Когда он заговорил, в его голосе зазвучала плохо замаскированная ревность:
– Я слышал, вы воссоединились с прежним партнером?
– Да, – коротко кивнула Кэра.
– Наверно… вы очень рады?
– Да, очень.
– Наверное, вам сопутствует большой успех?
– Да, публика восприняла наше воссоединение с восторгом.
– Ну что же, – пробормотал он, – остается пожелать вам и в будущем всяческих удач.
– Спасибо, Ричард, – сказала она. – Желаю и вам счастья. Я прочла, что у вас через две недели свадьба.
– Благодарю вас, – кивнул он.
Оба чувствовали себя самыми несчастными людьми на земле. Словно встретились два совершенно незнакомых человека и не было в прошлом ни жарких объятий, ни поцелуев… Оба знали, что обязаны забыть обо всем, что между ними было. Казалось, что каждый из них утратил веру в другого и теперь ужасно тяготился возникшей неловкой ситуацией.
О, как Кэре хотелось быть с Ричардом самой собой!… Рассказать о том, в какое отчаяние приводит ее одна мысль о том, что в его жизнь должна войти другая женщина. О том, что она вовсе не «почивает на лаврах». Наоборот, несчастна, одинока и безумно нуждается в нем… Именно об этом Кэре хотелось поведать Ричарду, но, увы, она не решалась. Было бы жестоко рассказать ему обо всем, что с ней случилось в последнее время. Как и о том, что ее ожидает в недалеком будущем… Подобные признания только невероятно осложнят Ричарду жизнь… Нет уж, пусть лучше он уйдет в уверенности, что весь мир лежит у ее ног. Ведь он и так винил себя в том, что произошло во Франции.
В общем, Кэра продолжала беспечно улыбаться и болтать, как ни в чем не бывало, а Ричарду казалось, что она совершенно к нему охладела. Ему тоже хотелось рассказать ей обо всем, что накопилось на душе: о страхе перед приближающимся днем свадьбы, о том, что он день и ночь думает лишь о ней, о Кэре… Однако и он не дал воли эмоциям.
– К сожалению, мне нужно спешить в министерство. Я уже опаздываю, – извинился он. – До свидания и поздравляю с успехом на сцене. Дай Бог, чтобы он никогда вас не покидал, моя дорогая!
– Большое спасибо, Ричард, – ответила она. – Вам тоже всяческих успехов в личной жизни.
Он закусил губу. Казалось, он вот-вот решится и разрушит разделявшую их стену, но… вместо этого он торопливо отдал честь и быстро пошел прочь.
В панике она смотрела на его удалявшуюся фигуру. Дикий страх, отчаянная боль пронзили все ее существо. Он уйдет, и в ее жизни не останется ничего. Абсолютно ничего.
– Ричард! – задыхаясь, воскликнула она. – Ричард!
Ее слабый возглас потонул в уличном шуме. Потом Ричард исчез из виду, а Кэра, мертвенно побледнев, осталась одна.
Через два часа она встретилась с Крисом Кэмбеллом, но и тот не сказал ничего утешительного. Как и Адриан Кранн, он от всей души ей посочувствовал. Кэра понимала, что Крис искренне сожалеет о свалившихся на нее неприятностях. Но она также знала, что вся театральная братия ужасно суеверна и скоро ее будут чураться как зачумленную. С Рождества ее уже в третий раз преследовали неудачи. Публика, конечно, тоже посочувствует, но надолго ее не хватит. Сколько можно сочувствовать актрисе, которой так не везет с партнерами?
Крис заметил, что найти замену Клоду и Кри-Кри будет почти невозможно.
– Само собой, автоматически разрывается твой контракт с Адрианом, – печально сказал он. – Я, конечно, позабочусь о твоем будущем, но сейчас у меня и так голова кругом…
В залитой июньским солнцем гостиной Кэра угостила Криса чаем.
– Подумай, может, мне взяться за что-то новое? – слабо улыбнувшись, предложила она. – Выступать соло?
Крис Кэмбелл постарался встряхнуться и не думать о собственных немалых убытках. Гонорары у Кэры были не слишком большие, зато прибыль она приносила изрядную. Он пожал плечами.
– У нас не такой уж большой выбор, Кэра, – сказал он. – Сейчас многие шоу вообще закрываются, а ты с Клодом успела поработать на радио.
– На радио не любят таких малышек, как я, – в мехах и бриллиантах! – усмехнулась она. – Может, придумать что-то другое?
– Постараюсь что-то поискать в новых кабаре. В конце концов, у тебя есть имя. Есть своя публика.
– Постарайся, Крис, – снова улыбнулась она.
– Какая досада, – вздохнул он, – мне тебя ужасно жаль. С тех пор как ты вернулась из Франции, тебе не везет. Мне бывает так грустно, когда приходится расставаться с тобой…
В ее глазах отразилась печаль. Она припомнила все, что случилось во Франции. В ее памяти воскрес чудесный вечер, устроенный для артистов из «Арт-союза», на котором она танцевала в объятиях офицера-танкиста.
– Я ни о чем не жалею, – тихо проговорила она.
Крис посмотрел на нее с восхищением.
– Ты такая храбрая! – вырвалось у него. – Ты стольким пожертвовала для нашей старушки Англии, а она не очень-то раскошелилась для тебя…
– Да, – засмеялась Кэра, – пенсии я не заработала.
– Не заработала… – эхом отозвался Крис.
– Пожалуйста, только не забывай, в каком я трудном положении, – попросила Кэра. – В шоу у Кранна я даже не успела толком заработать.
– Ты уверена, что Клод не сможет вернуться на сцену? – спросил Крис.
– В больнице сказали, что для него было бы безумием вернуться к прежней жизни. Кажется, ему придется отправляться в санаторий.
Крис Кэмбелл почувствовал себя очень неуютно. Он терпеть не мог разговоров о болезнях и смерти. Одна мысль об этом лишала его аппетита.
– Ладно, – сказал он, – мне, конечно, жаль этого парня, хотя ты прекрасно знаешь, что он никогда мне не нравился. Он обходился с тобой по-свински.
– Увы, он расплачивается за все… – вздохнула Кэра.
– Ты расплачиваешься, а не он, – поправил Крис. – После того как он вел себя с тобой, ты слишком добра к нему.
– Я знаю его много лет, – сказала она. – Кроме меня, у него никого нет.
Крис спохватился, что у него назначена встреча и он должен немедленно убегать. На прощание он снова пробормотал что-то утешительное, а потом отправился в свой офис. Ему предстоял разговор с молоденькой киноактрисой. С недавнего времени он был ее агентом. Как и Кэра, она была миниатюрной голубоглазой блондинкой, но деловая хватка у нее была такая, что она могла поучить самого Криса. Из своих контрактов она старалась вытрясти все до последнего пенни. К тому же Крис знал, что она трижды была замужем и от двух мужей получала немалые алименты. У нее была репутация настоящей акулы.
Когда Крис вошел в офис, она сидела на его письменном столе, положив ногу на ногу. Эдакая кошечка, любительница снимать сливки. В настоящий момент она прикидывала, как ей увернуться от чрезмерных налогов.
Крис Кэмбелл не относился к числу мужчин, склонных размышлять о нюансах человеческой души, но теперь он волей-неволей сравнивал ее с другой белокурой девушкой, с которой расстался всего полчаса тому назад. Эта девушка, движимая чувством долга, отправилась во Францию, там получила увечье, но даже не сетовала на судьбу. Она бескорыстно помогала тяжелобольному партнеру, хотя тот обходился с ней не лучшим образом, и жизнерадостно улыбалась, несмотря на то, что ее финансы стремительно таяли. У этой девушки в театральных кругах была кристально чистая репутация.
