Покачав головой, я фыркнула.
— Нет.
— Мы переезжаем обратно в Бостон, — произнесла мама, оглядывая меня с ног до головы. — Он пригласил нас остановиться здесь, пока мы не найдем жилье.
— Проходите, — произнесла я, жестом приглашая их внутрь.
— О, Эмма… — мама не договорила, осматриваясь.
— У нас еще мало всего, поэтому дом кажется огромным из-за пустых комнат.
— Лучше, чем те семьдесят квадратов в твоей бывшей квартире, — со смешком произнес Гэвин позади меня.
— Мама, папа, это мой жених Гэвин. — Я протянула руки, будто представляя его.
— Приятно, наконец, познакомиться с тобой, — произнес папа, с чрезмерным энтузиазмом здороваясь с ним за руку.
— Что происходит? — спросила я. Очевидно, я что-то упустила, потому что папа знал, что случилось в июле. Я пребывала в шоке, что он вел себя так мило.
— Так сложилось, что одному из наших отделов не хватало ключевого элемента, — начал Гэвин. — Мы с начальником отдела просмотрели кандидатов из агентства по подбору персонала, и твой отец идеально подошел. — Он улыбнулся, в ответ я лишь сощурила глаза.
— Гэвин, что ты сделал? — шепотом спросила я.
Улыбнувшись мне, он откинул прядь моих волос назад.
— Часть меня делает всё, чтобы ты была счастлива.
Приподнявшись, я прижалась своими губами к его.
— Спасибо.
Жить рядом с родителями всегда было моей мечтой, особенно теперь, в ожидании малыша. Новость, которую мне только предстоит им поведать. Столько всего происходило, что я еще не успела рассказать.
— Покажете нам дом? — спросил отец, заглядывая за дверь, ведущую в гостиную.
— Конечно, — ответила я. Мы прошли по пустым жилым помещениям, рассказывая, что собираемся делать с ними.
Когда мы добрались до спален, я остановилась у самой большой, но не хозяйской. Она была больше похожа на гостиную с камином и примыкающими встроенными шкафами.
— Это будет отличное место для вас двоих, — произнесла я, когда мы зашли. — У нас есть большой матрас в другой комнате, который можно перенести сюда, и сегодня привезут кровать.
— Идеально, — с улыбкой сказала мама.
Мы продолжили экскурсию, проходя мимо ванной комнаты, и оказались у маленькой спальни.
— Эту комнату мы собираемся использовать в качестве детской, — произнес Гэвин.
Мой рот приоткрылся. Я не могла поверить, что он просто взял и выдал эту новость так просто. Хотя это оказался отличный способ рассказать родителям.
— Детской? — Взгляд мамы опустился к моему животику. — Детка, ты беременна? — спросила мама, широко распахнув глаза.
Моя кофта не могла этого скрыть. Внизу живота уже появился маленький бугорок. Маленький, но заметный относительного плоского живота, который был у меня несколько недель назад.
— Сегодня одиннадцать недель, — произнесла я, поглаживая свой бугорок. — Из-за некоторых проблем мы выжидали немного времени, чтобы рассказать вам.
— Проблем? Эмма Элейн! — Глаза мамы стали огромными от страха. Она всегда очень переживала — еще одна причина, почему я не хотела говорить ей о своей поездке в больницу.
— У меня железодефицитная анемия. Это вызвало проблемы, но сейчас всё хорошо. Я принимаю препараты.
Папа молчал всё это время, напоминая статую, и смотрел на маленькую спальню. Он взглянул на Гэвина, затем на меня, затем вновь на Гэвина.
— Ладно. Ответ «да».
Ответ?
Я нахмурила брови, смотря на Гэвина, который протянул руку моему отцу.
Папа заметил мое замешательство.
— Гэвин просил моего благословения на ваш брак. Я сказал ему, что дам ответ, когда мы встретимся лицом к лицу и увижу его рядом с моей дочерью.
Гэвин обнял меня за талию и притянул к себе.
— Ты счастлива, детка?
Я улыбнулась, губы сложились в тонкую линию, а эмоции грозились вырваться наружу в виде слез.
— Я так счастлива.
Гэвин продолжал давать и давать. Приезд родителей в Бостон оказался одним из самых потрясающих подарков, которые я только могла получить. Стоил больше, чем кольцо на моем пальце, цепочка и браслет вместе взятые.
Он подарил мне семью: ту, в которой я родилась, и ту, которая будет носить его фамилию.
Слова никогда не смогут описать, как сильно я полюбила самого ужасного гостя, с которым мне только приходилось работать.
***
Гэвин
Полтора года спустя…
Раздался тихий вскрик, и мои глаза открылись. Посмотрев на монитор, я увидел, что он стоит в своей кроватке. Эмма всегда спала крепче, чем я, и не замечала тихий зов нашего сына.
Я встал с постели, оставляя жену отдыхать.
— Что случилось, Лиам? — спросил я, подходя к его кроватке.
— Па-па-па, дай-да. — Его пухлые пальчики держались за бортик. Совсем недавно он научился стоять. Скоро он научится ходить, и мы будем следовать за ним повсюду.
Подняв его из кроватки, я посадил сына на бедро.
— Хорошо, давай сделаем тебе бутылочку.
Мы направились вниз на кухню, наш путь освещали маленькие ночники. Налив бутылочку и согрев ее, мы проделали тот же путь обратно наверх.
Я сел в кресло-качалку, держа Лиама одной рукой, а второй придерживая его бутылочку. Из его окна виднелись разноцветные огни, до сих пор мерцающие на деревьях в центре города. Праздники закончились, моя семья вернулась в Огайо, и в доме вновь стало тихо. Я надеялся провести немного времени в Огайо летом. Хотел, чтобы Лиам увидел что-то, помимо перенаселенного города.
Эмма всегда говорила, что я перевернул ее жизнь с ног на голову, но те же слова я мог отнести и к ней. Мы изменили жизнь друг друга — к лучшему. Лиам стал доказательством этого.
Она была на пятом месяце беременности, когда мы стали мужем и женой перед небольшим количеством наших друзей и семьи. Церемония была простой, интимной и демонстрировала нашу любовь друг к другу.
Его глаза почти закрылись, пока он медленно посасывал. Я убрал бутылочку и немного переместил малыша, чтобы поставить ее. Я продолжал, легко отталкиваться ногой от пола, укачивать малыша. Смотря на него, продолжал удивляться, что он действительно был моим. Я до сих пор ненавидел себя даже за толику мысли о сомнении. В день его рождения страх по-прежнему присутствовал во мне, где-то на задворках сознания. Я уже был в похожей ситуации и вышел из нее изменившимся, огрубевшим человеком.
Уильям Александр Грейсон появился на свет шестого марта, и в ту секунду, когда он открыл свои глаза и посмотрел на меня, все мои страхи отступили. Я мгновенно влюбился в него.
Со временем его глаза стали менять цвет. Теперь у него один был голубым, другой — зеленым — прямо как у меня. Это оказалось не единственным, что он унаследовал от меня. Временами мой мальчик бывал крайне требовательным.
Я любил эти моменты: середина ночи, только он и я. Дни всегда проходили в суматохе, но в тишине ночи мы оставались вдвоем.
Александр решил выйти на пенсию через два года и официально объявил меня своим преемником. Это уже было известно в наших кругах, но теперь все узнали официально. Мы уже начали процесс передачи полномочий, но ответственность, лежащая на моих плечах, внезапно стала намного тяжелее. Я работал на «Кейтс» больше десяти лет. Был с ними, когда компания стала миллиардной, и рост продолжался. Самая сложная задача заключалась в том, чтобы компания продолжала преуспевать и расти, и одновременно сохранять баланс и личную жизь дома.
Я хотел проводить как можно больше времени с семьей. Я был счастлив и не хотел, чтобы «Кейтс» стала моим единственным фокусом, как когда-то.
Я боялся этого: погрязнуть в работе и потерять Эмму.
Я старался сделать так, чтобы этого не случилось.
— Милый, просыпайся, — произнесла Эмма, разбудив меня.
Я вдохнул и открыл глаза. Я заснул на стуле, держа Лиама в объятиях. Забрав у меня сынишку, Эмма положила его в кроватку и взяла меня за руку.
