– Саша, когда я говорил тебе о другой грани любви и еще одном шансе, я имел в виду не только наши с тобой чувства. Еще один твой шанс – это и он...
На его руках вдруг оказался пышущий здоровьем, сонно улыбающийся младенец.
– Это... наш ребенок? – тихо спросила я, думая о сделанном мной аборте.
– Мог бы быть нашим. Но он – не мой. Он – твой. Возьми его, Саша. Ради него ты и должна вернуться.
Я приняла в непослушные руки малыша и растерянно спросила:
– И... что мне с ним делать?
Тим, запрокинув голову, звонко рассмеялся.
– Какая ты забавная, Сашка! Тебе лучше знать, что делать с ним.
Я неуверенно покачала младенца на руках, несмело прижала к груди и, опустив лицо, осторожно понюхала его голову с волнистыми темными волосиками. Пахло вкусно – молоком, сливочным печеньем и еще чем-то сладким, домашним и добрым.
– Это твой новый шанс, Саша, – вновь повторил Тим.
А я торопливо спросила:
– А как же ты? Разве тебе не дан еще шанс? Я говорю о музыке.
– С твоей помощью, Саша, – улыбнулся он, и в его синих глазах промелькнули лукавые искорки. – Ты – мой шанс.
– Поцелуй меня, Тим, – попросила я его на прощание, закрывая в ожидании глаза. – Пожалуйста.
Я услышала рядом с собой легкое движение, будто Тим придвигался ко мне. И мгновение спустя его сухие и горячие губы коснулись моих. Сладкий, как малина поцелуй, самый долгий и чувственный из всех, которые у нас когда-либо были.
– Я люблю тебя, Сашка. Люблю...
Его шепот затихал, будто шум успокаивающегося ветра.
* * *
Другие отдаленные шумы и голоса, до этого еле различимые, наоборот, нарастали, превращаясь в гул, в котором постепенно я стала различать отдельные слова, складывающиеся во фразы.
– ...Не беспокойтесь. С ней все будет в порядке...
– ...Я уж решил, что насмерть девчонку сбил. Ее парень какой-то прямо из-под колес вытолкнул. Так и подумал в последний момент, что собью их обоих...
– ...Ее не задело. Потеряла сознание...
– ...А парень тот куда-то пропал! Спас девочку и исчез, будто его и не было! Жаль, «спасибо» даже некому сказать...
– ...Приходит в себя...
– ...Муж приехал...
– ...Позже...
Я поморщилась от гула этих чужих голосов, которые мне мешали, и открыла глаза.
– Добрый вечер, спящая красавица, – бодро поприветствовал меня незнакомый мужчина с веселыми искорками в карих глазах.
– Добрый... – машинально ответила я и часто заморгала, привыкая к яркому свету. Я лежала на жесткой неудобной поверхности, надо мной нависали незнакомые люди, одетые в медицинскую форму, с потолка слепили яркие лампы.
– Где я?
– В больнице. Но все более-менее в порядке, машина не задела вас, – охотно пояснила стоящая рядом с мужчиной женщина.
– Что ж вы, милочка, так неаккуратно дорогу переходите? – весело пожурил меня кареглазый мужчина, вновь нависая надо мной. – В вашем положении нужно беречь себя.
– В моем – что?..
– Положении. Разве не знали? Впрочем, срок еще небольшой, могли и не знать.
– Я – что? Да? – глупо переспросила я и попыталась сесть, но женщина решительной рукой пресекла мои попытки.
– Лежите, лежите! Сейчас позовем вашего мужа.
– Ко-ого?!
Сколько я пролежала без сознания? Похоже, пока я «болтала» с Тимом, в этой параллели мое бесчувственное тело с кем-то обвенчали. С кем? Похоже на Лелика – подобные штучки в его духе. Выскажу я ему на правах жены все, что думаю!
– Саш... – тихо позвал меня знакомый голос, но не голос Леонида.
Я повернула голову и увидела присаживающегося на стул рядом с моей кроватью Кирилла.
– Как ты? – с беспокойством спросил он.
– Замечательно! С каких это пор ты стал моим мужем?
Он смутился и покраснел.
– Понимаешь... Мне не хватало тебя. Я ждал, ждал твоего звонка и под конец не выдержал. Почувствовал острую необходимость позвонить тебе. Решил, что назначу встречу, и мы поговорим с глазу на глаз. Набрал твой номер, но трубку взял мужчина, который представился врачом «Скорой», и сообщил мне, что тебя, похоже, сбил микроавтобус. Я сорвался и помчался в больницу, куда они тебя везли. И... когда меня спросили, кем я тебе прихожусь, сказал, что мужем. Не знаю, как сорвалось с языка. Я был напуган и...
– А уж как я испугалась! – с сарказмом ответила я. – Прихожу в себя, а мне объявляют о визите мужа! Первая мысль – какой гад посмел воспользоваться моей беспомощностью и обманом взял мое бесчувственное тело.
Кирилл улыбнулся, накрыл мою ладонь своей и осторожно погладил мои пальцы.
– Раз шутишь, значит, с тобой все будет хорошо.
– Какие уж тут шуточки! – фыркнула я.
– Не злись, – примирительно попросил он, склонив голову набок и рассматривая мое лицо с легкой улыбкой.
– Не буду, – невольно улыбнулась ему. Чувствовала я себя, несмотря на пережитое приключение, довольно сносно. Только очень устала.
– Врачи сказали, что ты не пострадала. По счастливой случайности машина не задела тебя. В ожидании, когда разрешат тебя навестить, я поговорил в коридоре с водителем микроавтобуса. Хлебнул адреналина дядька, сам не свой от переживаний был! Он рассказал мне, что в последний момент тебя из-под колес вытолкнул какой-то парень. Водитель уж решил было, что сбил вас обоих. Но тебя даже не зацепило, ты просто потеряла сознание, а парень куда-то исчез.
– Что за парень? – спросила я хриплым от волнения голосом.
– Водитель говорит, что не рассмотрел его. Сама понимаешь. Заметил лишь, что одет он был в какой-то серый спортивный свитер и черные джинсы. Странно, да? Спас тебя и тут же куда-то ретировался.
Я ничего не ответила Кириллу, лишь перевела взгляд на потолок и счастливо улыбнулась. Мой ангел-хранитель...
– Саш, врачи хотят, чтобы ты осталась в больнице до завтра. Хоть ты и не пострадала, подобный стресс может сказаться на твоем положении.
И Кирилл, недоговорив, смущенно замолчал. Хотя по его лицу я видела, что ему хотелось поговорить на эту тему. Думали мы с ним в этот момент об одном – о той единственной ночи, которую провели вместе.
– Я останусь с тобой до утра, – сказал он после долгой паузы.
– Не возражаю, – улыбнулась я.
– Даже если бы и возражала! – строгим, безапелляционным тоном припечатал он.
Я рассматривала его лицо будто в первый раз. Каждую черточку, каждую деталь. Я не сравнивала его лицо с лицом Тима, я рассматривала его так, как бы рассматривала лицо нового в моей жизни человека, которому будет отведено важное место. Я словно вытирала ластиком карандашный набросок и рисовала его заново – в другом свете, с другими тенями, с новыми деталями, с новым вдохновением.
