- Артур, мы можем переговорить тет-а-тет? – неожиданно предлагает мэр.
Цербер кивает, после чего они отходят от нас. Скрываются в одной из дальних деревянных беседок.
Волков чуть ли не расстреливает Мейера взглядом. И даже шаг делает в том же направлении. Но папа преграждает ему путь.
- Олег, есть у меня вопрос к вам один, - начинает он загадочно и уводит заместителя мэра в противоположную сторону.
С трудом подавляю издевательский смешок: слишком уж обреченно Волков плетется следом. Уверена, отец намеренно отвлекает его, чтобы тот не услышал ненароком обрывков разговора Артура с мэром.
Они с цербером действуют как команда. Слаженно. Спины друг другу прикрывают. Думаю, вместе они успешно бизнес бы вели.
Но…
Мейер переписывает все на папу и уезжает…
Сердце начинает тарахтеть в груди. От палящего зноя болит голова и становится душно. Чтобы не потерять сознание и тем самым не раскрыть свое «интересное положение» при всех, я направляюсь к морю.
Миную стройку, где все еще гуляет Софи под надзором Эммы. Если это можно так назвать. Ведь когда Артура нет рядом, она опять погружается в свой смартфон вместо того, чтобы с дочерью время проводить.
Но это не мое дело.
Приближаюсь к водной глади и опускаюсь на корточки. Вслушиваюсь в шум мелких волн, погружаю ладони в море. Рисую круги, загипнотизированно всматриваясь в глубину.
Сбрызгиваю лицо водой и наслаждаюсь прохладой, что контрастирует с горячим воздухом.
Некоторое время так и сижу на берегу, дышу глубоко, избавляясь от предобморочного состояния. Постепенно мне становится легче.
Еще раз набираю полные легкие воздуха - морщу нос. Потому что я вдруг четко чувствую запах гари. Он появляется неожиданно, заставляет меня закашляться.
Поднимаюсь на ноги и резко разворачиваюсь, ища взглядом его источник. С ужасом вижу, как полоски дыма вырываются из окон недостроенного дома отдыха. Разносятся ветром.
Как это возможно? Ведь буквально минут десять назад все было в порядке?
Подхожу к зданию, слышу слабый треск, доносящийся изнутри, вижу небольшие языки пламени через дверной проем.
Судорожно размышляю, что делать. Мейер далеко, и у меня даже телефона с собой нет, чтобы позвонить ему. Из беседки вряд ли виден объект. Папу с Волковым тоже в поле зрения не наблюдаю.
Что же за черная полоса у нас! Только бизнес наладился – и пожар!
Ойкаю, когда меня толкают в спину и едва не сбивают с ног. С трудом сохранив равновесие, возмущенно смотрю вслед непонятно откуда возникшему мужчине в строительной робе.
- Эй! – окликаю его, но он шустро скрывается из вида за одним из строительных вагончиков.
Слышу женский вскрик. Замечаю Эмму только сейчас. Она далеко от здания. Стоит уже на площадке, где недавно мы обсуждали объект. Песок из обуви вытряхивает.
- Ой, я Артурчика позову, - визжит она и уходит к беседкам. - Или спасателей, - и дальше вовсе несет откровенную чушь.
Недовольно закатываю глаза и вздыхаю шумно. В легкие опять попадает дым и еще какой-то неприятный, тошнотворный запах. Напоминает ацетон. Или это беременность играет с моим обонянием?
Начинаю судорожно чихать и кашлять. Собираюсь отойти от стройки, но…
На голову словно ушат ледяной воды выливают.
Ведь я осознаю, что…
Эмма. Уходит. Одна.
- Где Софи? – кричу ей вслед, но та лишь ускоряет шаг.
В панике оглядываюсь по сторонам, пока не замечаю босоножки бусинки на песке. Видимо, сняла, чтобы побегать по берегу.
Но…
Она бы не ушла с пляжа босиком. Слишком аккуратная девочка. И всегда следит за своими вещами.
А значит…
- Мама? - слышу тихое, будто издалека.
- Бусинка! – дико ору я в пустоту.
Машинально приближаюсь к горящему зданию. Вспоминаю, как радостно и возбужденно малышка носилась по стройке. Для нее это что-то новенькое, интересное. Кто же знал, что все так повернется…
Заглядываю через дверной проем внутрь. Помещение полупустое. И на деле все не так страшно, как мне казалось со стороны. Здесь больше дыма, чем огня. Опускаю взгляд – и вижу разлитую краску. Вот откуда противный удушающий запах. Банки разного объема разбросаны на полу. Вокруг горит какая-то мелочовка, оставленная строителями. Опасно, что пламя перекинулось на строительные леса - и поднимается вверх по ним.
- Софи! – кричу с порога и закашливаюсь.
Прикрываю рот и нос рукавом, чтобы меньше дышать гарью. Я должна быстрее найти бусинку, чтобы не подвергать опасности малыша внутри меня.
Но… они оба одинаково дороги мне.
Осматриваюсь. В помещении несколько дверных проемов, которые ведут в другие комнаты. И я понятия не имею, какой путь выбрать. Площадь объекта большая. Если я буду носиться повсюду, то потеряю драгоценное время.
- Бусинка, ты играешь в прятки? – говорю громко, запрокинув голову. – Ты победила, малышка, выходи!
- Я боюсь, - доносится слева. Я срываюсь с места и мчусь на звук.
В небольшой комнатке навалены какие-то доски, строительный мусор. Однако сюда огонь пока не добрался – он остался позади меня, вместе со злополучной краской.
- Софи, не бойся, я здесь, - всхлипываю я. – Я люблю тебя. Выходи, солнышко!
Из-за деревянного полотна, прислоненного к стене, неуклюже вылезает моя девочка. Как она вообще поместилась туда?
Хватаю Софи за ручку и быстро вывожу из здания. Тяну за собой грубовато, но малышка не сопротивляется. Доверяет мне. Пробегаем через то самое помещение, где разрастается пожар, – и выскакиваем на улицу.
Наконец-то делаю глубокий вдох.
Но не замедляюсь. Веду Софи как можно дальше от опасного здания.
Вместе мы подбегаем к морю, входим в воду по щиколотку и, резко остановившись, устало падаем на колени. Я умываю малышку, оттряхиваю ее одежду от строительной пыли. По головке глажу и чмокаю ее в лоб. И только потом брызгаю водой себе в лицо, чтобы немного от стресса оправиться и освежиться.
- Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю взволнованно и продолжаю обтирать щечки Софи водой. – Дышать не тяжело? Здесь не болит? – аккуратно ладонь на грудь ее укладываю. Боже, сердечко стучит, как у загнанного зайчика. – Горло не першит? – допытываюсь я.
На все вопросы малышка отрицательно качает головой. Из ее наивных глаз вдруг брызгают слезы.
- Я хотела поиграть с мамой в прятки. Но она меня не нашла, - хнычет Софи. – Я звала ее, когда испугалась. А она не пришла, - всхлипывает надрывно. – Надо было сразу звать тебя, - неожиданно подвывает.
Обнимаю ее порывисто, крепко сжимая в руках.
- Все хорошо, дорогая, все хорошо, - покачиваю ее, словно убаюкивая. – Я с тобой. Все хорошо, - повторяю.
- Я тоже тебя люблю, рыбка, - признается вдруг и ручками меня обвивает. – Сильно.
Целую ее в макушку, роняю слезы на темные волосы, поглаживаю пальцами смешные хвостики.
Прибрежная полоса мигом оживляется. Вокруг нас - суета, перекрикивания, разговоры на повышенных тонах. Собираются люди, их все больше.
Но мне все равно. Мы так и продолжаем сидеть с бусинкой.
До тех пор, пока рядом не гремит голос Мейера:
- Девочки мои! Господи, вы в порядке?
Он опускается рядом с нами, обнимает обеих.
Сначала чмокает в щечку дочь, а потом вдруг… касается губами моего виска. Выдыхает судорожно.
Издалека доносятся звуки сирен, но ничего больше не существует. Кроме нас.
Время замирает. Минуты тянутся, прежде чем я заставляю себя прийти в себя. Вспомнить, где мы и с кем, и аккуратно выбраться из теплых объятий чужого мужа.
- Нормально, Артур, - отзываюсь я.
- Поднимайтесь, родные, - заметив мое напряжение, отпускает меня он. – Здесь пока без нас разберутся, - кивает на объект, к которому направляются пожарные. - А мы в больницу заедем на всякий случай, пусть вас осмотрят. И домой. Позже сам сюда вернусь.
Мейер встает, подхватывает Софи на руки, усаживает на локоть, а потом протягивает мне свободную ладонь.
