Ознакомительная версия.
– Платье с Лилькой покупали? – едва слышно прошептала Рая, пощупав Надю за рукав. – Ничего так... А сапожки – обалдеть!
– Отстань, Колесова! Лучше признайся, что тебе скучно, – пихнула ее в бок Надя.
– И не подумаю!
– И последний наш гость сегодня – замечательный композитор Леонтий Велехов, написавший музыку к этому фильму!
На миг Наде почудилось, будто сцена качнулась перед ее глазами. «Леон... Но откуда? Нет, я брежу...» В следующее мгновение на сцене появился Леон – весь в темном, с приглаженными золотыми волосами, в прозрачных, без оправы, почти незаметных очках.
– Сергей Ашотович, а теперь расскажите, как вам пришла в голову идея снять этот фильм? – обратился ведущий к режиссеру задушевным голосом.
– Однажды весной мне на стол лег сценарий некоего Михаила Перцова, вчерашнего выпускника сценарного факультета ВГИКа... – загудел режиссер – волосатый, бровастый, страшный, с огромными ручищами. – Честно говоря, я уже не надеялся найти что-то стоящее, поскольку перелопатил тонну графоманских писулек... – Он потряс в воздухе своими ручищами. – Но в работе Мишки было нечто. Да, именно так – нечто. И я тогда решил – отчего бы не попробовать встретиться с автором?
– Скажите, Миша, это ведь была ваша первая работа? – спросил ведущий.
– Ну, первой ее назвать трудно, – встряхнулся молоденький сценарист. – В годы моей учебы...
Словно во сне, Надя слушала рассказ Перцова о годах его учебы во ВГИКе – слова проходили сквозь ее сознание, не задерживаясь. Она слушала и не слышала. Прямо напротив нее сидел Леон. Он был спокоен – лишь в первый момент, когда он заметил Надю, губы его едва шевельнулись. Можно было угадать, что он произнес ее имя – Надя...
«Леон... Нет, не может быть!»
То, что на этом вечере в Доме кино Надя увидела своего возлюбленного, показалось ей невозможным, невероятным чудом. Но не его ли она ждала?
– В роли Семена Коновалова я видел только Евгения Капелькина, и никого больше, – гудел тем временем режиссер. – А вот с Павлушкой пришлось помучиться. Павлушку у нас сыграл Дима Вострик – мальчик, которого после долгих и безуспешных поисков я нашел буквально на улице...
Веснушчатый и щербатый Дима радостно улыбнулся. Было ему лет девять от силы.
Леон смотрел на Надю – внимательно, завороженно, почти не моргая. Так смотрят на море. Или на костер. Прошло довольно много времени с последней их встречи – казалось бы, боль от разлуки должна была немного утихнуть, но нет, оказывается, ничего не изменилось. Надя ощутила внутри себя приступ острой, безудержной влюбленности, бесконечной нежности. Когда-то они с Леоном были так близко друг от друга... Если бы не тот звонок, растолкнувший их в разные стороны... Так виновата она перед Алькой или нет? Какой судья теперь рассудит их всех?
– Арина, а ты... Что ты нашла для себя нового, работая с Сергеем Ашотовичем?
– Ну, до того я никак не была связана с кино... – защебетала Арина, закутанная в балахон, с огромными серьгами, чем-то напоминающая Зину Трубецкую. – Но я подошла к этому делу с ответственностью. У меня была одна ткань – лен домашней выделки, и вот...
«Леон... Леон...» – стучало у Нади в голове. Нет, это кровь стучала в висках. Надя машинально взглянула на Раю. Та усмехалась едва заметно, уголками губ. Надю словно током пронзило. Ну конечно, без интриганки с малиновыми волосами тут не обошлось!
– Райка! – прикрывшись ладонью, едва слышно прошептала Надя. – Признавайся – ты это все специально придумала?
Рая молчала, ни в чем не признавалась. Старательно делала вид, что слушает выступающих.
– Райка, толстая корова! Ты нарочно меня сюда притащила? Ты знала, что здесь будет Леон?
Сзади кто-то шикнул.
Надя ущипнула Раю за пухлый бок. Та подпрыгнула, но ни звука не сорвалось с ее накрашенных губ. Гюнтер, сидевший с другой стороны Раи, наклонился вперед и удивленно посмотрел на подруг. Надя ему приветливо улыбнулась, махнула ладошкой – дескать, все в порядке... Но внутри ее все бушевало. Да, этот спектакль придумала Рая! Никакого чуда нет – все придумала Рая Колесова!
– Леонтий, расскажи, как ты сочинял музыку к «Последней молитве»? И в чем сложность создания электронной музыки – ведь именно ее используют сейчас во многих фильмах?..
– Сложности нет. Только желание и фантазия. Режиссер задал мне тему. Тему летнего дня, – медленно, спокойно произнес Леон, глядя в Надины глаза. – Определил, что над всем должен главенствовать некий шум – пролетающая мимо поля электричка, песнь жаворонка в небе, трепетание воздуха в полдень... Я работал на синтезаторе, а для основы взял перестук колес. Едет электричка, стучат на стыках колеса... С этим перестуком я и работал, меняя высоту, частоту, прибавляя разного рода задержки и эхо. А потом раздвинул этот звук, создал ощущение беспредельного пространства, неба – с элементами вкрапления песни жаворонка, стрекотания кузнечиков...
– Что ж, друзья, мы успели многое обсудить. Давайте же наконец посмотрим этот замечательный фильм!
Все ушли со сцены. Убрали стол и стулья.
Когда погас свет и на экране задрожало белое пятно, только тогда Рая прошептала на ухо Наде:
– Дурочка... Ты зря на меня злишься! Признайся себе – ты ведь так хотела увидеть его, своего Леона... Это был, между прочим, мой подарок тебе к Новому году!
– Интересно, а что ты подаришь Альке? – язвительно прошептала в ответ Надя, но сзади опять зашикали.
«Последняя молитва» – появилась надпись на экране. И вместе с ней тонкая, приглушенная мелодия. «Композитор – Леонтий Велехов» – далее, в череде титров.
Фильм был ни о чем.
Деревня. Пастух. Маленький мальчик. Коровы. Зеленое поле, вдали пролетают электрички. Жаркий июльский полдень. «Дядь Семен, ты мне скажи – есть он, смысл жизни? Или нет его?..» – «Должон быть, Павлушка, только не всем он открыт, смысл этот...» – «А у коров смысл есть?..» – «И у коров...»
Ребенок лежит на поле, заведя руки за голову, серьезно смотрит в небо. Пастух в стороне сидит на холме, крутит цигарку. Коровы жуют траву. Бесконечный, долгий, жаркий июльский день...
Гюнтер, сведя брови, внимательно следил за тем, что происходило на экране. Райка мирно и беззвучно дремала, привалившись к его плечу. Сзади, в темном зале, кто-то шуршал, ерзал и покашливал... Но Надя ничего этого не замечала. Она слушала музыку, которую сочинил Леонтий, и ей казалось, будто она снова говорит с ним...
Незаметно пролетели два часа.
На экране, под тающую, вибрирующую мелодию, на фоне зеленеющего луга, появилась надпись: «Конец». Все захлопали, зашуршали подошвами, Райка открыла глаза и сладко зевнула.
– Что, уже все? – невинно спросила она.
Ознакомительная версия.
