не получится, то животные начнут нервничать и не будут стоять спокойно, что значительно усложнит вашу задачу. Еще одно, — сама себя прервала Ниша, обращаясь к внимательно слушающим ученикам. — Лошадь очень умное и чуткое существо. Она чувствует каждое движение всадника, поэтому не суетитесь и не делайте лишних движений. Используйте руки и ноги, чтобы сознательно управлять. Иначе, посылая суетливыми движениями противоречивые приказы, вы введете коня в заблуждение, и он разнервничается. Чтобы послать коня используйте шенкель, — Ниша похлопала себя стеком по таким же как и у Вики крагам, защищающим ноги. — Шенкель — это нога от ступни до колена. Для поворотов используйте повод и собственное перемещение в седле. С деревьев, заборов, помните как падать? — Вика и Киран недоуменно переглянулись и одновременно кивнули. — Значит, если упадете с лошади, знаете что надо делать — группируйтесь и кувыркайтесь. А теперь посадка… — Ниша рассказала как правильно садиться на коня.
И охранник, и девушка имели неплохую физическую подготовку, поэтому данное упражнение не составило для них затруднения. Следуя указаниям тренера, они подтянули стремя, делая его комфортным для движения и, не спеша, двинулись к калитке, через которую должны были въехать на поле. А сама Ниша, легко, как пушинка, вспорхнула на приготовленную заранее лошадь и, сделав крюк, перемахнула через забор под зачарованным взглядом ученика. И Кирану стало мучительно стыдно перед этой маленькой, худенькой женщиной, которая легко, как бы играючи, управляла животным, превосходящим ее по массе и габаритам, в то время как он — крепкий и здоровый — испугался лошадиных копыт.
Глава 45. Ракешс — психоаналитик
— Сидите вы оба вполне прилично, — прокричала Ниша. — Сейчас будем учиться двигаться облегченной рысью. Для этого вам надо набрать повод и пустить своих коней рысью, надавив им на бока шенкелями. Поймайте ритм животного и, используя первый толчок как импульс, приподнимитесь, затем медленно опуститесь в седло.
Ученики послушались и пустили Решми и Рудру рысью по дорожке, а сама Ниша гарцевала посередине, издали наблюдая как подопечные справляются с заданием. Когда тренера удовлетворили достигнутые результаты, она снова повысила голос:
— Теперь переходим на учебную рысь. Вы должны вжаться в седло и слегка откинуть корпус. За счет икроножных мышц и, компенсируя толчки мягкой поясницей, постараться не вылететь из седла. Пошли!
Мужчина и девушка плотно сели в седлах и чувствовали каждый толчок, каждое движение животного.
— Станьте с конем одним целым, Будьте его продолжением, — командовала Ниша.
И Вика, с удовольствием чувствуя на лице встречный ветер, а Киран, сжав зубы от вынужденного подчинения женщине, выполняли распоряжения.
Погоняв их еще какое-то время то так, то эдак, Ниша, удовлетворенная успехами, решила закончить занятие. Все трое выехали с тренировочного поля. Ниша отдала своего коня подбежавшему мальчику, рассказала как правильно спешиться, и все пятеро неспешным шагом пошли к конюшне, где опять-таки под ее руководством ученики принялись чистить своих скакунов.
— Погода не очень сырая, поэтому чистить будем сразу, — начала Ниша руководить действиями подопечных, — возьмите крюки и очистите копыта.
— А им не будет больно? — Ниша повернулась на звук и встретила взгляд огромных зеленых глаз.
— Если не сделаешь больно, то не будет, — отозвалась она.
Руки Вики задрожали.
— Я не могу, я боюсь, — проговорила она. Боязнь сделать больно трепетной белой кобыле была сильнее, чем воздействие строгих карих глаз.
— Я сделаю, — предложил Киран, чувствуя какое-то противоестественное единение с охраняемой девушкой. Единение, порожденное совместным занятием, осознанием того, что она проходит через те же неудобства, что и он сам. И сейчас не только ее статус заставил его предложить помощь, но и желание как-то помочь хрупкой, но не хнычущей девушке.
— Нет не сделаешь! — оборвала его Ниша. — Чисти Рудру, а я покажу Виктории, как использовать крюк.
Совместными усилиями женщины вычистили копыта Решми, а Киран справился сам.
— Теперь берете щетку в правую руку, а скребницу — в левую, — покинув денник Решми, продолжала Ниша. — Начинаем с наименее загрязненных участков и двигаемся к более загрязненным. Несильно проводим щеткой против шерсти, затем, в том же месте, сильнее — по шерсти. Затем, чтобы очистить щетку, проведите ею по скребнице. После десяти — пятнадцати чисток скребницу необходимо выбить. Работайте.
Киран действовал размашисто, а Вике еще и мешали выбившиеся из хвостов и падающие на глаза локоны, которые приходилось периодически поправлять.
— Иди, я за тебя закончу, пока нашего тирана не видно, — предложил Киран.
— Нет, я сама закончу, — запротестовала Вика, — а ты, пока отдохни, поговори с «тираном», может сможешь ее смягчить.
Глаза лукаво сверкнули — от Вики не ускользнуло, как Киран смотрел на тренера.
Не смотря на физически тяжелую работу на душе у Вики бы легко и радостно. После верховой езды в крови до сих пор кипел адреналин. Смешавшиеся запахи ароматной соломы и разгоряченного животного щекотали обоняние, а кроме того было приятно видеть результат своих трудов — как из серой и тусклой, шерсть Решми становится белоснежной и лоснящейся. Вика даже начала мурлыкать под нос песенку, предвкушая завтрашнее занятие, ведь Ниша пообещала, что они будут заниматься не на поле, а в находящейся на территории завода частичке джунглей.
***
— Уже довольно поздно, как вы одна доберетесь до дома? — Киран, жуя соломинку, пытался разговорить Нишу. Прислонившись к стене конюшни, она задумчиво смотрела в небо. Ниша сняла каскетку, и легкий вечерний ветерок трепал короткие прямые волосы. Втягивая тренера в разговор, Киран преследовал две цели: конечно же, узнать больше о самой женщине, а также о месте, где он будет проводить много времени с доверенной девушкой. — Вас заберет муж?
— Нет, он сегодня занят, — Ниша подобралась. После того, как оставила работу жокея из-за болезни мамы, вернулась домой и посчастливилось найти работу на этом заводе, Ишан Капур, которого она долгое время считала владельцем конюшни, постоянно делал недвусмысленные намеки, и вот сейчас еще один. — Я пойду домой с рабочими, мы живем в деревне. Она здесь, недалеко.
— И много здесь работает из вашей деревни? — как бы невзначай поинтересовался Киран.
— Почти вся деревня. Другой работы в округе нет, а в город не все имеют возможность ездить. Да и зарплата здесь неплохая, так зачем искать что-то еще, а животных я любила всегда, — Ниша носком ботинка рассеянно расчищала от рассыпавшейся соломы полукруг на дорожке.
— Хорошо, наверное, когда все друг друга знают. А что за народ живет в вашей деревне?
— Народ, как народ, — Ниша пожала плечами, — как и везде. Есть ленивее, есть более работящие, есть умнее, есть глупее, но все порядочные. Вас, наверное, это интересует?
