я на поляну, – я упала.
– Ого! – воскликнул дед, – где это ты так?
Я красочно описала им историю, которую мне внушил Елизар, добавила к ней пару примеров моего "везения" из жизни, и они повелись. В какой-то момент я чуть было не сорвалась и не рассказала им всю правду, но испугалась, что это может только усложнить все. Внутри меня все бастовало, когда я рассказывала им альтернативную историю. Воспоминания. Самые больные и страшные воспоминания самые сильные, их сложно стереть их памяти. Все то время пока я рассказывала эту глупую историю, перед моими глазами стояла толща воды, боль в горле и темнота. Я начала чувствовать боль в теле там, где я ударилась.
Услышав историю до конца, дед тут же заявил, что все едут домой, но я убедила его, что все в порядке и меня отвезет Елизар. Макс долго косился в сторону моего нового друга, обследуя его лицо в поисках лжи, но Ренуар был чист. Самым тяжелым было соврать Максу, потому что он в этом деле мастер и сразу же обнаружит, если ты решил перехитрить его. Закончив с этим бредом, я и Елизар поехали домой.
Меня забила дрожь, холодный ветер обнял мое мокрое тело. Я оглядывалась по сторонам, когда мы летели по лесной чаще. Елизар гнал очень быстро, но сейчас он следил за дорогой как никогда.
– Ты заболеешь. Я специально гнал быстро и не дал тебе просохнуть, чтобы ты заболела и никуда не выходила, – произнес Елизар, когда мы подъехали к моему дому. – Прости, но я должен подстраховаться. Если тебе станет очень плохо, напиши мне, я достану любые лекарства! Собери все свое терпение и подожди. Придет время, и я все расскажу.
– Скоро? – спросила у него я.
– Нет, – только ответил он и, запрыгнув на свой старый "Минск", умчался в сторону Красной Звезды.
В одно мгновенье я почувствовала, как вся боль, все мое напряжение и весь мой страх снова вернулись. Мое тело начало дрожать от пережитого мною кошмара.
Начались дни моей болезни как физической, так и душевной.
Глава 17
Я снова сижу на старом мостике, уходящем в озеро. Мое уставшее лицо ласкают солнечные лучи, а ноги погружены в прозрачную воду. Наивные мальки снуют вокруг моих ног, интересуясь чем-то ранее неизвестным для них. Со всех сторон меня окружили высокие камыши, создавая уединение, и старая плакучая ива, отбрасывающая на меня свою тень. Её тонкие упругие ветви, подобно волосам, строго свисали к земле, а быстрые стрекозы, суетясь, то и дело порхали вокруг. Тишина.
Вдруг налетел сильный ветер, и черные тучи скрыли от меня солнце. На зеркальной водной глади появилась тонкая корочка льда. Я молниеносно вскочила на мостик, всматриваясь в застывающее озеро. Когда я наклонилась, чтобы коснуться льда, кто-то схватил меня за горло и потянул назад. Краем глаза я успела разглядеть нападающего и словно превратилась в камень, когда увидела сзади упругие ветви ивы, тянущие меня к себе. Меня душит ива!
Я подалась вперед, чтобы резким движением сломать удушающие меня путы, но у меня не получилось. Мое тело рухнуло на обледенелый мостик, и я полетела к дереву. Плотный ивовый занавес раскрылся, меня заволокло внутрь.
Я оказалась в кромешной тьме, но теперь я могу дышать. Тишина. Дерево снова стало бездушным, а сквозь маленькие щели в занавесе ко мне проникали солнечные лучи. Земля здесь холодная, да и трава не такая сильная, как на солнце. Около корней дерева преобладали старые сырые пожухшие прошлогодние листья.
Мне захотелось встать и уйти, но тело мне не подчинилось. Я снова попробовала сделать какое-нибудь движение, но меня опять ожидало огорчение. Я парализована!
Темная тень раздвинула занавес и вошла внутрь. По росту и телосложению было понятно, что это мужчина. В страхе я замерла и задержала дыхание. Тень кинулась на меня и стала меня душить, что-то рыча и сдирая с меня одежду. Самые страшные опасения сбылись! Он хотел именно этого.
Я попыталась ударить его, но я стала лишь призрачным наблюдателем, не имеющим никакой власти над своим телом. Я пыталась кричать, но голоса у меня не было: я будто видела чье-то воспоминание чужими глазами, но это было кошмаром. Мой мозг просто вошел в ступор от такого потока страха.
Тень прижалась ко мне ближе, раздался дикий визг, оглушивший меня.
Мои глаза молниеносно открылись, и тень вместе с ивой исчезла. Я нахожусь в своей комнате в Иоково под двумя слоями одеял. На столе стоит чашка чая с травами, пачка лекарств и один недоеденный бутерброд с сыром и со шпинатом на тарелке. Это был снова тот кошмар.
Сегодня пятый день моей болезни и моего отдыха от всех дел. Пятый день подряд я вижу один и тот же кошмар, где меня топят и пытаются изнасиловать. Я просыпаюсь по утрам, ожидая одного и того же, но спустя пять минут после пробуждения злюсь на себя и свое воображение.
За эти дни я не вышла ни на одно серьезное дело, да и погода дала добро на отдых: третий день подряд шли дожди. Дедушка целый день лежал перед телевизором вместе с бабушкой. Никто ко мне не приходил – я никого не хотела видеть.
Елизар предлагал свою помощь, он очень обеспокоен моей затянувшейся болезнью, а я обижена на него за то, что он сам это подстроил. Он не дал мне просохнуть; сразу рванул в Иоково, чтобы меня продуло. Пусть теперь его грызет совесть.
Макса я отталкивала по иной причине – мой брат всегда отличался большим любопытством, поэтому я не стала рисковать. Я не хочу вспоминать тот день даже для того, чтобы пересказать его и облегчить себе душу. В принципе, меня никто не насиловал и не пытался, но мой мозг почему-то решил иначе и подпитывал меня темными ночами исключительно страхом.
За эти дни я исхудала, ослабла, под глазами появились большие синие круги, а низкое давление стало нормой. Я целыми днями читаю книги и пью чай. Вчера я ни разу не кашляла: скорее всего, болезнь отступила под натиском народных средств.
Первые два дня я играла страшно больную, но, когда я заметила страх в глазах стариков, перестала быть глупой и подумала головой. Они ни при чём, они не виноваты в произошедшем на озере. Правда, иногда я задумываюсь над легкомыслием дедушки, но если убийца был опытным, то он никак не проявил бы себя до. А вот
