Я никак не могла осознать случившегося. Не из тех я женщин, в которых влюбляются ни с того ни с сего. Да, у меня и раньше были друзья-мужчины, но, если не считать сальных шуточек по поводу размера моих грудей, каждый считал меня «своим парнем». И, уж конечно, мне в голову не могла прийти никакая тайная любовь. Это уж больше по части Мадди и сотен других роскошных, загадочных женщин, обладавших неким шармом, от которого мужчины сходят с ума. У меня этого шарма нет и не было, и в обозримом будущем вряд ли будет. Может, у многих женщин это врожденное, может, они этому учатся, старательно штудируя журнальные статьи, наставляющие, как следует одеваться, встречаться с мужчиной глазами и выбирать темные очки, которые возвестили бы всему миру, что вы и есть ТА САМАЯ. Но я и близко не стояла рядом с ТОЙ САМОЙ. Нет, я, разумеется, тоже кое-что знаю – например, в брюках какого покроя мои бедра не кажутся такими широкими, что мелирование следует делать каждые три-четыре месяца и что короткие волосы меня уродуют до неузнаваемости. Но никак не возьму в толк, как это женщины способны целыми днями балансировать на высоких каблуках, и так и не узнала секрета Моны Лизы влюблять в себя мужчин с первого взгляда и навсегда. Даже имей я такую власть, никогда не обратила бы ее на Макса. Мои чувства к нему были и останутся чисто платоническими. Дружескими.
Хотя сиденья в нашем салоне были куда просторнее, чем в эконом-классе, мне не терпелось поскорее оказаться на земле. Все равно было душно, пахло несвежим дыханием и потом, мышцы затекли и ныли. За час до посадки я зашла в туалет проверить урон, нанесенный бессонной ночью. Пришлось почистить зубы, причесаться и обновить макияж (я не посмела затеять что-то посложнее с тушью или карандашом для подводки век, зная, что с моей удачливостью самолет обязательно провалится в воздушную яму и я выколю себе глаз). Несмотря на все ухищрения, я по-прежнему выглядела усталой и плохо причесанной, но утомленный вид, когда у вас помада на губах, все лучше, чем без.
Мы, наконец, приземлились: незабываемое впечатление, заставившее меня задаться вопросом, уж не является ли наш пилот поклонником «Меткого стрелка». Я вышла и, следуя указателям, двинулась на таможенный досмотр, где уже скопилась целая толпа. Пока угрюмые пассажиры толкали меня, я невольно подметила, что все окружающие женщины словно сошли с обложки модного журнала: не менее шести футов ростом и ослепительны. Сначала я думала, что у меня просто разыгралось воображение, но осмотрелась – и точно: куда бы ни упал взгляд, повсюду были высокие, стройные, шикарные женщины. В отличие от меня и измученных полетом пассажиров, медленно бредущих к стойкам таможенников, все они были загримированы и причесаны, словно парад оживших кукол Барби.
– О-о-о, я читала об этом в «Пипл», – объяснила мужу стоявшая за мной женщина средних лет. – Они приехали на конкурс красоты. «Мисс Мира» или «Мисс Вселенная»… что-то в этом роде.
Потрясающе. Просто класс! Я не только встречусь с Джеком в таком неприглядном виде, но и покажусь настоящим чучелом на фоне этих худых, как вешалки, затянутых в кожу конкурсанток!
Джек ждал меня по другую сторону стойки. Увидев, как он, широко улыбаясь, спешит ко мне, я в приступе эйфории помахала рукой, оскалившись, как безумная. Я втайне надеялась, что расстояние и время притупят мои чувства к нему, но, очевидно, произошло прямо противоположное. Он добежал до меня, схватил в объятия, крепко поцеловал в губы и стиснул что было силы.
– Привет, – промычала я куда-то ему в подмышку.
– Привет, – ответил он, сжав меня еще крепче.
– Я дышать не могу! – пропищала я.
Джек, смеясь, отпустил меня, но тут же схватил за руки и стал рассматривать.
– Выглядишь классно! – похвалил он.
Как ни удивительно, он, казалось, не замечал процессии красоток, струившейся мимо нас, хотя я увидела, что некоторые конкурсантки оглядываются на Джека. Он и в самом деле казался настоящим плейбоем в своем пальто из верблюжьей шерсти, с раскрасневшимися от ветра щеками и обаятельной, освещавшей лицо улыбкой. Даже непокорные волосы, обычно падавшие на лоб, раз в жизни решили вести себя прилично.
– О, не ври! Я только что провела шесть часов в воздухе, и уверена, что выгляжу точно так же, как себя чувствую!
– Ничего подобного. Смотришься изумительно, – заверил он, снова целуя меня. На этот раз он не спешил отстраниться. Я тихо наслаждалась мятным запахом его дыхания.
Нас уже ждала машина его компании. Погрузив мои вещи в багажник, мы уселись на заднее сиденье, и Джек немедленно прижал меня к себе, так что я прислонилась головой к его груди, а его подбородок уперся в мою макушку. Как ни странно, несмотря на его близость и растущее во мне желание, я каким-то образом умудрилась заснуть по пути в Лондон. А проснулась от того, что машина стояла и Джек осторожно теребил меля за руку.
– Вставай, соня. Приехали.
Я зевнула и вздрогнула, лишенная его тепла: Джек уже успел выйти из машины. Уставшая, замерзшая, я неловко выбралась на тротуар и, потянувшись, потопала ногами, чтобы согреться. Водитель выставил чемоданы на обочину.
– Ну, как тебе? – спросил Джек. Только тогда я огляделась и увидела, где нахожусь.
Мы стояли на маленькой улочке, застроенной двухэтажными особняками. Очевидно, улочка была ответвлением другой, побольше и пошире, что я обнаружила, заглянув в каменную арку, и все же казалась очаровательно-тихой, удаленной от городской суеты. Здания выглядели старыми и причудливыми, словно из другой эпохи. Если бы не абсурдно маленькие машины, припаркованные у дверей, и слабые звуки телепередач, доносившиеся из окон, было бы легко представить, что мы перенеслись в прошлое лет на сто.
– Ты живешь здесь? – спросила я. Джек кивнул и стал отпирать темно-зеленую дверь.
– Здесь такие дома называют «конюшнями», уж не знаю почему. Видимо, когда-то в этом районе были конные дворы, переделанные потом в особняки и многоквартирные дома, – пояснил он, пыхтя под тяжестью моих чемоданов. Но когда я вызвалась помочь, только отмахнулся. М-м-м, как мне это правилось! Из-за моих габаритов немногие мужчины рвутся мне помочь, очевидно, предполагая, что я могу легко взвалить на плечи пароходный кофр.
– Здесь так спокойно, можно подумать, мы вообще не в городе, – выдохнула я.
– Поэтому я здесь и живу. Домик маленький, но уютный, – Джек протянул руку, чтобы помочь мне перейти порог.
Я немедленно почувствовала себя как дома. Жилище напоминало мое собственное, – здесь тоже было полно местечек для отдыха (хотя представление Джека о маленьких жилищах было примерно на тысячу квадратных футов просторнее, чем моя квартира).
