вечером она наконец расскажет об этой суперсекретной истории, которую она расследовала.
Когда меня снова перекинуло на голосовую почту, мое сердце упало. Я оставила ей быстрое сообщение и крепко сжала свой телефон, желая, чтобы он зазвонил.
Что-то не так. За последние несколько месяцев я улетала на голосовую почту Сабрины чаще, чем за последние десять лет. У меня было искушение сделать что-нибудь решительное, например, слетать в Сиэтл и разыскать ее задницу, но вместо этого я поехала на ранчо, чтобы провести ночь с Сайласом.
Я не выпускала телефон из рук весь ужин и фильм, который мы смотрели вместе на диване, но Сабрина так и не позвонила.
Ей потребовалась неделя, чтобы наконец ответить на мое сообщение.
Текстом.
— Ли! — позвал Сайлас.
— Я на кухне! — Я готовила нам на ужин тако из говядины с домашней сальсой и гуакамоле. На самом деле, разогревала. Я приготовила то же самое дома у мамы во время обеденного перерыва и оставила половину для себя и Сайласа.
— Вкусно пахнет. — Он снял ботинки, но его одежда была забрызгана коричневым. За последние пару недель я поняла, что не могу считать что-либо коричневое грязью. Это, и то, что не стоит стирать мою одежду вместе с его.
— Как прошла починка забора?
Он вытащил табурет из-под островка и плюхнулся на сиденье.
— Долго. Там внизу был гребаный беспорядок.
Сайлас и Паксон потратили весь день на ремонт секции забора, который смыло водой. Весна была дождливой. Такой дождливой, что бывали дни, когда мне казалось, что я снова в Сиэтле. Это было хорошо для травы и земли, но посеяло хаос на ранчо. Уровень ручья, который бежал с гор через ранчо, был рекордно высоким.
Ревущая вода снесла сотни столбов забора и колючую проволоку между ними. Одна из водопропускных труб, которые отводили ручей под гравийную дорогу, теперь исчезла, что потребовало полного восстановления дороги. А старый пустой сарай наконец-то обвалился под проливным дождем, и теперь его нужно было привести в порядок.
— Мне жаль, малыш. — сказала я.
— В конце концов, мы все сделаем. В эти выходные, может быть, ты поможешь мне починить секцию забора на нижнем лугу.
— Определенно. Я была бы рада. — Сайлас не решался просить меня помогать в грязи, поэтому, пока он сам изматывался часами, я сидела без дела и чувствовала себя бесполезной. Мне не терпелось помочь ему в его настоящей работе на ранчо, а не только в приготовлении пищи и уборке, которыми я занималась у него дома.
Прошел месяц с тех пор, как мы перешли от наших отношений без ярлыков к реальным отношениям, и мы не провели ни одной ночи порознь. Мы пару раз останавливались у меня, но поскольку Сайласу нужно было рано вставать, просто не имело смысла заставлять его оставаться в городе и ехать на ранчо до рассвета.
Итак, я притащила сюда свои модные кухонные принадлежности, кое-какую одежду и свой хороший стиральный порошок и почувствовала себя как дома.
— Сабрина звонила тебе сегодня? — спросил Сайлас.
Я покачала головой.
— Я начинаю беспокоиться. Прошло, сколько, три недели? Она никогда так долго не пропадала ничего не сказав. Если я не получу от нее известий к утру понедельника, я позвоню ее боссу и швейцару, просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. И если мне придется взять пару дней и улететь…
Я резко повернулась к своему звонящему телефону. Это была не Сабрина, а неизвестный номер Прескотта.
— Прости. Одну секунду, — сказала я Сайласу. — Алло?
— Фелисити? Это доктор Фарадей.
— Здравствуйте, доктор Фарадей. — Я подавила смех, увидев ревнивое лицо Сайласа.
— У меня есть хорошие новости, — сказал доктор. — Я смог получить разрешение для твоей матери на то испытание препарата, о котором я вам рассказывал.
— Это отличная новость. Она знает?
— Да, я позвонил ей первым. Она казалась немного нерешительной и попросила, чтобы я позвонил вам, чтобы объяснить детали программы. Сейчас подходящее время?
— На самом деле я как раз собираюсь ужинать. Вы не будете возражать, если я приеду в больницу на следующей неделе, и мы обсудим все с глазу на глаз? Может быть, в понедельник утром?
— Вовсе нет, — сказал он. — Приезжайте, когда вам будет удобно.
— Тогда увидимся. До свидания. — Я повесила трубку и посмотрела на Сайласа. — Мама получила одобрение на испытание препарата от болезни Альцгеймера!
— Это здорово, детка. — Он улыбнулся и обошел остров, чтобы поцеловать меня.
Поцелуй Сайласа всегда заставлял мой живот трепетать, но на этот раз у меня была и другая реакция.
— Малыш, не пойми меня неправильно, но от тебя воняет. — Я отступила назад и заткнула нос. От него пахло застоявшейся водой и грязью. Я была почти уверена, что там также было подмешано немного коровьего дерьма.
Он усмехнулся.
— Это туалетная вода «Ранчо». Мой новый одеколон.
— Фу. Выбрось ее, вонючий человек.
Он рассмеялся и вышел из кухни к входной двери.
— Хочешь пива? — спросила я. Я услышала его в прачечной и предположила, что он переодевается в чистую одежду. Когда он зашагал по коридору, одетый только в свои темно-зеленые боксеры, я чуть не выронила тарелку из рук. — Что ты делаешь? — спросила я, когда он подошел к холодильнику и достал пиво.
— Беру свое пиво. А что?
— Ты знаешь, что я не это имела в виду. Почему ты практически голый? — Мои глаза прошлись по всем этим мышцам, и мне пришлось обмахнуть лицо веером.
Забудь о вони. Работа на ранчо идет телу на пользу.
— Я думал, ты предпочтешь это моей вонючей одежде.
— Очевидно, мне больше нравится этот образ, — сказала я. — Я просто не уверена, как ты ожидаешь, что я буду есть, когда ты вот так сидишь рядом со мной.
Он вошел в мое пространство и забрал тарелку из моих рук, поставив ее на стойку. Дрожь пробежала по моей спине, когда его руки коснулись моей шеи по бокам, и он прошептал:
— Может быть, нам следует…
— Сайлас? — позвала Оливия от двери.
Я разочарованно вздохнула, в то же время Сайлас проворчал. Он отошел в сторону и крикнул:
— Сюда, мама!
Ее шаги эхом отдавались в коротком коридоре, и я изо всех сил старалась перестать задыхаться, чтобы она не узнала, что несколько секунд назад я собиралась наброситься на ее сына. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Она ни за что не пропустила бы мои раскрасневшиеся щеки и отсутствие одежды на Сайласе.
Когда Оливия вошла в комнату, у нее перехватило дыхание.
— О, я вас прервала. Я вернусь
