– Ты куда? – спрашиваю я, садясь.
– Я оставил Иисуса на перекладине у окна, – доносится из гостиной голос Эйсы. – Он мне нужен.
Какого хрена?
Не успеваю ничего сообразить, как Эйса возвращается, неся в руке какой-то предмет.
– Это что, распятие?
Он кивает с улыбкой, потом, перехватив крест обеими руками, со всей дури бьет по фотографии в рамке. Я вздрагиваю от грохота, а Эйса колошматит по рамке, разнося ее на мелкие кусочки.
Я вне себя от ужаса, однако изображаю усмешку. Сама не знаю, как у меня получилось, все мое естество хочет кричать от страха, но я играю роль, и мой персонаж должен смеяться, чтобы Эйса знал: фотка в рамке мне безразлична.
Эйса оборачивается, улыбаясь от уха до уха, а я указываю на тумбочку у кровати.
– Тут еще одна.
Эйса подходит к тумбочке, замахивается крестом, словно битой, и сшибает рамку. Я вздрагиваю, пугает то, сколько ненависти к Люку испытывает Эйса. До этого момента я про себя молилась о том, чтобы Люк поскорее каким-нибудь чудом вернулся с работы домой, сейчас я молюсь об обратном. Эйсе сорвало башню. Он начисто лишился сострадания, слетел с катушек. Стал опасен. И лучше уж я уведу Эйсу отсюда, пусть даже в качестве спутницы, чем дам ему задержаться до прихода Люка.
Эйса снова оглядывает комнату и, не найдя больше ничего, что взывало бы к возмездию, бросает распятие на кровать.
– Когда Люк возвращается домой?
Он знает, во сколько приезжает Люк.
Я могла бы соврать, мол, с минуты на минуту, но если уж Эйса нас нашел, то наверняка знает о каждом нашем шаге. Он в курсе, что Люк будет в шесть вечера.
– В шесть, – говорю я.
Эйса кивает. Достает телефон из кармана и проверяет время.
– Ждать еще долго, – говорит он. – Чем бы ты хотела заняться в эти несколько часов?
Постойте… что?
– Так мы его дождемся?
Эйса падает на кровать рядом со мной.
– Ну конечно, Слоун. Я не для того проделал такой путь, чтобы не отомстить гондону, который увел мою девочку.
Все это он произносит с улыбкой на лице, а я в который раз подавляю приступ страха.
– Можно поесть лазанью. Если ее через пару минут не достать из духовки, она станет несъедобной.
Эйса наклоняется и с громким чмоком целует меня в губы.
– Охуенный гений, малыш. – Он слезает с кровати и увлекает меня за собой. – Умираю с голоду.
Отпустив меня, он идет в ванную. Дверь оставляет открытой и, даже отливая, не спускает с меня глаз. Я в это время натягиваю одежду, стараясь хоть немного унять дрожь в руках. Смыв за собой, Эйса возвращается в спальню и оттуда выходит в гостиную.
– Я, кстати, пошутил, – говорит он. – Мне нравится твоя лазанья. Прости, что опустил ее, просто был сильно на тебя обижен.
– Я знаю, малыш. Мы все, когда злимся, говорим не то, что думаем.
Иду в кухню. Лазанья простояла в духовке дольше, чем нужно, но вряд ли сгорела. Просто не годится для фотографии в сборник.
От этой мысли меня сразу же разбирает смех.
Серьезно? Моя жизнь под угрозой, а я думаю о поваренной книге?
Эйса идет за мной на кухню, явно не убежденный, что я не схвачусь за нож. Хитер все-таки. Если бы он не дышал мне в затылок, я бы точно рванула за оружием. Сгребаю со стойки коробки из-под ингредиентов, бросаю их в мусорку… и тут замечаю, что в ведре пусто.
Это потому, что я уже достала из него полный пакет. Завязанный под горлышко, он стоит на полу рядом.
Смотрю на ведро.
Сердце пускается в бешеный галоп, и я всеми силами пытаюсь скрыть возбуждение.
Я забыла про этот сраный мусор!
«Спокойно, спокойно, – говорю себе. – Не кипишуй». Взяв прихватку, открываю духовку, достаю противень с лазаньей и ставлю его на плиту. Эйса через меня тянется к шкафу с посудой и вынимает пару тарелок. Походя целует меня в макушку. Потом берет лопатку и начинает ею дербанить лазанью, просто отказываясь вводить в уравнение нож. И пока он занят, я неотрывно смотрю на пустое ведро.
Я не вынесла мусор.
Глава пятьдесят шестая
Люк
Я снова смотрю на телефон.
– Ты не слушаешь, – говорит Райан, напоминая о своем присутствии.
– Нет, слушаю. – Кладу телефон экраном кверху на стол. Гляжу на него, изображая внимание, однако напарник прав: я не слышу, что мне говорят.
– Какого дьявола, Люк? – Райан щелкает пальцами у меня перед носом. – Что с тобой?
Я мотаю головой.
– Ничего, просто… – О таком и говорить-то не охота, из страха выставить себя дураком. Даже по моим меркам, мы со Слоун перешли все границы разумного в попытке обеспечить себе безопасность. – Уже пять минут прошло.
Райан откидывается на спинку стула и прихлебывает газировку. Мы сидим в пиццерии в нескольких милях от моей квартиры, обсуждаем то же, что и при каждой встрече: дело Эйсы. Еще каких-то три месяца, и он предстанет перед судом. Будь я проклят, если мы не выжмем из процесса все до капли: чем больше лет Эйса получит, чем больше статей огребет, тем лучше для Слоун.
– После чего? – спрашивает Райан.
– После полудня. Уже шесть минут. – Смотрю на экран телефона: время 12:06, а Слоун так и не вынесла мусор.
Райан подается вперед.
– Поясни-ка, а то уже бесит, что ты витаешь где-то мыслями и не слушаешь меня.
– Парень, который ведет дневное наблюдение, Томас, он всегда присылает мне ровно в полдень сообщение о том, что Слоун вынесла мусор. Она каждый день ровно в двенадцать выносит пакет за дверь, давая понять, что у нее все хорошо.
Я беру телефон и набираю сообщение Томасу.
– Не проще ли позвонить сразу ей и спросить? – предлагает очевидное решение Райан.
– Это дополнительная мера защиты. Если что-то произошло и в квартиру вломились, Слоун могут заставить написать, что все норм. Для большей надежности мы придумали способ обойтись без звонков.
Я отправляю сообщение, а Райан некоторое время молчит. Он явно считает меня параноиком, но видит: для беспокойства есть все основания. Эйса – псих и непредсказуем. Когда речь о нем, никакие предосторожности нелишни.
– Что ж, интересное решение, – наконец хвалит нас Райан.
– Знаю, – говорю, уже готовый звонить домой. – Это Слоун придумала и пока еще ни разу не отступила от рутины. Выносит мусор как по часам.
Подношу трубку к уху и вслушиваюсь в гудки. Слоун пока еще ни одного звонка не пропускала.
Я жду.
Она так и не ответила. И вот уже когда меня перебрасывает на автоответчик, приходит сообщение от наблюдателя.
Томас: «Пока жду. Мусор не вынесла».
Сердце уходит в пятки, и мне становится очень херово. Райан все видит и встает из-за стола одновременно со мной.
– Вызову подмогу, – говорит, бросая на столик деньги. Я, даже не ответив, выхожу на улицу. Вот я уже в машине, лечу домой, проклиная пробки и давя на клаксон.
Четыре минуты.
Четыре охрененно долгих и мучительных минуты.
Столько уходит на обратную дорогу.
Набираю на телефоне номер.
– Да? – отвечает Томас.
– Она так и не вынесла мусор? – спрашиваю я, не в силах сохранять хладнокровие.
– Еще нет, дружище.
Я бью кулаком по рулю и срываюсь на крик:
– В дверь входили?
– Нет. С тех пор как ты утром уехал, никого не было.
– Посмотри сзади! – ору. – Проверь окна!
Томас молчит.
– Живо! Проверь окна, но трубку не вешай!
Он откашливается.
– Ты нанял меня наблюдать. Дружище, у меня даже ствола при себе нет, а ты так психуешь… Хрен я куда полезу.
– Ты, блядь, издеваешься?! – Я зло стискиваю в руке телефон.
Томас сбрасывает.
– Ссыкло поганое! – бросаю в его адрес.
Я топлю педаль газа в пол и пролетаю на красный свет. Мне остается проехать еще два квартала, и я уже почти миновал перекресток, но тут случается это…
Удар сотрясает все мое тело. Краем глаза я успел заметить десятиосную фуру. Вздувается подушка безопасности. Машину вертит. Для тех, кто видит аварию со стороны, она происходит очень быстро, сообразить ничего не успеваешь, а для меня все тянется как в замедленной съемке.
