Пока он объяснял ей нюансы приготовления обжаренных кусочков яблок, я осмотрелась в поисках Якобека. Он шел через стоянку для машин, легко похлопывая рукой по правой ноге, и осеннее величие гор казалось рамкой для него. Четыре собаки, две кошки и чернобелый маленький козленок, сбежавший из хлева для малышей, следовали за ним с преданностью простых существ, чувствующих доброту так же остро, как и силу. Я вдруг осознала, что прижимаю кончики пальцев к губам в лихорадочном изумлении. Я тоже следовала за ним, но не находила в себе смелости признать это.
Этот день доказал, что жизнь в Долине никогда больше не будет прежней.
Люсиль разместила своих агентов в мотелях и гостиницах по всему округу, а сама сняла комнату в практичном бунгало Логана на продуваемой ветрами задней дороге Далиримпла. Когда мой брат и Люсиль успели договориться об этом, я не спрашивала. Бэби немедленно привязалась к этой высокой белокурой женщине и даже придумала для нее прозвище. Пчелка Люси. Так вот однажды вечером Пчелку Люси заметили сидящей на переднем крыльце дома. Она завернулась в шерстяной плед с узором из яблок и читала Бэби статью из охотничьего журнала, который выписывал Логан. Вероятнее всего, статья называлась какнибудь вроде «Бэмби — сырой, жаренный на углях или тушеный»? Но Бэби все равно была очарована этой Пчелкой.
Мы держали Эдди в кондитерском цехе подальше от посторонних глаз ради ее и нашего блага. Надо отдать ей должное, она легко приняла ситуацию. Десятки, а иногда и сотни людей звонили на ферму, чтобы поговорить с ней, называя себя ее друзьями, иногда выкрикивали непристойности или оставляли глупые комментарии на автоответчике в моем офисе. Нравилось нам это или нет, ее окружали слава и ненависть. А теперь они окружали и нас тоже.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Пленка, на которой мы с Хаш стояли рядом, когда я якобы пытался сбить вертолет телеканала, обошла все выпуски новостей национального телевидения. Кении рассказал радиослушателям, что меня следовало бы проверить на наличие вируса бешенства. Он даже предположил, что я уже успел заразить новоявленную свекровь Эдди.
— Мне хотелось, чтобы ты знала, как я сожалею об этом, — сказал я Хаш.
— Я могу потерпеть, — ответила она, но счастливой при этом не выглядела.
Хаш стояла в центре огромного амбарасклада, окруженная деревянными ящиками с яблоками. Одна ее сильная рука лежала на рычаге управления автопогрузчиком, другая сжимала рацию. Холодный воздух с шипением вырывался из кондиционера под потолком. Сильный запах яблок окружал нас. Ее умение управлять этим миром и способность к коммерции буквально гипнотизировали меня.
— Два с половиной фунта в каждом, тридцать пять за ящик, — говорила она в рацию.
Потом следовал щелчок — и ответ на следующий вопрос:
— Я еще раз проверю наш контракт. Щелчок. И снова ответ комуто другому:
— Восемьдесят шесть в карамельной установке, пока мы не проверим пропановую линию под этим котлом.
Каждые пять секунд к ней обращались ее служащие, каждый со своим вопросом. Она говорила по рации, работала на автопогрузчике и смотрела на меня с усталым гостеприимством.
— Я могу потерпеть, — повторила она. — Ты же не выкручивал мне руки.
— Люди могли подумать, что я это делал. Как, кстати, твоя рука?
— Отлично.
Хаш не добавила больше ни слова, только смотрела на меня своими волшебными зелеными глазами; тонкий полумесяц шрама на щеке белой полоской выделялся на коричневой от загара коже. Холодок пробежал у меня по спине. Ее рука… Я все время помнил об этом, и чтото меня беспокоило.
— Значит, на эти дни я для тебя персона грата?
— Я серьезно отношусь к мнению ос. И Бэби тебя любит, а ее не обманешь. — Хаш помолчала. — И потом еще козленок…
Этот неслух пришел за мной следом в амбар.
Хороший способ отвлечься. Я посмотрел вниз на маленькое белочерное существо. Козленок щипал мою брючину.
— Я притягиваю к себе животных, — сказал я, ощущая острую потребность говорить хоть чтото, чтобы справиться с чувствами, растущими в моей душе. — Очевидно, это дар.
— Так и есть, — согласилась Хаш без намека на шутку.
Я внимательно посмотрел на нее. Она нахмурилась и отвернулась. Из рации раздался голос Дэвиса:
— Мать, я попросил Мэри Мэй отвечать на звонки представителей прессы. Они вышли на уровень один звонок в минуту. Звонят со всего света. Дядя Логан завернул две машины с телевидения, но это не останавливает газетчиков. Они переодеваются простыми покупателями и проскальзывают мимо него. Вполне вероятно, что они уже в Амбарах и во все суют нос. Я всем велел отвечать «без комментариев», если ктото посторонний будет спрашивать об Эдди. Это относится и к тебе, мать. Договорились?
— Без комментариев.
— Ладно, я знаю, что тебе это неприятно. Прости. Это оказалось куда хуже, чем мы ожидали. И поступок Якобека только все испортил. Он просто социопат! Этому племяннику президента не стоило угрожать телеоператору оружием.
Хаш встретилась со мной взглядом, зная, что я слышу каждое слово из их разговора, потом повернулась ко мне спиной.
— Я думаю, Якобек понимает, что не улучшил отношения с прессой, — сказала она сыну. — Но согласись, это было очень эффективно. Впрочем, Якобек меня волнует меньше всего. И тебе не следует о нем волноваться.
— Хочешь знать мое мнение? Я бы попросил его уехать. Думаю, что папа поступил бы именно так.
— Если я захочу, чтобы Якобек уехал, я сама попрошу его об этом. Но все равно спасибо.
Хаш отключила рацию. Колечки бронзоворыжих волос от этого движения вздрогнули у нее на затылке. Ее тело было сочетанием изгибов — груди, бедра, длинные ноги. Она чуть покачивалась, как высокое дерево на ветру. Я не мог отвести от нее глаз.
— Ну что ж, ты слышал, что думает о тебе Дэвис, — сказала Хаш, не оборачиваясь.
— Твоего мужа устраивало то, что ты в нем не нуждалась?
Ее спина окаменела. После долгого молчания Хаш наконец сказала:
— Ты уже знаешь ответ. Но Дэвис его не знает, и я хочу, чтобы все так и оставалось.
— Считай, что мы договорились, — согласился я и ушел, оставив Хаш наедине с ее яблоками.
После обеда я приехала от Амбаров к своему офису, чтобы выгрузить там стопки компьютерных дискет, и увидела на подъездной дорожке Якобека с какимто седобородым мужчиной в вытертом комбинезоне, армейской куртке не по размеру и бейсболке с логотипом «Чикагских медведей». Что, повашему, я должна была подумать?
— Это мой друг, — заявил Якобек. — Я привез его сегодня из города. Он не прочь пообедать. Ты не возражаешь, если я отведу его в дом?
