Пудель примчался звонко топоча по паркету и забавно поскальзываясь на поворотах.
— А завтра, в воскресенье?
— Позвоните и решим. Вам так хочется начать новую жизнь с понедельника?
— Новая жизнь у меня уже началась. Надо ей соответствовать.
— До встречи. Аменхотеп, вы не джентльмен. Даме надо говорить комплименты!
— Кар!
— Шутник. Не обижайтесь на него, деточка. Он солидарен с моим отвратительным настроением. Погоди у меня, мерзавец! Гостья за порог, я тебе хвост повыдергиваю.
— Благодарю.
Громко сказала птица. Арине в очередной раз показалось, что этот великолепный попугай существо гораздо более разумное, чем некоторые двуногие. Распрощавшись с пуделем и его хозяйкой, она направилась в собственный зоопарк. Но зашла не сразу. Просидела часа три на сломанной качели в углу двора. Дождалась, пока дед не зажег свет на кухне. Теплый розовый квадрат окна казался необыкновенно милым и манящим.
* * *
В воскресенье утром Арина совершила гражданский подвиг: отправила деда и Евдокию Яковлевну в кино. На «Сибирского цирюльника». Оба отчаянно сопротивлялись, но в крови у Родионовой по-прежнему бушевали таинственные эндорфины, и победить ее было невозможно. Она нарядила деда в давно купленную рубашку и брюки, от галстука он отказался наотрез. Евдокия Яковлевна сошла к ним в длинном зеленом платье, слегка подкрашенная и благоухающая чем-то неземным. Освободив плацдарм, Арина расслабилась. Покормила сытого Шайтана (но кто же от лишней порции каши с мясом откажется?) и завалилась с книгой. Довольная жизнью туша подремывала рядом, изредка приоткрывая один глаз, находила лицо любимой повелительницы, и вновь погружалась в нирвану. Какая благодать! Арина из озорства дула псу в нос, он коротким ворчанием обозначал протест и отворачивался. Но спустя несколько минут незаметно принимал прежнюю позу. И все повторялось. После обеда сладкая парочка отправилась в гости к Семеновым. При виде Шайтана нервный Гаррик забился в конвульсиях. Еле успокоили. На Людмилу Георгиевну размеры мохнатого охранника впечатления не произвели. Собака, как собака. А Виктор Иванович не промолчал.
— Мать, пора Арину замуж выдавать. Только кто на нее позарится?! С таким чудовищным приданым?
— Нафаня, ты не прав. Милая собачка, послушная. Посмотри. Ей сказали лежать, она и лежит, как приклеенная.
Шайтан фыркнул.
— Видишь, даже ему смешно.
— Нет, мать, чтобы с таким монстром в одной квартире жить, надо стальные нервы иметь.
— Гаррик, а ты как думаешь?
Бульдожек съежился на руках Людмилы Георгиевны и в дискуссию не вступил. Чаепитие затянулось. Арина узнала тонну школьных новостей. Как многие трудоголики, госпожа Семенова жила работой. Виктор Иванович вслух зачитывал выдержки из журнала, который изучал. Семейная идиллия, одним словом. На звонок в дверь особого внимания не обратили. Хозяин пошел открывать, и — как сквозь землю провалился. Шайтан оторвал голову от пола, нашел взглядом лицо хозяйки, тихо рыкнул. Что такое? Арина поставила пустую чашку на стол и решительно поднялась.
— Пожалуй мне пора.
В зал ворвались двое парней в темных шапочках.
— Сидеть, суки!
У высокого в руке был пистолет. Второй тип размахивал ножом.
— Сидеть, говорю.
Арина пожалела, что не обладает навыками Брюса Ли. То, что ребята не прятали лица, навело ее на весьма неприятное предположение. Трупы не болтают и описание внешности не дают…
— Где у вас капуста? Деньги где, старуха?!
— Что вы сделали с моим мужем?
Людмила Георгиевна заломила руки и залилась слезами.
— Витя! Витенька!
Бесшумно и плавно поднялся Шайтан. От нападавших его загораживал накрытый длинной скатертью стол. Взъерошенная холка и глаза, налившиеся кровью. Арина поразилась его абсолютному молчанию. И вдруг поняла отчетливо, ЧТО надо делать.
— Мальчики, это какая-то ошибка. Дома никто денег не хранит.
Голос дрожал. Она привстала, опираясь одной рукой на стол. И стараясь выглядеть максимально беспомощной и перепуганной. Особо притворяться ей не пришлось.
— Сядь, лярва.
Высокий скомандовал напарнику.
— Вяжи девку, живее.
Арина мысленно прошептала: «Помоги, Милосердная! Только не сейчас! Я хочу жить! Помоги!» И заверещала.
— За мной сейчас заедут! Муж и брат. Они менты, ясно?! И они знают, что я здесь. Они перезванивали только что! Идиоты!
Она размахивала руками, надеясь, что пистолет без глушителя и вот так сразу палить бандит поостережется. А еще она хотела понять, сколько нападавших всего. Неужели двое?
— Они сейчас придут! Валите отсюда!
Высокий навел на нее пистолет и шагнул.
— Шайтан!!!
Как в замедленной съемке Арина увидела длинный прыжок шоколадного тела. Удар. Крик. Выстрел. Падающие силуэты бандита и пса инерция отбросила назад к двери. Одновременно Арина схватила чайник с кипятком и метнула в голову второму типу. Его испуганный вопль девушка слышала, как сквозь вату.
— А-А-А.
Мгновение спустя она вооружилась бальзамом «Мордовский», который очень любил добавлять в кофе хозяин дома. И бросилась к катающейся по полу темной массе. Бутылку Арина что есть силы, обрушила на бритый затылок.
— Сука!
К ней шел ошпаренный парень с ножом. Неужели все? Мимолетно и беспомощно удивилась девушка.
— Поганая сука!
С пола взметнулся окровавленный Шайтан. Прямо на нож. Арина услышала свой отчаянный крик, перепрыгнула через лежащее в дверях тело и стремглав бросилась в комнату Анечки. Она запиралась изнутри на задвижку. Телефон? Параллельный телефон на тумбочке. О, нет, молчит. Арина прокляла себя за то, что не взяла сотовый, распахнула балконную дверь. А дальше? Третий этаж, между прочим.
— Караул!!! Горим!!! Пожар!!!
Воскресный вечер все-таки, должны же люди быть дома?!
— Пожар!!!
Соседи сверху свесились.
— Семеновы горят! Семеновы!
— Вызывайте милицию!
Потребовала Арина.
— Звоните в милицию, немедленно!
Дверь в комнату затрещала. Ну и что ей еще оставалось? Она прыгнула. За мгновение до удара в голове мелькнула дурацкая обида — «А как же «Тодес?»
* * *
— Даже и не знаю, что сказать.
— Тогда молчи.
Нелюбезно посоветовала Родионова. Василий смотрел снимки.
— Твоя левая нога через месяц будет в полном порядке…
— Спасибо.
— А вот правая…
— Ну?
— Хреново с правой, дорогуша. Совсем хреново.
— Отрежут?
— Может, и нет. Выглядит так, будто ты с седьмого этажа сиганула, по меньшей мере. Черт! Голень в щепки. Черт!
