нет никаких тайн и загадок. Только нежность и безграничная страсть.
Разве он мог, хоть на секунду, позволить себе думать о таком? Мужчина и представить не смел, что однажды эта прекрасная девушка будет всецело принадлежать лишь ему одному…
Когда все уже было готово, они расположились напротив друг друга и принялись за еду.
— Я и не знал, что ты так замечательно готовишь, — признался Майкл, доедая уже вторую порцию панкейков.
Легкий смешок девушки послужил для него самым лучшим ответом. Он был готов отдать все на свете, лишь бы всегда его слушать.
— Ты еще многого обо мне не знаешь, дорогой муж, — пошутила Мелоди, после чего надломила вилкой кусочек своего десерта и положила ему в рот.
— Это нужно исправлять, — вскочив на ноги, подошёл к ней и обнял.
Прижал хрупкок тельце к груди, зарылся лицом в шелковистые поряди её волос.
— Что ты делаешь?
Голос её задрожал, посылая по телу мужчины волны нежности.
— Исправлять свои ошибки, — шепнул ей в губы, накрывая рот любимой медленным поцелуем. — И как можно скорее!
* * *
Джонатан медленно шел на поправку.
Так, по крайней мере, говорил его лечащий врач. Однако сам мужчина не мог даже пошевелиться или произнести что-либо, помимо жалких стонов.
Тело отказалось подчиняться его воле. Он превратился в жалкое подобие себя. Стал обыкновенным овощем, который не в состоянии даже совершать самые элементарные действия.
Но физическое состояние никак не сказывалось на работоспособности его мозга.
Мрачные мысли продолжали терзать его. Од думал. Много. Безостановочно.
Прокручивал в голове события недавнего прошлого. Анализировал их, пытаясь предугадать собственное будущее.
Каждую ночь ему снился один и тот же сон.
Он отчетливо видел закрытый гроб, в котором несли тело Виктора. Джонатан подходил к могильной плите с его инициалами и даже чувствовал смертельный холод, исходивший от нее. Но каждый раз, когда он собирался остановить огромную процессию, намереваясь открыть крышку гроба и удостовериться во всем собственными газами, ему мешал настырный телефонный звонок.
Все тот же, ставший ненавистным, голос сообщал:
— Дело касается Майкла Фостера. Есть человек, который утверждает, что он уже давно вышел на свободу и сейчас находится даже ближе, чем вы себе можете представить…
А после все обрывалось.
Он снова оказывался в темном, лишенном света и выхода, лабиринте, откуда со всех сторон доносился голос Аманды. Она смеялась над ним. Наслаждалась его беспомощностью.
— А… ман… да… — повторял мужчина, нервно вертя головой из стороны в сторону. Холодный пот бежал по его спине, но сил позвать на помощь по-прежнему не было. Он оставался неподвижным.
Вдруг, тихий скрип проник в сознание Джонатана, на мгновение рассеяв туман из образов прошлого.
Мужчина обернулся на звук и застыл от удивления.
Это была Эмили. Его дочь стояла рядом, держа в руках огромный букет алых роз.
— Я и не знала, что ты уже пришел в себя, — произнесла она без тени радости. — Думала, мой папочка давно отдал душу дьяволу…
Ее злость и ненависть, сквозившая в каждом слове, поразили и ранили Джонатана в самое сердце.
Он любил Эмили больше всего на свете и делал все, чтобы его малышка была счастлива. Он делал всё ради неё. Всё…
— Чего смотришь так удивленно?! — возмутилась женщина, брезгливо поморщившись. — Ожидал другого приема? Хотел, чтобы я бросилась тебе на грудь и плакала от счастья?! Да мне наплевать на тебя! Я была бы только счастлива, если б ты сдох…
Он не верил. Не хотел верить.
Эмили… Его маленькая девочка…
Она не может быть такой жестокой. Только не с ним.
Глаза Джонатана наполнились слезами. Мужчина почти плакал, и это не могло укрыться от внимания девушки.
— Ты такое же ничтожество, как и твоя жалкая дочурка, — прошипела злобно, бросив цветы ему на грудь.
Острые шипы царапали кожу, кололись даже сквозь тонкое одеяло. Но больнее всего было от её слов.
Жёстких. Ядовитых. Разрывающих душу на клочки.
— Вы оба стОите друг друга. Безмозглая курица и тупой баран, который даже не понимал, что жена изменяет ему направо и налево, — каждое слово, слетавшее из ее уст, было для него сродни удару кинжала прямо в сердце.
Мужчина слушал Эмили, не в состоянии даже возразить или попросить замолчать.
Она говорила правду. Джонатан видел истину в её, переполненных ненавистью, глазах. Видел и ничего не мог предпринять.
— Что? — Эмили пододвинула стул и присела на него. — Удивлен? Никогда не думал об этом? Неужели, моя мамочка так хорошо все скрывала? А ты? — она ткнула в него пальцем. — Ты ведь всегда считал меня своей дочерью. Ни разу даже не усомнился в этом… А я ведь сразу обо всем догадалась! Когда ты впервые попал в больницу и нужно было срочное переливание крови как думаешь, кто стал донором?
Глаза Джонатана расширились от ужаса.
Осознание пришло неожиданно и очень болезненно.
Внутри словно что-то сломалось, разлетелось на куски. Разбилось о жестокую реальность.
— Мама тогда заставила Мелоди прилететь из Атланты посреди ночи, чтобы сдать кровь, — тем временем, продолжала Эмили. — А она? Эта дура согласилась, даже не раздумывая. Мне вот интересно, — девушка подалась вперед и положила голову на свои руки. — Что ты чувствовал, когда подкладывал свою единственную дочь под того психа — Зака? Ничего в груди не щемило? Совесть не мучила? Ах да! Ты же не знал этого. Не догадывался, что Ди — твоя родная дочь…
— Не… не… — прохрипел Джонатан, едва дыша. Поперек горла встал огромный ком, перекрывающий доступ кислорода. Перед глазами все расплывалось, а он все пытался достучаться до той, которую всегда любил и оберегал. — Не… на… до…
