Но Павел Сергеевич пропускает все мимо ушей. Он подходит ближе и обнимает меня за талию, вздыхает аромат моих волос и утыкается в шею.
— Лер, хватит игр. — Говорит он тихо, практически интимно.
У меня перехватывает дыхание. Прикосновения директора вызывают мурашки у меня по всему телу. Не могу я нормально разговаривать с ним, да и тем более спорить в такой момент. И он это прекрасно понимает! Какой же хитрый жук этот Павел Сергеевич.
Он целует меня в щеку. Медленно. Нежно.
В голове проносится тысяча мыслей о нашей ночи, мельтеша бумерангом картинок перед глазами. Так и хочется заурчать, как домашний кот, от ласки и прикосновений.
— Вдруг кто-то придет, — говорю я как можно тише.
— Но дверь закрыта, — так же тихо шепчет мне на ухо Павел Сергеевич.
— Мы на работе, — не унимаюсь я, практически растворяясь в его поцелуях.
— Ммм…
Раздается стук в дверь, сразу же возвращая меня в реальность. Павел Сергеевич лишь по-привычке оборачивается, но к двери не подходит. Стук повторяется.
— Ты не хочешь открыть дверь? — Пытаюсь я вернуть в реальность и директора.
— Не хочу, — улыбается он, заглядывая мне в глаза.
— Павел Сергеевич! Павел Сергеевич! — Раздается противный голос секретарши из-за двери. — Вы там? Это важно!
— Вот же ж… — Раздраженно выдыхает он, опуская голову.
Резким движением Павел Сергеевич практически одновременно отпирает и открывает дверь. До меня даже холодок доходит.
— Да, Екатерина? — Отвечает как будто бы ровно директор, пытаясь скрыть раздражение.
— Я помешала?
— Да. У меня перерыв, а вы приходите и… Что у вас?
— Только что получили от клиента, — протягивает секретарша какие-то бумаги директору.
— И это настолько срочно? — Недоверчиво уточняет директор.
— Клиент попросил, чтобы бумаги были переданы как можно скорее.
— Хорошо. — Делает Павел Сергеевич вид, будто верит в слова секретарши, но меня не провести. — Что-то еще?
— Нет.
Павел Сергеевич бросает бумаги на стол, явно пребывая в бешенстве от того, что его планы нарушили. Он наливает стакан воды и осушает его в одно мгновение.
— Вы даже не посмотрите, Павел Сергеевич? Сказали же, что срочно, — вновь специально я еще больше вызываю в нем злость, хотя и понимаю, что этого делать совсем не нужно. Просто… интуитивная месть такая за все то, что говорил он мне. И как он сам меня выводил на эмоции, забавляясь над моей реакцией.
— Мы успели перейти обратно на “вы”?
— Но мы же на работе, — улыбаюсь я, не скрывая радости, что могу хотя бы здесь называть его так, как мне хочется.
— Ясно. — Садится он на стул и заводит руки за голову. — Не наигралась еще? Смешно, да?
— Ну может немного, — пытаюсь я сдержать улыбку, но удается это плохо.
— А знаешь, что… Вот. — Кладет директор какой-то ключ мне на стол, с грохотом ударяя по нему. — Это от твоей квартиры. Тебе и правда лучше вернуться к себе домой. А когда наиграешься, тогда и поговорим.
Этого я никак не ожидаю. Что его настолько сильно задело? Что я то опять не то сказала или сделала? Но в обиженку сейчас играть не время и не место.
Я с гордой поднятой головой забираю ключ и убираю в сумку.
— Знаете, Павел Сергеевич, — все же нахожу я в себе силы ответить на его выпад, — разберитесь сначала сами в себе.
— Мне в себе? — Как-то ну слишком кровожадно смеется он. — Это мне в себе? Ну уж нет, Лера. Я для себя все уже решил, и лишние нравоучения мне не нужны.
— Все решили? А как же я? У меня нет права голоса?
— Тебе теперь нужно право голоса? Как интересно! Не ты ли вечно споришь со мной, а потом оказываешься якобы права. Не по твоим ли правилам все происходит? Если тебе что-то не нравится, то ты просто уходишь, не давая никаких объяснений, а меня оставляешь в дураках, вынуждая бегать за тобой. — Начинает открыто орать Павел Сергеевич, в бешенстве расхаживая по кабинету. — А после еще я должен тебе доказывать что-то? Должен уговаривать тебя поверить, убеждать в том, что у меня действительно есть чувства? Серьезно, Лера? И это мне нужно разобраться в себе?! Ты бегаешь от меня, потом приходишь сама, после опять убегаешь и так по кругу!
— Напомню, мы на работе. — Пытаюсь говорить я как можно спокойнее, договариваясь сама с собой пострадать позже. — Но вас же это не волнует. В прочем, вас не волнует ничего, что не связано с работой. И даже сейчас вы ведете себя эгоистично, наплевав на мои чувства и желание не афишировать хоть какие-то отношения между нами, выходящие за грань рабочих. У вас же идеальная репутация. А все вокруг только и ждут, когда вы кроме работы найдете хоть какое-то занятие. И бинго! Вы это занятие находите, но только не спрашиваете у меня, хочу ли я быть в центре такого внимания. Подумайте об этом, а я ухожу. — Договариваю я практически со слезами на глазах.
— Рабочий день не окончен. Я тебя не отпускал.
— А знаете, Павел Сергеевич, мне все равно. Осталось три с половиной часа до конца рабочего дня, а значит, даже дисциплинарное взыскание или выговор вы мне не можете предъявить. Хорошего вечера!
Я забираю сумку и снимаю с вешалки в шкафу плащ. И неожиданно громко даже для себя самой выхожу из кабинета, хлопая дверью. Екатерина смотрит на меня огромными глазами, полными ужаса. Ну конечно, как может быть иначе?! Я ведь открыла рот и высказала все, обидев его кумира!
В лифте надеваю плащ и пулей выскакиваю из здания. Только оказываюсь на улице, как глаза начинает нестерпимо щипать, и слезы начинают литься сами собой.
Кто тут жертва? Он? Серьезно? Столько раз он водил меня на обед, несмотря на мои отказы! Столько раз решал за меня, чего я действительно хочу, даже если я сама этого не хотела. А тут выходит, это он чем-то жертвовал? Бегал за мной? Что-то доказывал? Неужели он сам правда верит во всю эту чушь?!
Мне не нужны были эти чувства, эта чертова влюбленность. Но Павел Сергеевич с каждым днем все сильнее влюблял меня в себя, не давая возможности даже спокойно вздохнуть. Он не мог дать даже шанса мне самой разобраться в своих чувствах.
Доказывал что-то… Ага, конечно. Или так он оправдывает свое исчезновение и последующий порыв ревности?!
К черту это все. Не хочу его видеть.
Я не замечаю, как уже оказываюсь у дома. Поднявшись в квартиру, ужасаюсь своему отражению в зеркале. Красное опухшее лицо в черных разводах от
