в норме, и с ребёночком всё хорошо.
Я непонимающе хлопаю глазами. У меня начались слуховые галлюцинации от шока?
— С ребёночком? — переспрашиваю хрипло.
— Да, беременность протекает нормально. Но мы оставим Чадаеву под присмотром на выходные, если у вас нет возражений. Понимаете, на этом сроке только начала формироваться плацента, а тут такой неприятный инцидент. Хотелось бы убедиться, что падение прошло без последствий для плода.
В моей голове совсем не остаётся мыслей. Я напрочь теряю связь с реальностью. Быть может, я сплю?
— Да, конечно. Делайте всё, что считаете необходимым, — киваю на автомате. — Я могу поговорить с ней?
— Сейчас конечно поздно для посещений, но вам, Аристарх Маркович, — можно… — Женщина с улыбкой кивает и открывает для меня вход в отделение своим пластиковым пропуском.
Кристина
— Вот так тряхнуло нас сегодня, да маленький? — я разговариваю со своим плоским животом, мягко поглаживая его. Мне так хочется, чтобы он поскорее вырос, хочется ощутить первый толчок внутри себя. Даже думать боюсь, чем могло обернуться моё падение. Сразу начинает лихорадить. — Ты прости свою неуклюжую мамочку, я не хотела. Впредь буду очень осторожна, обещаю…
Я лежу в одиночной палате, за окнами уже темно. Несмотря на слова врачей, что с малышом всё в порядке, я даже встать с кровати боюсь. Мало ли, меня просто волновать не хотят? Не зря же в больнице оставили. Так что сегодня только полный покой и никаких лишних телодвижений.
Внимание привлекает тихий щелчок двери, и я поднимаю голову. У входа стоит Аристарх. Как давно? Неужели слышал мои разговоры с животом? Заглядываю в его глаза, и мою грудь моментально простреливает боль, настолько сильная, что даже под коленями ноет. Передо мной всплывает непрошеная картинка, засевшая в памяти ярким цветным кадром. Теперь она будет преследовать меня всегда…
— Что ты здесь делаешь? — я пытаюсь говорить ровным голосом, но раздирающая душу боль сочится из каждого слова.
Взгляд Аристарха опускается на мой живот, который я машинально поглаживаю рукой.
— Хочу поговорить, — произносит он тихо и надломлено.
Неспешно подходит к кровати, останавливается в ногах. Никогда не видела его таким взволнованным и бледным.
— Ты разговаривал с врачами? — догадываюсь я.
— Разговаривал, — Аристарх кивает.
Губы сами по себе расплываются в ироничной улыбке, и я прикрываю глаза от усталости. Теперь понятно, почему он белый как мертвец. О беременности узнал, и явно не рад такому повороту событий. Не важно, мне ничего от него не нужно. Пусть и дальше раскладывает на столе свою королевишну, мешать не буду.
— Я хотела тебе сказать, как только узнала, но ты не предоставил мне ни единой возможности это сделать. Думала, скажу вечером, когда рабочие вопросы обсудим, но… — выдыхаю, чувствуя, как начинает дрожать подбородок. — У тебя оказались дела поважнее.
Молчание. Глаза щиплет, но я стараюсь держаться. Мне не было так больно даже когда подобная картинка разрушила восемь лет моих прошлых отношений. Потому что тогда я на подсознательном уровне понимала — они себя изжили уже давно, сломались от безуспешных попыток завести ребёнка. Просто мне было сложно поставить точку самой. Но сейчас всё по-другому. Аристарх незаметно прокрался мне в сердце, заполонил мысли, вынудил дышать им, и подпитывал яркий огонёк, горящий глубоко внутри меня. И я не хотела, чтобы он потухал, не хотела расставаться с его создателем ни днём ни ночью. Эти чувства были для меня новыми и неизведанными, я не хотела их лишаться. Тем более таким жестоким образом.
— Кристин, посмотри на меня, — произносит Аристарх почти шёпотом.
Но я не могу. Если подниму глаза, то снова разревусь, а этого я хочу меньше всего. Отрицательно качаю головой. Надо закончить этот разговор побыстрее, пусть Аристарх уйдёт и оставит меня в покое.
— Спасибо, что привёз меня в больницу. Дальше я справлюсь сама, — мой голос дрожит, как и всё внутри меня. — На счёт ребёнка хочу прояснить всё сразу — требовать от тебя какого-либо участия в его жизни я не стану, для тебя всё останется, так же как было прежде. До нас… Если нужно любые расписки напишу, что отказываюсь от алиментов, наследства и… я не знаю от чего ещё, скажешь сам. Я буду рожать для себя, потому что хочу этого ребёнка. Уже несколько лет хочу, для тебя мои проблемы с зачатием большим секретом не были. Поэтому должен понять…
— Помолчи, — перебивает он и садится рядом.
Я сдвигаюсь дальше, насколько позволяет ширина кровати, но меня останавливает его рука, которой он упирается в матрас, по другую сторону моих бёдер.
— Посмотри на меня, Кристина. Пожалуйста, — снова просит он, и, сжав мой подбородок, сам поворачивает моё лицо к себе.
— Отпусти, — требую я. — Не хочу, чтобы ты ко мне прикасался после неё!
— Я и пальцем её не тронул. Всё было не так…
Какая стандартная фраза!
— Аристарх, оставим это.
— Не оставим! — говорит твёрдо, но всё так же тихо. — Я перед тобой виноват только в том, что не вышвырнул Ксению из кабинета, как только она в него зашла. Не ожидал, что она выкинет подобный номер. Поверь мне.
— А может ты просто дверь забыл на пару оборотов закрыть? Пусти.
Мне удаётся скинуть его руку со своего лица, но расстояние между нами прибавить не получается. Он нависает надо мной, так близко, что дышать спокойно не получается.
— Не пущу, — говорит отчаянно, и мне кажется речь идёт не о физическом контакте. — Ни за что не отпущу… Я люблю тебя, Кристин. Как ненормальный.
Я не дышу, глядя в его тёмные глаза. Вижу каждую эмоцию, что плещется в их глубине, и чувствую, как огонёк внутри меня разрастается всё больше, превращаясь в яркое пламя. Его глаза говорят, что он не врёт, что его чувства искренние, или же это мне так неистово хочется в это верить…
— Я болею тобой… — шепчет, прижимаясь лбом к моему виску.
— А твоя Ксения это что-то типа лекарства от вируса? — с горечью спрашиваю я.
— Она не моя. И никогда уже не станет моей, — отвечает твёрдо. — Между нами ничего не было.
— Потому что я зашла не вовремя…
— Потому что мне это не нужно, — перебивает Аристарх. — Потому что
