двери и смотрю в правый угол экрана — восемнадцать ноль пять.
Начинаю выключать компьютер.
Захочет остановить — сделает это. На этой неделе я трижды задерживалась на работе до десяти. Сверяла расчеты, прошивала материалы, проверяла соответствие поданных документов заявленной сторонами хронологии, писала первую в жизни вступительную часть будущего судебного решения. Первый вариант Тарнавский вернул с ремаркой: «очень плохо, Юля, переделывай». Вторую — с кучей перечеркиваний. Видимо, убедился, что я даже переделать самостоятельно не могу. По третьей фидбэка я не получила.
Внутри клокотало, хотя тоже должно быть безразлично.
Я бы училась, господин судья. Училась бы. Только вы не учите.
Он для меня коррупционер, ублюдок и сексист… Но все еще авторитет. Я его ненавижу, но все еще люблю.
Встаю с кресла, задерживаю дыхание и подхожу к шкафу. Беру свою джинсовку, стараясь не наполнять легкие запахом боли и разочарования.
Проходя рамку мателлоискателя, вяло улыбаясь в ответ на игривое прощание охранника. Выхожу на порог. Вот тут уже вдыхаю полной грудью.
Повернув голову — встречаюсь взглядом со своим судьей. Хмурый и цепкий, как бойцовская собака. Курит.
Остается, видимо. Не только меня гонял всю неделю, сам тоже вкалывал, как вол. Но моя жалость ему явно ни к чему. Предложение помочь звучала бы глупо. Он сам решает, когда и что мне поручить.
Сейчас смотрит на меня, давя к земле. Что в голове — понятия не имею, но взгляд ничего хорошего не обещает.
— До свидания, — произношу и увожу свой вниз. Киваю, ступая прочь.
Не слышу ответа. Не то, чтобы ждала, но… Почему же все настолько плохо?
До самой калитки готовлю себя к тому, что он тормознет. Он может. Такое тоже бывало. Но сегодня — нет. Останавливаюсь за ней.
Оглядываюсь. Встречаюсь с глазами, держу контакт одну долгую затяжку, после которой, резко дернувшись, сбегаю.
Сложный вы, ваша честь. Слишком для меня.
* * *
— Владь, ты шутишь, что ли? — Ощупываю пальцами повязку на глазах. И злюсь, и смеяться хочется. Настроение такое странное… Улыбаюсь. Скольжу подушечками по атласу.
Мы с братом договорились, что я поднимусь, вместе закроем квартиру и поедем ко мне. Но вместо этого Влад заставил меня остановиться в коридоре и завязал глаза.
— Не шучу. Сюрприз хочу сделать…
Судя по голосу брата — он доволен. Берет меня за руку и тянет. Я улыбаюсь шире, доверяясь.
Сама, конечно, хотела бы получить сюрприз в более безопасном месте, но… Мне даже на Смолинской квартире вполне комфортно. Лучше, чем все эти дни за тонкой стенкой от Тарнавского.
Делаю осторожные шаги, пока брат не останавливает меня, разворачивает.
Я киваю в ответ на его взволнованное:
— Готова?
А потом морщусь, когда сдергивает повязку.
Обвожу взглядом комнату… Сердце щемит.
Здесь все выглядит так же девственно, как было до, а посреди комнаты — накрытый стол. На нем — сыры, виноград, черешня, роллы, свечи, бокалы и вино…
На полу в вазе — огромный букет бесконечной длины бордовых роз. У меня дух захватывает. Оглядываюсь на брата и опаляю лучами восторга. Он в ответ улыбается широко-широко.
— Это ты на сдачу? — Шучу колко, он цедит сквозь зубы, что я — мелкая коза. Смеюсь и лезу обниматься.
Грудную клетку распирает. Это очень-очень приятно.
Висну у него на шее.
— Это не обязательно было, Владь… — Шепчу, чувствуя такие нужные сейчас поглаживания по спине.
Мой брат пахнет домом и безопасностью. Я вдруг ныряю с головой в желание оказаться там — с родными.
Чувствую губы на виске. Дыхание щекочет волосы.
— Ты такое для меня сделала, Юлька… Я тебе грузовик роз доставлю, когда смогу. Первой. Хорошо?
Смеюсь, отрываюсь и грожу игриво пальцем.
— Первой не надо. У вас все… Хорошо… С ней?
Спросив, понимаю, что даже имя его возлюбленной не знаю.
— С Аней.
Улыбаюсь.
— Да. С Аней.
— Зашибись у нас, Юль. Ей здесь понравилось. И я понравился, — улыбка Влада становится хищно-обольстительной. Я игриво обмахиваю лицо ладонями. Мол, жарко стало.
Он же хватает мою руку, снова разворачивает и подводит к столу. Отодвигает стул. Галантный такой… Наверное, Аня научила.
Я послушно сажусь и наклоняюсь к цветам. Вдыхаю. Глажу лепестки.
— Ты голодная?
На самом деле, не особо, но киваю. Я же знаю, что брат старался. Потратился. Ему будет приятно знать, что со всем угадал.
И с цветами. И с блюдами. И с вином даже.
Я не сопротивляюсь, когда наливает.
— Тоже Аня посоветовала. Сказала, тебе должно понравиться…
Владик профессиональным жестом собирает салфеткой каплю с горлышка. Я беру бокал за ножку. Ни черта в этом не смыслю, но втягиваю аромат носом.
Пахнет вкусно. Делаю маленький глоточек под напряженным взглядом брата. Задерживаю на языке и глотаю.
— Очень вкусно, — Влад явно ждал вердикта. Получив — выдыхает и улыбается. Ерошит волосы на затылке. Себе тоже наливает и плюхается напротив.
— Я ей про тебя рассказывал… — Приподнимаю брови. — Что у меня охуенная сестра. Помощницей судьи работает. Сама устроилась.
Внутри меня гордость мешается со стыдом и грустью.
Чтобы не спалить это странное сочетание, опускаю глаза. Смотрю на красивые тарелки из безупречно белого фарфора.
— А она как тебе? — Стараюсь вернуть разговор в безопасное для меня русло. Влад, слава богу, позволяет.
— Она мне, Юль… Да по уши…
Мы едим, пьем, болтаем. Он рассказывает мне про Аню, свои планы на будущее. Мне кажется, я начинаю верить в него. Надеюсь, Владу хватит мотивации не сдаться.
Раньше он ко всему относится по-ленивому легкомысленно. Я думаю, причина тому — так и не пережитая травма. Он до сих пор ненавидит говорить о том случае. Не рвался никогда и никуда. А сейчас… Собирается поступать на заочку. Аня ему целый список любимых книг надиктовала. Он все их купит. Английский хочет подтянуть. Все тот же бизнес-план опять же…
Это… Окрыляет.
Хорошее вино пьется легче воды. Не бьет в голову, а расслабляет. Туманит немного. Замедляет. Развязывает язык.
Когда за окнами темнеет — Влад по-хозяйски берет в руки пульт и вместе с нажимом на кнопку шторы начинают съезжаться. Плазма загорается изображением потрескивающего камина. Из нескольких колонок по комнате разносится приятная музыка.
Я окидываю пространство взглядом и ощущаю его… По-новому.
Конечно, все дело в пьяной голове, но впервые думаю: а как тут было бы жить? Мне.
Тяну бокал к губам, делаю глоток и начинаю чувствовать горечь. Нет.
Так я не хочу.
— Может поедем уже, Владь? — Спрашиваю, прикидывая, что делать с оставшимися продуктами.
Но Влад явно не хочет торопиться. Подтягивает ближе кресло. Забрасывает на него ноги.
