Делать нечего, мрачно подумала Карла. Дома у Ремо принять можно, а вот отказаться вообще — вряд ли. Хотя ее пугали возможные въедливые вопросы. Впрочем, к Молли претензий нет, агент есть агент, она выполняет свою работу.
Для Карлы это было первое в жизни интервью, поэтому она тщательно продумала все ответы. Главное, чтобы они были немногословными, но расплывчатыми во избежание возможных подвохов. Карла побаивалась журналистов — их бесцеремонности и настырности. Молли всячески подбадривала ее, справедливо заметив, что все они всегда искажают правду, поэтому нет смысла откровенничать и выпендриваться. Карла понимала, что Молли права в одном: реклама необходима. «Анне Прайс» вот-вот придет конец, а жить на что-то надо. Несколько месяцев регулярного заработка избаловали ее. Она уже не хотела возвращаться к торговле или, не дай Бог, в официантки, что окажется неизбежным, если не будет ролей. А получить следующую роль можно только имея предыдущую.
Ремо и Габи уже полностью закончили ремонт верхних этажей. В доме стало светло и уютно, хотя мебели почти не было и еще держался запах краски.
В среду утром Карла отправила Франческу в школу, расставила свежие цветы, оделась с небрежной элегантностью и принялась ждать репортеров.
Журналистка Мэнди Феллоуз оказалась молодой энергичной девицей, которая жутко гордилась своим кембриджским образованием. Прибыла она ровно в одиннадцать. Ее сопровождал унылый худощавый фотограф, который сразу же расположился в кресле и уткнулся в газету, не обращая на дам ни малейшего внимания. Судя по всему, его работа начнется, когда интервью будет закончено.
Мэнди Феллоуз держалась уверенно и профессионально. У Молли она заранее выяснила все подробности карьеры Карлы Де Лука, поэтому разговор сразу пошел о месте женщины-актрисы в мире театра, где правят мужчины. Мэнди интересовало, почему некоторые молодые артистки больше рассчитывают на свои женские качества, чем на талант. Она спрашивала, как Карла отважилась поставить на место Пьера Симпсона. В такой ситуации многие предпочли бы кивать и поддакивать, дорожа своей карьерой.
К такому повороту беседы Карла была готова. Она подтвердила, что, увы, многие театральные деятели чаще воспринимают актрису как предмет сексуального внимания, часто переоценивая или, наоборот, недооценивая ее дарование. После этого Карла плавно перевела разговор на творчество Фримена, заметив, что это тот редкий драматург, который создает образы реальных женщин, а не картинки для мужских развлечений. Но Мэнди Феллоуз имела свой интерес, поэтому, уцепившись за Анну Прайс, она снова увлекла Карлу в сферу ее частной жизни. Последовал прямой вопрос:
— Как вы считаете, возможно ли женщине-актрисе сочетать успешную карьеру с ролью жены и матери? Каковы ваши личные планы в этом отношении?
Готовилась Карла и к этой ловушке. Но только она открыла рот, чтобы произнести заранее продуманную речь, как послышался звук открываемой двери и топот двух пар детских ножек по лестнице. В следующее мгновение в комнату ворвались Сильвана и Франческа. Вид у обеих был торжествующе-счастливый. Девчонки хихикали… и обе были покрыты мелкой красной сыпью.
— Сестра Жозефа отправила нас домой! — в восторге объявила Сильвана. — У нас в школе эпидемия! Корь!
— Смотри, какие у меня пятна! — давясь от гордости, сообщила Франческа. — Утром их не было! А на животе сколько! Но я чувствую себя хорошо. Мне ведь не нужно лежать в постели, правда?
Мэнди опередила Карлу.
— Какая очаровательная девчушка! И как похожа на вас! Это ваша племянница?
Франческа бросила на Карлу беспокойный, пытливый взгляд, будто желая удостовериться, признает ее мать при посторонних. Инстинктивно она сама не решалась заговорить, только смотрела на Мэнди любопытными, широко распахнутыми глазенками.
— Нет, — спокойно ответила Карла. — Это Франческа, моя дочь. Ей будет восемь лет. А это Сильвана, моя сестра. Ей одиннадцать. Сильвана, думаю, тебе лучше пойти домой. Франческа, побудь пока у себя в комнате. Когда мы с этой леди освободимся, я измерю тебе температуру.
Фотограф вдруг оживился, встал, начал оглядывать Франческу, подбирая ракурс.
— Мисс Де Лука, может, мы сделаем фотографии сейчас — вы и дочь? Никакой сыпи видно не будет, уверяю вас. Только я предпочел бы съемки в саду. Освещение сейчас идеальное.
— Отлично! — обрадовалась Мэнди, спешно производя в уме арифметические подсчеты. Ребенку будет восемь, значит, когда она родилась, Карле Де Лука было шестнадцать! Вот это сенсация!
Карла и Франческа послушно позировали: девочка на качелях, которые сделал Ремо на старой яблоне, мать раскачивает ее. После этого Франческу отправили в детскую, а Мэнди начала с удвоенным пылом допрашивать Карлу. Она не замужем? Как она управляется с семьей и работой? Трудно ли быть матерью в неполной семье? Ведь она была совсем юной, когда родила дочь, не повлияло ли это на первые шаги в самостоятельной жизни? И так далее, и тому подобное.
Карла сознавала, какая опасность таится в этих непростых простых вопросах, но вызов приняла смело и отвечала на все прямо и честно. Она всю жизнь надеялась и надеется на помощь и поддержку матери и сестер, которые всегда были на ее стороне. Она не исключает замужества, но предъявит своему будущему супругу определенные требования. Ее выбор решат не его деньги, не его положение, а способность и желание любить ее ребенка. К сожалению, сказала Карла, не всякий мужчина, способный быть прекрасным отцом, может стать прекрасным отчимом. Возможно, в этом кроется причина того, что в последнее время все чаще женщины предпочитают растить детей в одиночку.
— Я бы непременно хотела посмотреть гранки перед выходом номера, — в заключение сказала Карла. — Конечно, убеждена, что вы не напишите ничего, что нанесло бы ущерб моей дочери и всей нашей семье, но все же…
Мэнди, вдохновленная неожиданным удачным поворотом в интервью и очарованная Франческой, тепло пожала Карле руку и ответила:
— Не беспокойтесь. Я вас отлично понимаю. Считайте меня союзницей. Всего хорошего!
Журналисты уехали.
Теперь уже не было смысла скрывать свое семейное положение. Карла давно заслужила репутацию, которая исключала все сомнения, что ее материнские обязанности могут помешать работе. Она всегда была пунктуальна до щепетильности, на нее всегда можно было рассчитывать и надеяться. Открывшиеся обстоятельства личной жизни только поддержали хорошее мнение о ней. Мэнди Феллоуз сдержала слово и прислала Карле статью, еще до того, как материал был подписан в печать. Прочитав статью, Карла немного поморщилась — подобные сочинения никогда не были в ее вкусе, но причин накладывать запрет на публикацию не нашлось.
