Глава 17
Когда он катил по обманчиво узкой подъездной дороге к дому Макдауэллов, была уже вторая половина дня. Начал моросить дождь. Серебристо-серая кора кленов приобрела синеватый оттенок. Наконец в этот глухой уголок Вермонта пришла весна. Но Александр Макдауэлл устал ждать.
Ему были слышны голоса в гостиной и звон бокалов. Для коктейлей было слишком рано, однако Пэтси начинала пить, как только ей подворачивалась такая возможность. Ему следует присоединиться к ним, налить себе стакан виски и поддержать беседу. Есть вещи, которые он не в состоянии изменить.
Но вместо этого он направился прямиком в комнату Салли. Она спала. В дневном свете ее восковое лицо производило даже более жуткое впечатление. Он встал у изножья ее больничной кровати, глядя на нее, пытаясь обнаружить в себе ярость, пытаясь обнаружить прощение.
Она была его матерью. Все так легко и просто. Независимо от того, что она сделала, независимо от того, какая она. И раскаялась Салли в своих грехах или нет, она всегда любила его — любила со всей самоотверженностью, на какую была способна. И он тоже любил ее — сейчас он был готов это признать. Точно так же, как был готов признать, что ей пора уйти.
Она была в комнате не одна. Сначала он не заметил Каролин — свернувшись клубочком в кресле, она тоже спала. В подрагивающем свете она показалась ему нереальной и удивительно прекрасной. Странно, но она не отдавала себе отчета в том, насколько она красива. Скорее наоборот, делала все для того, чтобы отречься от этой красоты, не оставлявшей никого равнодушным. Она такая, какая есть, эти светлые волосы не ее заслуга, равно как и смешные веснушки на хорошеньком носике.
В комнате царила тишина, лишь было слышно, как негромко жужжат медицинские приборы, и этот белый шум отделял их от остального мира. Он взял стул, что стоял у ног кровати, сел и принялся наблюдать за обеими женщинами, которые были наделены столь огромной властью над его жизнью.
Было в этом нечто странное, похожее на сон. Он переводил взгляд с одной на другую и обратно, пока их лица наконец не слились в одно, старое и юное, бледное лицо умирающей старухи и безупречное — молодой женщины. Благородной формы нос, широко поставленные глаза, те же самые красивые губы. Одна старая, вторая молодая. Но лицо одно. Те же самые патрицианские черты. Лицо женщин из семейства Макдауэллов.
Он был так ошеломлен этим своим открытием, что не мог сдвинуться с места. Господи, как он раньше этого не замечал? Почему другие не замечали этого явного фамильного сходства? Но Каролин, похоже, оставалась в неведении. Она считала себя приемышем, которого Макдауэллы лишь терпели рядом с собой. Ей и в голову не приходило, что у нее куда больше прав жить в этом доме, чем у него самого.
Но откуда взялась здесь она? Когда Каролин родилась, Салли было уже под пятьдесят, так что быть ее матерью она никак не могла. Тесса же была на пару месяцев старше Каролин, что исключает кандидатуру Пэтси.
Имелись еще кое-какие далекие родственники, но в целом последние несколько поколений Макдауэллов были весьма немногочисленными. И если не считать отпрысков Пэтси, семейство стояло практически на грани полного вымирания.
Да, еще есть Уоррен. Помнится, что, когда он сам был прыщавым подростком, ему не давал покоя вопрос: уж не голубой ли его дядюшка? А та элегантная женщина с изысканными манерами, с которой Уоррен изредка встречался, не нужна ли она ему лишь для отвода глаз. Тогда у него не укладывалось в голове, как можно быть равнодушным к такой интересной вещи, как секс.
Но, судя по всему, тридцать лет назад Уоррена на какое-то время заинтересовал секс, если сейчас на свете жила Каролин Смит.
Впрочем, возможно, он ошибается. Уоррен ни разу не проявил по отношению к Каролин ни малейшего намека на отцовские чувства. Инструктируя Сэма Кинкейда по поводу прошлого и привычек Алекса Макдауэлла, он лишь походя упомянул Каролин как второстепенного члена семьи, не представляющего собой никакого интереса. Кстати, если память ему не изменяет, Уоррен тогда даже пожаловался насчет небольшого доверительного фонда, который Салли открыла на ее имя, заявив, что в этом нет ровно никакой необходимости.
Может, Уоррен все-таки не отец Каролин? Родственные чувства, кровная любовь были ему абсолютно чужды. Единственное, к чему он стремился, это обмануть родную сестру и прибрать к рукам ее состояние. Такому ничего не стоит обобрать собственную дочь.
Эта мысль сразила его наповал. Все, с него довольно. Не проронив ни слова, Алекс резко встал со стула. Лучше пойти выпить, даже если ради этого ему придется разделить общество Пэтси и дядюшки Уоррена. Нет, не просто выпить, а хорошенько набраться, напиться до потери пульса, как он не напивался вот уже много лет.
— Как там твоя мать, приятель? — приветствовал его Уоррен. Похоже, дядя пребывал в своем лучшем расположении духа.
— Умирает, — коротко ответил Алекс, наливая себе стакан шотландского виски без содовой.
Уоррен поморщился:
— Это мы знаем и без тебя.
— Тогда зачем спрашивать? — Он взял в руки стакан и, подойдя к французскому окну, встал спиной к своим обожаемым родственникам.
— В нашей семье привыкли к хорошим манерам, мой милый, — проворковала Тесса и, подойдя, встала позади. От нее исходил аромат «Пуазона» [3]— лучшее название для этих духов трудно придумать. Алекса неизменно мутило от их запаха. Тесса положила ему на плечо руку.
— Я слишком долго жил собственной жизнью, — произнес он и сделал глоток виски. — У меня иные жизненные ценности.
— Ценности? — повторила Пэтси и усмехнулась. — И что это за ценности? — Она повернула свои блестящие от алкоголя глаза к сыну. — Будь добр, налей мне еще, Джорджи.
— Хватит называть меня Джорджи, — огрызнулся тот. В его светлых глазах читалась настороженность.
— Какие мы все нервные, — прошептала Тесса на ухо Алексу. — Почему бы нам с тобой не удалиться куда-нибудь, где нам бы никто не мешал?
Он обернулся и окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног.
— Хочешь, чтобы я тебя трахнул?
Тесса изобразила смущенную улыбку.
— А тебя смущает, что мы родственники? Не бери в голову, мой милый. В этом штате браки между двоюродными братьями и сестрами являются законными.
— В мои намерения не входит жениться на тебе, — хладнокровно парировал Алекс.
— Собственно говоря, меня больше волнуют совершенно другие вещи, — проворковала Тесса.
Алекс задумался над ее словами. Несколько мгновений он пристально рассматривал ее идеальное, ухоженное лицо, ее совершенную фигуру фотомодели, а сам про себя задавался вопросом: если он оттрахает родную кузину, поможет ли это ему забыть Каролин?
