— Говорить с ними по телефону, это одно, а вот увидится лично… это совсем другое. — оправдываюсь я.
— Расслабься! Посмотри как они счастливы! Через пару лет мы им уже двоих можем подкинуть. — смеется Сэм и задерживается в том месте, где наш сын выдвинул одну из своих конечной, скорее всего ножку. — Ты мне пять даешь? — наклоняется и говорит в живот Сэм, и следом целует. — Да парень, здесь классно! Но тебе еще надо немного посидеть у мамы в животе. — как по щелчку, сын прячет пяточку и живот приобретает привычную округлость.
Если Жасмин в животе чуть ли не танцевала когда Сэм гладил и говорил с ней, то сын, об имени которого мы еще спорим, всегда затихает будто прислушиваясь.
— Элеонор, дорогая! — подходит ко мне Элизабет и я все еще немного напрягаюсь и смущаюсь своего положения при ней. — Не вставай! Отдыхай! — останавливает она меня рукой. — Мы в дом пойдем… у нас авария. — она гладит дочку по черным вьющимся волосикам. Я не успеваю ответить, как Сэм подхватывает дочку на руки, прислоняется к её ушку и что-то спрашивает. Получив положительный кивок, те со смехом срываются с места буксируя в песке и мчаться в сторону дома.
Мы все заливисто смеемся.
— Так он точно рискует её не донести. — заключает Элиз, и мне кажется, вытирает уголок глаз, все еще не отрывая взгляда от бегущего Сэма, за шею которого держится дочка, продолжая так же звонко хохотать.
— Есть такая вероятность, — подтверждаю я, тоже любуясь парочкой, — Ему не привыкать. — с самого рождения между ними будто какая-то особенная связь образовалась. Она очень похожа на него, не только цветом кожи, ямочкой на щеке и волосами, но и характером, с виду такая тихая, на самом деле, взрывная, наша малышка.
Даже то, как она появилась у нас, тоже будто дань характеру. О том что я беременна, я не знала вплоть до третьего месяца.
С Сэмом мы начали жить вместе, как я и мечтала, в канун рождества. Я летала на крыльях счастья, мне нравилось всё: обустраивать наш дом, обниматься, валяться, даже учеба шла легко и интересно, у Сэма на работе тоже всё шло в положительной прогрессии. Мы чувствовали что наконец-то, вошли в ту белую полосу, где есть только мы и наше счастье.
Как и полагается молодым, горячим, мы много времени проводили в кровати. Иногда там даже ели. Но несмотря на это, всё равно оба хорошо похудели, физические нагрузки были бешеные. Мы целыми днями просто не могли насытиться друг другом, нам было мало. Друг друга катастрофически мало. И проводя пол дня врозь, наверстывали время обнимая, целую и любя друг друга.
Конечно же, мы предохранялись, но иногда, намеренно этот момент упускали, хотелось чувствовать друг друга на всех уровнях. Я дала Сэму доступ к своему календарю, где тот отчаянно пытался, высчитать мою овуляцию, на те мнимые даты с пометкой Низкая вероятность мы и полагались, но оба понимали, что уповать на них особо не стоит.
Мы думаем, это случилось в новогоднюю ночь, именно в этот день мы официально стали мужем и женой. По понятным причинам я не хотела пышного торжества, а Сэм хотел поскорее сделать меня своей еще и по бумажкам. В том состоянии, что я находилась, будто под постоянным кайфом, я была согласна на всё, лишь бы только с ним. Мы лишь пригласили фотографа, а после, поужинав с Ник и Луисом, поехали домой, где снова неистово любили друг друга, переплетая наши пальцы и любуясь похожими кольцами.
Мы семья! Теперь навсегда! То что говорил мне Сэм, те признания, выворачивали душу на изнанку. Мне хотелось показать ему, что тоже готова на всё ради него. Хотела этого. И конечно же я думала, что когда-то обязательно подарю ему частичку его самого. Потому что, таких, как он, должно быть как минимум два. Мы это обсуждали, но без конкретного временного отрезка. А оказалось, эта частичка не заставила себя долго ждать.
Пока я порхала над новым проектом, и всё еще находясь в эйфории от того, что теперь жена, я даже не заметила изменения. Единственное, что меня смущало, была моя грудь.
Я до последнего списывала ее рост на неугомонного Сэма, который постоянно целовал, трогал, сжимал её, что она вечно в возбужденном состоянии находилась. Он то и заметил, что она стала больше, а соски темнее.
Несмотря на мои отговорки, что у меня всего неделю назад были выделения, он сам купил тест и заставил сделать ради него. Долго ждать не пришлось, через секунду надпись Беременна уже вовсю красовалась на розовом тестере. Сэм ухмыльнулся, потому что оказался прав. Снова! А я начала рыдать, судорожно вытирать слезы не веря, и снова и снова вглядываться и протирать пальцем мелкий экран.
На следующий день, у Ким, состоялось наше первое УЗИ. Это было совершенно по-другому: видеть как маленький человек плавает в тебе, машет ручками и ножками трепеща сердечком. Мы еще не отошли от вечернего шока, что будем родителями, как тут новое потрясение: тебе показывают не просто надпись, а живое существо, которое состоит из вас двоих! Сдерживать слезы не могла ни я, ни Сэм. Эмоций было слишком много, чтобы держать их в себе, а наше счастье оказалось так велико, что нуждалось в выходе на еще одного человека — нашу Жасмин. Ким успокоила нас, и заверила что мои выделения не страшны и с малышом всё хорошо.
— Дорогая, это ничего что Арт приедет? — садится на шезлонг Элиз, на котором только лежал её младший сын.
— Нет, конечно, это же юбилей Джека… как я могу?! — запинаюсь я такому прямому вопросу.
— Он сказал что между вами всё в порядке! И это не будет проблемой. — не уверенно говорит она.
— Всё так и есть. Не волнуйтесь об этом. — улыбаюсь я и нервно поправляю платье, этот разговор мало приятен.
— Мы любим тебя! — нежно кладет руку мне на коленку успокаивая. Я тоже села, что бы на ровне с ней быть, да и опустить ноги в тёплый песок, после холодного Чикаго безумно приятно. — Джек без ума от Жасмин, она такая славная девочка. Лучше подарка и не придумаешь. — женщина поворачивается в сторону дома, в который забежали двое и снова вернувшись ко мне, добавляет: — Приезжайте к нам чаще. Можете даже оставить её нам, а сами отдохнуть. — серьезно заявляет.
— Спасибо вам. — она знает о чём я, её глаза наполнены любовью и нежностью. Мы обе роняем слезы, смотря друг на друга и не выдерживая обнимаемся. Она поглаживает мои волосы, прямо как мама, и мне становится по-настоящему хорошо. Всё былое в прошлом.
— Ты сделала его таким счастливым, Элеонор! Я и представить не могла, что он будет таким! Могла конечно! — она встряхивает головой, опомнившись. — Он будто наконец-то раскрылся.
— Он лучший отец. Он лучший! Самый! — говорю без толики сомнений. — Они нас уже зовут. — говорю, а сама улыбаюсь тому, как моя чудная девочка со всех ног несётся ко мне.
— Мам, мам, там дядя во-о-т такую коробку привёз. — показывает дочка раскидав ручки в стороны.
— Да? Идём посмотрим. Ты забрала свой мяч? — Жасмин хмурится и окидывает взглядом белоснежный пляж. Я тоже задерживаюсь и только сейчас понимаю, спустя три года, что именно он и снился мне тогда во сне. Дежавю. Снова улыбаюсь тому, как же всё получилось.
— Да! Вон он. — довольно выдает малышка и уносится в сторону розового предмета.
— Я всё возьму! Иди, иди. — начинает собирать мою пляжную сумку Элизабет. Срок у меня не большой, но то ли потому что сын решил взять еще в утробе размеры отца, либо потому что вторая беременность наступила так быстро после первой, но живот у меня уже выдающийся, а только пять месяцев. С таким животиком я шла рожать нашу Жасмин. Хоть бы и этот парень был так нежен в своем появлении на свет, как и его сестра.
Когда заходим в дом, малышка сразу же отпускает мою руку и несется к яркой коробке, позабыв о том, что мы с ней только что договаривались пойти в душ и помыть ноги от песка. Сэм улавливая моё перекосившееся лицо от десятка мелких песочных следов, подходит, целует и уверяет что сам со всем разберется.
Вот как он так это делает? Мне кажется мы можем неделю не говорить, но будем отлично понимать друг друга. Нужно будет провести эксперимент.
