запрыгнула в футболку, а после юркнула под одеяло, натягивая его почти до самых ушей.
— Даже и не надейся, мышь, что я ляжу на полу, — пригрозил или же предупредил он меня.
Ничего не ответив, я положила голову на подушку. Белов включил свет, снял штаны, а затем маленький диван прогнулся под его весом.
— Не жадничай, Бобриха. Поделись одеялом, — пробурчал. — Не переживай за свое целомудрие. Обещаю, утром оно останется при тебе, как бы ты меня не соблазняла.
— С чего ты взял, что я, — замялась. Боже, я даже это слово не могла произнести!
Хриплый смешок пробежался по комнате.
— Серьезно? — хмыкнул, забрал у меня свою законную половину одеяла и повернулся ко мне лицом. В кромешной тьме он уже не казался таким недосягаемым, как прежде. Вот он. Стоило только руку протянуть. И я протянула, но тут же ее отдернула. — Мужчины всегда чувствуют такие вещи. Не такие уж мы животные, как рассказывает тебе о нас Фролова. Не ведись на разводы, а то я потеряю веру в умных женщин. Ты же веришь в любовь?
— Да, — прошептала.
— Вот и заниматься ты должна любовью. Если ты вдруг почувствуешь, что тебя недостаточно любят или что ты не хочешь, а какой-то мудак говорит тебе, что все так делают и ничего, то найди меня.
— Я сверну ему шею, — как само собой разумеющееся, изрек.
Я улыбнулась в подушку. Такой грубый, но вместе с тем мужественный и честный.
Белов и не знал, что я уже давно нашла «того самого», что он и был им.
Любил ли он меня достаточно? Или все, что он делал лишь из жалости? А возможно вообще относился ко мне, как к другу. И от этого я готова была рыдать в голос.
Глава 16
В очередной раз за ночь распахнула веки и сжала зубы, когда за спиной раздался очередной стон, ворчание и, как по заказу, пинок в голень.
Что ему снилось такое, спрашивается?! Будить даже не пыталась — все пустое. Небось, опять сердито просопит, губами причмокнет и брякнет: «Мышь, спи! И так на краешке лежу. В ноги не пойду!».
«Краешек» его находился за серединой моей половины. Ноги он вальяжно раскинул в стороны, руку согнул в локте и эта «звездочка» жаловалась на место. Не то чтобы я привереда, но на утро у меня останется прямоугольный отпечаток, так плотно я была приплюснута к стене.
Так, хоть бы спал спокойно, змей! Но нет же… Вертелся, как заведенный. Окно дуло, одеяло было крохотное, а стена холодная. Так и проходила моя первая ночь с Беловым. Не так признаться, я себе ее представляла. Где свечи? Где страсть? Где нежный шепот в ухо и…
Вздохнув, пошевелились. Нога затекла, да и спина тоже…
— Мышка, — вдруг позвал меня Белов.
— М-м-м? — приподнялась на локтях и полуобернулась на парня.
— Мышка, — блаженно улыбался он с закрытыми глазами.
Чего это он?
Нахмурившись, приподнялась выше и пошевелила наконец-то затекшей ногой. Из моего горла неосознанно вырвался стон. Тотчас же мою голую ляжку нагло схватили и сжали.
— Б-белов, — шепнула, но в ответ мне донесся храп.
И как это понимать?! Это и есть то самое женское разочарование, о котором постоянно трещала Фролова?! Что ж, в таком случае я ее понимала…
От столь обжигающей и крепкой хватки, мне стало не по себе. Неуклюже повела ногой, но Белов лишь сильнее сжал руку. Кажется, он все еще спал, а ежели нет, то это был весьма странный способ соблазнения.
А вообще странная это была штука… Бесстыдно держал меня почти у бедра он, а стеснялась я!
Герман снова дернулся и на сей раз пнул меня в щиколотку. Заворчал, хмыкнул и засопел. Дрых, как убитый. Робко пальцем ткнула его в плечо, но тот и ухом не повёл. Точно убитый! Вздохнув опустилась на подушки, но уже лицом к Герману.
Когда он снова зашевелился, неуверенно опустила руку на его грудь. Белов тотчас же успокоился, и на сей раз мои конечности не пострадали. Медленно, двигаясь почти по миллиметрам, ужиком примостилась около него, а после, уж совсем обнаглев, положила голову ему на грудь. Сопение прекратилось, а я замерла, боясь быть разоблаченной.
Все, Дунька, кабздец пришел! Сейчас он проснется и скажет, что ты маленькая извращенка! Спихнет и шутить станет! А я… Я всего лишь спать хотела! В объятиях и тепле, на крепком плече…
Все перестало существовать. Только звук моего сердца в голове и замершая тревога. Однако, Герман меня не спихнул. Причмокнул губами, убрал руку с ляжки, дабы пристроить ее на талии и притянул к себе. Улыбнувшись, закрыла глаза и моментально погрузилась в сон…
Грудь на которой я спала неожиданно стала быстро опадать и подниматься. Еще не до конца проснувшись, потерлась об нее щекой и зевнула. Так тепло, уютно…
Эх, лепота!
Ноги вытянула, потянулась…
— Бобриха, ты долго будешь об меня тереться? — услышала около уха, хриплый голос.
Вздрогнув, подскочила и вылупилась на Белова. Тот нахально ухмыльнувшись, приподнял бровь.
— Ай-ай-ай! — притворно пожурил он меня и цокнул. — Это ж надо! Пока я спал, вздумала соблазнить меня?
Сглотнув, смущенно опустила глаза, теребя в руках краешек одеяла.
— Ничего я не…
— Пф-ф, вот так вам девушкам и доверяй! Только одно вам надо!
— Б-белов! — вскрикнула, пуще прежнего краснея.
— Ну, а че? — хмыкнул и потянулся. Одеяло сползло вниз, обнажая рельефную, но самую удобную в мире грудь. — Бабам можно, а мне нельзя?
— Да ну тебя, — обиженно брякнула, порываясь встать.
Дурында! В каком измерении находились мои мозги, когда я решила уснуть на его груди?
— Куда? — рявкнул и перехватил меня, а затем и вовсе уложил возле себя и заботливо укрыл одеялом по самое горло. — Лежи, я не против, — подмигнул. — Но не ерзай, — предупредил, — а то у меня стояк.
Мне послышалось? Два раза моргнула и втянула
