жить!
— Ну, не живи тогда, — опять жму плечами.
Алина яростно на меня смотрит и молчит, проглатывая рвущуюся наружу злобу. Я жду, оглядываясь на посетителей, но у всех все в порядке. Меня никто не зовет.
— Тебе совсем на меня наплевать?
— Нет, я же поинтересовалась твоей жизнью.
— Издеваешься?
— Алин, ты скажи прямо. Чего ты хочешь? Хватит ходить вокруг да около, я тебя не понимаю.
Поджав губы, она выпрямляется на стуле. Тарабанит какое-то время ногтями по столу, пытается подобрать слова.
А какие тут подбирать, если смысл и так понятен.
— Мне… в общем нужны деньги… Я так не могу жить. И за квартиру мне нечем платить, и голодная все время хожу, — корчит страдальческую гримасу, однако я тут же перебиваю обнаглевшую девчонку.
— Твои ресницы, маникюр и педикюр почти как прожиточный минимум в регионе, — мягко намекаю ей на ее неправильно распределенные расходы.
Она хлопает этими самыми ресницами, уставившись на меня абсолютно не понимающим взглядом. Торопливо хватается за другой план.
— Без тебя так тоскливо… Возвращайся домой, ну хватит меня наказывать. Я все поняла.
Из меня вырывается искренний смех. Ей это категорически не нравится. Скрестила руки на груди, смотрит врагом, словно не она секунду назад говорила о том, как сильно соскучилась. Ага.
— Алин, я тебя не наказываю. Я вообще на тебя не сержусь. Все в порядке, правда. Просто наши пути с тобой разошлись. Зарабатывать на свою жизнь тебе, извини, и правда, придется самой. Я думала за эти два месяца ты, наконец, приняла этот факт. Я не вернусь к тебе, очнись уже.
— Да ты элементарно мешаешь своей подруге, а дома пустует свободная комната! — в сердцах швыряет сестрица, но в ее голосе я слышу только «Вернись и плати! Вернись и плати!». — Ну что вы там третесь в однушке?!
— Я не живу у Светки, — вырывается из меня.
Алина моментально замолкает, смотрит какое-то время немигающим взглядом. Потом до нее, кажется, доходит. Потому что ее зрачки расширяются до размеров чайных блюдец. Пальцы, сжатые в кулаки, белеют. Густо накрашенными губами хватает воздух, словно задыхается.
— Ты живешь у него? — в диком шоке спрашивает. Ее севший голос пронизан недоверием.
Ничего не отвечаю ей, но она ведет диалог сама с собой, по-прежнему пребывая в изумлении.
— Так вы действительно вместе?! Все эти два месяца ты у него жила?! Но это же… Господи…
— Алин, ты так и не сказала чего ты хочешь. У меня работа, как ты видишь. Я не могу просто стоять тут у столика.
— Господи, ты реально ненормальная. И такая наивная. Думаешь, он только тебя одну трахает? — фыркает надменно сестра. — Да он половину баб с университета имеет, так что не строй себе воздушных замков.
Подняв брови, смотрю на нее чуть ли не с улыбкой.
— Если это все, то я пойду работать.
— Да он тебя бросит через пару недель, когда наиграется! Как ты не понимаешь!
Устав слушать этот бред, я отворачиваюсь от сестры и иду на кухню, но она продолжает орать мне в спину:
— Это просто немыслимо! Не может такого быть! Вот увидишь, это все просто шутка! Потом сама будешь плакать, дура! Он с тобой не останется!
Посетители оглядываются, а она, вскочив со стула, бежит к выходу.
— Задержать? — спрашивает Ромка. — Она не заплатила за кофе.
— Оставь. Это моя сестра, — устало вздыхаю я.
Она так и не приняла факт, что мы с Ярославом вместе. Как и то, что дальше в жизни со всем ей предстоит разбираться самостоятельно.
В тот момент я даже не представляла какую беду способен навлечь обиженный и пропитанный злостью человек. Близкий человек.
Но однажды это случилось.
Несколько дней спустя…
Анна
— Так тебе рыбу приготовить или мясо? — ласково спрашиваю в трубку, прижав ее плечом к уху. Руки в это время заняты, я раскладываю новое меню по стопкам.
Посетителей практически нет, самый пик тут бывает только в обеденное время. На часах почти четыре, а значит, я сейчас освобожусь.
У Ярослава сегодня очередная тренировка, но после нее он обещал сразу же приехать домой.
— Да мне все нравится, ты там сильно не заморачивайся. У тебя все очень вкусно. Я же теперь к доставке даже прикоснуться не могу. А вообще можем сегодня выбраться куда-нибудь, посидеть в уютном ресторанчике. Как думаешь?
— Кэп, ты идешь? — слышу, как кто-то кричит на заднем фоне. — Заколебал ты как бабка старая на телефоне вечно висишь!
— Да сейчас! Еще одну минуту! — Ярослав отвечает куда-то в сторону, потом тихо добавляет уже мне: — Я так соскучился, прямо сейчас потискать тебя охота.
Захихикав, я игнорирую закатившиеся глаза коллеги Ромы, который заглянул на кухню с подносом.
— Потерпи немножко.
— С ума меня сведешь, я по корту как блаженный бегаю. Удивительно, что меня еще не выперли из команды.
— Ты слишком круто играешь, чтобы тебя выпереть.
— Ага, — фыркает он. — Поверь, не в последнее время.
— Не прибедняйся…
— Кэп, твою ж…!
— Иду! Все, малыш, я побежал, а то точно меня в раздевалке закроют на сутки. Уже грозили. Вечером поужинаем где-нибудь. Люблю тебя.
— До встречи, — смеюсь в трубку. — Я тоже тебя люблю.
После разговора я еще какое-то время напеваю себе незатейливую мелодию под нос, заканчивая с меню. Настроение потрясающее. Окрыленная, прощаюсь со всеми на работе и выхожу из кафе.
Но не прохожу и нескольких метров, как происходит нечто очень кошмарное. Какие-то люди в черных масках, словно в заправском боевике выскакивают из минивена, перекрывая пешеходную дорогу. Сбоку громко верещит старушка, а школьник с огромным рюкзаком испуганно оседает прямо на асфальт. Все это я замечаю словно в какой-то прострации.
Мужчины в черном, как оказалось, были по мою душу. Больно скрутив мне руки, они с легкостью запихивают меня в автомобиль прямо средь бела дня, наплевав на людей и возможные камеры. Не веря в происходящее, я даже не успеваю удивиться. Настолько все быстро произошло.
А когда опомнилась и начала кричать и отбиваться, то было уже поздно — минивен, со мной внутри, рванул с места, истошно завизжав резиной на колесах.
— Кто вы такие? Что вам от меня нужно? — кричу, срывая голос, но на меня даже не обращают внимания.
Тогда я принимаюсь стучать по окнам и вопить “Спасите, помогите!”.
— Вырубить? — спокойно поинтересовался один мужчина у другого.
— Давай, — с безразличием ответил тот, даже не взглянув на меня.
Их лиц я по-прежнему не видела, только равнодушные глаза в черных масках. Массивные фигуры в темной одежде
