курсантским делам. А я задумчиво пошла вдоль улицы. Дошла до следующей остановки, вспомнила как я тут месяц назад объявления о продаже квартир разглядывала… Меньше их не стало, наоборот, вон свежих сколько. В голове сразу всплыл случай с соседками, уехавшими в Голландию. Совсем ведь задёшево продали!
Вот и думай: сто́ит такие шальные квартиры искать, рисковать? Опять же, как их проверять? Сколько всяких историй, когда люди остались и без жилья, и без денег… С папой надо бы посоветоваться.
Загорелся зелёный светофор, я перешла дорогу и продолжила изучение объявлений — на другой стороне имелась стена-близнец, обклеенная сверху донизу. Кто там, внизу, читает?
Я разглядывала бумажную стену и удивлялась — и чего только не продают! Минут через пятнадцать подошёл автобус. Двадцатка, который от аэропорта до вокзала челночит, туда-сюда. Ну и на нём поеду! Он сравнительно недалеко от папиного магазина проходит.
В папином магазинчике по причине субботы народу было побольше, сам он прохаживался по торговому залу, внимательно приглядывая за покупателями.
— Тырят? — спросила я, когда народ рассосался и образовалась небольшая пауза.
— Хо-о! Не то слово! С утра троих уже поймал. Одна такая дама, вся в золоте — тоже майку в сумочку запихала.
— Саш, ты про вчера лучше расскажи! — крикнула из подсобки Алла Алексеевна.
Глаза у отца загорелись, как будто он вспомнил шикарный анекдот:
— Вчера, представляешь, дочь: заходит мужик. Не бич, прилично одетый. Посмотрел, такой: «О, какой у вас интересный магазин!» — цены спрашивал, то-сё, типа зарплату получит и придёт. А через пять минут заходит охранник — ну, который внизу сидит… — у этого частного пятачка имелся, оказывается ещё и свой охранник, а я и не знала! — … с нашим ковриком, представляешь⁈
— С каким ковриком? — не поняла я.
— Придверным! — захохотал папа. — Который на улице, у входа у нас лежит!
Мозг как-то отказывался верить.
— То есть, этот мужик всё посмотрел, а потом вышел и коврик спёр?
— Ага!
— Так он же грязный…
Грязный (ну, люди непрерывно ноги вытирают) и, честно скажем, не первой новизны коврик… Как говорится, «этот случа́й, почитай, всех злее…» [16]
По поводу квартиры папа сказал мне не торопиться, мол, он поговорит кое с кем, посоветуется. Отпавшая необходимость немедленно что-то решать неожиданно принесла облегчение. Вот и ладушки.
Вместо этого я походила вдоль рядов стоек, нашла себе футболку (женскую такую, приталенную) полосато-жизнерадостно-оранжевую, как апельсин! При взгляде на эту майку непроизвольно улучшалось настроение, и я решила, что она до крайности мне необходима.
Так что домой я ехала с обновкой, и это немножко прибавляло мне настроения.
ВОТ ЭТО ОПЫТ…
Дома было тихо. Ну. Не считая звуков большого многоквартирного дома, которые доносились отовсюду сквозь бетонные стены.
С этими стенами отдельная песня была. Недавно мужик один затеял менять полы. Ну а что бы их не поменять, если дела идут в гору и появились денежки? Вот человек и решил сделать ремонт, основательный такой. Типа старые доски снять, а новое что-то уложить, а то всё гуляет и скрипит, да и доски качеством так себе. Так вот, старое-то он снял, попутно обнаружив, что пол лежит не на плахах, а на таких же тонких досочках, просто разложенных (внимание!) на стопочках кусочков ДВП, штук по пять — для амортизации, видать. Мужик привёз нормальные бруски, и для их крепежа решил засверлиться в бетон — чтоб уж точно ничего не ёрзало. И на третьей дырке у соседей внизу выпал кусок потолка! Оказалось, что толщина межэтажных перекрытий в нашем доме пять сантиметров!
Никто верить не хотел. Раз десять перемеряли, делегации от соседей ходили смотреть. Я сама видела! Начали выяснять, оказалось, дом относится к какой-то очень редкой экспериментальной серии, и пять сантиметров пола — это норма. Не знаю, кто как, а я неделю на́ пол наступать боялась. Потом кто-то сказал: «Да и пофиг! Двадцать лет дома́ отстояли, сколько землетрясений пережили! Полы не сверлите, да и всё». И все как-то успокоились. А что тут сделаешь, в самом деле? Так и живём, дырок лишних не сверлим.
Одним словом, приволоклась я домой, и снова на меня напала тоска. Вот прям уже в подъезде. Хоть бы бабушка скорее приехала, а то даже поговорить не с кем. Зашла в квартиру, Ане позвонила — сплошные длинные гудки. Уехала, поди, с маман на дачу.
Есть не хотелось. Да ничего не хотелось!
Я заставила себя вымыть руки, прошла в комнату и плюхнулась на стул около компьютера. Включила. Написа́ть, может, что-нибудь? Я посмотрела на полку с черновиками.
Но писа́ть тоже не хотелось. Вот совсем.
Я минуту тупо смотрела в стартовый экран, а потом включила эту «Дюну». Поиграю маленько, может отпустит?
Вовка всё время играл за дом Харконенов, объяснял мне всякие преимущества этих коварных типов и вообще изображал плохиша. Но я-то так не могу, я же правильная девочка. Ну, как бы. Гхм… Оставались Атрейдесы и Ордосы.
Ордосы — какие-то невнятные. Подозреваю, что их ввели просто чтоб кто-то третий был. Они, типа, такие технократы и всё время пытаются стырить у вас спайс, чтобы перепродать. Торгаши, одним словом.
А Атрейдесы — они же, вроде, все благородные. Короче, выбрала я Атрейдесов и давай строить первую базу. А надо же ещё спайс собирать. И танки строить. И следить, чтоб тебя не пришли и не расколошматили злобные соседи… Ой, ещё червяки!!! Когда первый сожрал мой харвестер (это машинка такая, для сбора спайса в пустыне), я была вне себя от возмущения. Я стараюсь, понимаешь, из последних сил, а они! И тут стало возмущаться некогда, потому что полезли вражи́ны… Короче, первую миссию я завалила с треском, решила начать заново, с учётом косяков, и быть умнее…
Ноги у меня замёрзли. Я в очередной раз поёжилась, пытаясь натянуть юбку пониже на колени… и тут до меня дошло! Ночь уже! В открытое днём окно втекает холодный воздух, а я сижу как пришла — в коротком чёрном сарафанчике! Эта мысль настолько меня поразила, что я подскочила и посмотрела на время. Четыре двадцать. Я посмотрела в окно. Не-е, не может быть! Часов двенадцать уже, наверное. Темно, да и холодно. Я побежала на кухню, закрыть форточку и посмотреть время там.
Четыре двадцать.
Это что — четыре утра, что ли⁈
Ёхарный балет!
Я, всё ещё не веря себе, пробежала в бабушкину комнату — у неё
