Пытаюсь встать, но голова сильно кружится. Марк немедленно подхватывает меня на руки.
— Вика, я отнесу тебя в пустой номер. Тебе нужно отдохнуть и немного полежать, — не слушая мои слабые возражения, он решительно направляется к выходу из ресторана.
Марк заносит меня в пустой люкс. В комнате темно. Протягиваю руку к выключателю, но зажечь свет не успеваю. Потому что Марк быстро проходит в номер и кладет меня на кровать.
— Не нужно люстру зажигать. Я включу ночник, — он щелкает выключателем крошечного ночника.
Слабый свет едва освещает часть номера.
— Спасибо, Марк, ты иди. А я здесь отдохну и потом спущусь, — ёрзаю на подушке, устраиваясь поудобнее.
— Я побуду с тобой, — он присаживается на край кровати.
— Не нужно, — возражаю я. — Слушай, тот поцелуй в кабинете твоего отца ничего не значит. Ладно?
— Полностью согласен! — Марк наклоняется ко мне. — Ты как? Голова не болит? Не кружится?
— Нет, всё в порядке. Это просто усталость, и все.
— Ну и хорошо. Если тебе уже лучше, то я тогда кое-что покажу, — он вдруг хватает меня за руки и тащит под кровать.
— Ты псих? Что ты делаешь? — бью его по рукам и спине.
Но он ловко раскладывает меня под кроватью и наваливается сверху.
— Ты не могла бы сделать мне личное одолжение и перестать брыкаться? Потому что очень неудобно доставать коробочку из кармана.
— Какую коробочку? — пинаю его коленом в живот, но не сильно, больше для острастки.
— Ну вот эту, например, — он извлекает из кармана алую бархатную коробочку и открывает.
В коробочке то самое кольцо, которое я однажды уже швырнула ему в лицо.
— Это что такое? — строго спрашиваю я.
— Тише, умоляю! — он зажимает мой рот рукой. — У меня очень ревнивая невеста. Викой зовут! Если она нас здесь найдет, то мне конец.
— Несмешно! — пытаюсь выбраться из-под него. — Отпусти меня!
— Так, Вика, — строго говорит Марк, тыкая коробочкой мне в нос, — не в первый раз, но в последний я предлагаю тебе стать моей женой. И если ты перестанешь пинаться, то я даже налью шампанское в бокалы. У меня здесь под кроватью всё есть. И учти: больше предложений не будет. Поэтому не спеши отказываться. А если ты согласна, то мы прямо сейчас поженимся.
— Это как? — обалдеваю я.
— А вот так! — говорит он. — С тобой же как на войне: нельзя подождать даже пять минут. Это я попросил Зину, чтобы она тебя заставила белое платье надеть.
В этот момент прямо над моей головой несколько скрипок начинают играть марш Мендельсона. От неожиданности подпрыгиваю, и Марк, лежащий на мне, бьется головой об остов кровати.
— Да решайся же! — вопит он, потирая затылок. — Я уже голову разбил и в последний раз тебя замуж приглашаю!
— Вот только не нужно на меня давить! — возмущаюсь я. — Тоже мне принц моей мечты. Кто там снаружи?
— Истеричка! Тебе всё вечно не так. Это специально приглашенное для торжественности момента трио скрипачей-виртуозов.
— Может быть, потому что ты, Марк, всегда всё делаешь неправильно? Поэтому мне всё не так?
— А может, просто потому, что ты, Вика, упрямая дурочка?
— Ненавижу тебя, маньяк подкроватный!
— Взаимно! — Марк впивается поцелуем в мои губы. — Протяни руку, я кольцо тебе одену.
— Не указывай мне, что делать! — пытаюсь сжать губы, но ничего не выходит.
— Я просто попросил! — рычит он, продолжая меня целовать.
— Нет, ты отдал приказ!
— Ты уже успокоишься, Вика?
— Вот когда захочу, тогда и успокоюсь, Марк! — пихаю его, пытаясь выбраться.
— Психованная! Драка под марш Мендельсона — это вполне в твоем духе!
— Сноб! Отпусти меня! Иначе я совершу убийство под марш Мендельсона!
— Так, всё! Терпение лопнуло! — решительно говорит мое тело. — Перехожу к решительным действиям.
Моя рука поднимается сама собой, без моего желания, и вытягивает палец, давая возможность Марку одеть кольцо.
— Эй, подожди, сволочь предательская! — мысленно воплю я. — Ты моё тело! Ты не можешь распоряжаться моей жизнью! Это я тебя контролирую!
— Ага, сейчас! — ехидно отвечает мозг. — Это мы тебя контролируем. И ты нас достала! Чтоб я еще раз связался с такой упрямой ослицей, как ты! Да ни за что! Попрошу в следующей жизни меня вставить в кабачок! У него и то ума больше!
— В кабачок — это хорошо, — одобряет тело. — Только лучше в такой, как у нашего фермера. Веселее будет.
— Нет. Я про другой кабачок, — поясняет мозг. — У того кабачка, что у фермера, внутри мозга нет.
— Да ладно, — смеется тело. — У всех мужиков мозг именно в овощехранилище и расположен. Так что тебе там самое место. А сейчас держи Вику! Навалимся вместе и отдадим замуж за мичуринца. А то она нам опять приведет карликовый овощ с таким же карликовым мозгом, как у Артемки.
— Согласен! Держу! Давай! — соглашается мозг.
Мои губы сами разлепляются и лепечут:
— Я согласна, Марк!
— Аллилуйя! Спасибо, любимая! — он целует мои руки.
Мысленно я уже вцепилась Марку в волосы, как летучая мыша, но тело не дает. Оно силой заставляет меня погладить жениха по волосам. А мозг, нагло завладев ртом, вдруг выдает:
— Марк, я, кажется, тебя люблю!
Нет! Это же не я! Ну нельзя же так! Нужно всё обдумать. Медленно, не спеша принять решение. И совсем необязательно признаваться, что я его люблю. А то обнаглеет. Мужики всегда в таких случаях наглеют. Мол, всё, моя, деваться ей некуда, можно и расслабиться.
— А я тебя точно люблю, Вика. Очень! — Марк зарывается лицом в мои волосы.
Скрипки снова играют марш Мендельсона. И аккомпанементом к нему раздается рев Кинг Конгыча:
— Ну хватит там уже лизаться! Вылезайте! Народ ждет. Жрать охота!
Мы выбираемся из-под кровати. Номер заполнен людьми. Но места всем, конечно, не хватает. Часть толпы теснится в коридоре.
— Поздравляю, моя дорогая! — ко мне бросается Зина и крепко обнимает.
— Да подожди ты теребонькаться, — шеф хватает ее за плечо и оттаскивает от меня. — Сначала же церемония. Вон ЗАГС уже взопрел! — он показывает на женщину-регистратора из ЗАГСа, которая, отдуваясь, обмахивается кожаной папкой.
— И водка стынет! — возмущенно поддерживает шефа Леня. — Бояре, таки давайте уже сделаем лехайм среди здесь! Возьмем ее, водочку-мамочку, и опрокидончиком, чтобы молодым легко и богато жилось! Аминь на вашу хату!
— А вы, — обращается Кинг Конгыч к скрипачам, — давайте врубайте уже ваш фарш Мендельсона.
— Марш Мендельсона, марш! — смеясь, поправляет его Зина.
— Да тут такой замес крутой, что только фаршем и назовешь, — отмахивается шеф. — Нет, ну мой-то Марк красавец! — радуется он. — Весь в меня! Нахрапом взял! Я в былые годы тоже вот так: пришел, увидел, отжал.
— Кого это ты нахрапом брал, интересно? — Зина упирает руки в мощные бедра.
— Тебя, конечно, — пожимает плечами шеф. — Я еще после первой вилки твоей "Мимозы" решил, что женюсь. А ты и не знала.
— Уважаемые, это все, конечно, очень занимательно. Но не могли вы предаваться воспоминаниям в свободное от брачной церемонии время? У нас тут уже вечер в хату, — Леня выразительно стучит по часам. — Цигель бай лю-лю Михаил Светлов.
Тетенька из ЗАГСа натягивает на лицо профессионально-дебильную улыбку, открывает кожаную красную папку и радостно начинает зачитывать:
— Дорогие молодожёны!
— Давайте перейдем прямо к финалу церемонии, — говорит Марк. — А то у нас такая непредсказуемая невеста, что лучше не рисковать. Где подписать нужно?
— А чего ты перебиваешь? — возмущаюсь я. — Может, я хочу послушать от начала и до конца?
— Дома послушаешь. Я тебе запись папы и Зины поставлю. Там один и тот же текст, — отмахивается Марк
— Милая, драгоценная наша, давайте объявите нас мужем и женой, а? — Марк молитвенно складывает руки.
— Объявляю вас мужем и женой! Можете обменяться кольцами, — торжественно произносит женщина, закрывая папку.
