17
МИРАНДА
Полчаса спустя Ной кормит меня за кухонной стойкой, мы оба сухие, одетые и уставшие, но достаточно голодные для позднего обеда. Я наблюдаю, как парень суетится за дверцей гигантского холодильника из нержавеющей стали, вытаскивая для нас миску с нарезанными фруктами, мясом индейки и майонезом.
Для меня.
— А что мы будем делать с этим? — Я указываю на майонез, не видя поблизости никакого хлеба.
— Я просто макаю в него мясо.
— Намазываешь ножом?
— Нет. — Он смеётся. — Как дикарь. Ты не против?
Его дом — его правила, и мне нравится и то, и другое, поэтому я облизываю губы.
— Ты босс.
Парень смотрит на меня, откручивая крышку банки, мышцы напрягаются, привлекая моё внимание.
У меня только что был секс с этим большим, красивым мужчиной.
У меня.
Миранды Джейн Прессингер.
Не то чтобы у меня раньше не было секса, но почему-то сейчас я чувствую себя по-другому. По-особенному? Как будто мы с Ноем достигли новой фазы в наших новых отношениях — невысказанной связи, соглашения после драмы, произошедшей за последние несколько дней.
Я чувствую близость с ним.
Защищённой.
Оглядываясь по сторонам, изо всех сил стараюсь не пялиться на его дом, но это трудно. Ной всего на несколько лет старше меня и живёт в собственном доме. По сравнению с моей убогой квартиркой это просто дворец. По сравнению с любой квартирой, это настоящий дворец.
Блестящие каменные столешницы. Дорогие приборы из нержавеющей стали. Большие окна. Мебель на заказ. Километры и километры паркетных полов.
— У меня также есть остатки пиццы. Разогреть?
Остатки пиццы?
— Эм, это моё любимое блюдо.
Парень выкладывает ломтики на тарелку, ставит сырное совершенство в микроволновку на несколько минут, при этом у меня урчит в животе. Я довольствуюсь тем, что наблюдаю, как он суетится, доставая мне воду со льдом. Добавляет лимон.
Очаровательно.
Моё сердце тает, и я спрашиваю ещё раз:
— Уверен, что тебе не нужна моя помощь? — Мама учила меня не сидеть сложа руки, пока кто-то прислуживает мне, если только это не в ресторане, и даже тогда иногда я чувствую себя виноватой.
— Я твой должник, — просто говорит он.
— Ты мне ничего не должен.
— После того, как вышли эти статьи…
— Ной, в том, что они написали о нас, не было твоей вины. Или моей. Ты должен отпустить это.
Я так и сделала. Почему он не может?
— Какой смысл расстраиваться из-за этого? — Я кладу в рот кусочек клубники и жую. — Это сведёт тебя с ума.
Парень кладёт обе руки на стойку, наклоняясь вперед.
— Похоже, я постоянно зацикливаюсь на вещах. — Ной пожимает плечами, выпрямляясь, как только звенит микроволновка. — У меня есть привычка не… пускать всё на самотёк. Это… — Он снова делает паузу. — Давит на меня.
Я изучаю его: его лицо, решительную линию рта, разочарованные линии бровей.
Хочу сказать ему, что беспокоиться и позволять вещам давить на тебя не приносит ничего хорошего. Это не меняет исход любой ситуации, а только напрягает тебя. Вместо этого беру пиццу с тарелки, которую он поставил передо мной, и откусываю кусок, задумчиво пережёвывая. Вытираю рот салфеткой и запиваю водой.
На Ное только боксёры, которые он надел после того, как вернулся в дом голым, и я не могу оторвать глаз от его подтянутой груди. Мускулистых рук.
Мой рот наполняется слюной, и не от вкуса соуса для пиццы, поскольку я сижу здесь в одной футболке, в которой приехала, и трусиках, конечно, подушка стула под моей задницей грубая на фоне моей гладкой кожи.
Ёрзаю на стуле, всё ещё не сводя глаз с симпатичного молодого человека передо мной, который, кажется, не замечает моего разглядывания.
Я заметила это в нём — Ной скромен и, казалось бы, не подвержен влиянию славы, и не только напоказ. На самом деле он, кажется, хочет просто играть в бейсбол и не заботится ни о чём, что с этим связано.
Вроде этого огромного дома.
— Можно я на минутку побуду странной? — спрашиваю я, откладывая остатки пиццы. — Не мог бы ты показать мне дом?
Декорирование — моя страсть. Я люблю смотреть на дома в интернете. И, похоже, кто-то очень высокооплачиваемый пришёл и спроектировал интерьер для Ноя. Хотя, он не соответствует характеру парня, но это не моё дело.
Тем не менее, когда Ной соглашается показать мне все вокруг, я спрыгиваю со стула, и не могу удержаться, чтобы не прокомментировать:
— Он тебе совсем не подходит.
Холодные металлы. Холодный камень. Холодильные приборы.
— А что мне подходит? — Он приводит меня в кабинет в передней части дома, на полу ковёр, на стенах плакаты в рамках, трофеи и бейсбольная атрибутика. Я замечаю дедушкины карточки на полке, всё ещё в коробках из оргстекла.
— Определённо что-то более уютное. Мне кажется… твоя мама должна была помочь тебе с дизайном, а не профессионал. — Я беру со стола тяжёлое серебряное пресс-папье, которое, должно быть, стоило больше пятисот долларов. — Мне нравится эта комната, Ной. Держу пари, ты проводишь здесь большую часть своего времени.
— Да, и на чердаке. Это наверху.
Значит, не в большой комнате с жёсткими диванами через коридор отсюда?
Иллюзия.
Ненавижу такие комнаты — пространства, которые бесполезны, потому что они модные и предназначены для компании. Зачем дизайнеру покупать ему смехотворно дорогие диваны, которыми он никогда не будет пользоваться и которые просто для галочки?
Деньги.
Очередной клиент.
Неудивительно, что иногда Ной такой измученный.
Парень выводит меня из своего кабинета, и мы поднимаемся по винтовой лестнице; наверху находится мансарда с мягким диваном и креслом-подушкой. Похоже, она предназначена для детей, но отпечаток на диване говорит мне, что именно здесь Ной проводит своё время.
Я заглядываю в ванную комнату для гостей. В комнату для гостей. В
