И что теперь? Получается и я такая? Распущенная?
Мне, наверное, нужно уже гореть от стыда? Но не получается… ни тогда, когда я решилась с Максом на первый минет в своей жизни… Ни сейчас, когда я сижу на его коленях, а он пальцами поддевает бретельки моего лифа и опускает их…
Я посылаю весь стыд к черту!
Футболка Макса летит туда же. Он стягивает ее за ворот через голову и кидает куда-то на переднее сиденье.
Мое сердце трепыхается как колибри. Я не сдерживаю нервную усмешку.
— Ты смеешься? — хрипит Макс мне в шею. Его ладонь проходится по моим позвонкам. Настырные пальцы оставляют приятное тепло на коже…
— Я не представляю, как этим можно заниматься здесь… — шепчу я, но сама же осторожно касаюсь пальцами крепких мужских плеч.
Медленно веду по напряженным очертаниям мышц. Кожа Макса такая твердая и от нее веет жаром.
— Будем учиться, — усмехается он и ведет свои поцелуи ниже… к груди… И я ныряю в сладкую дымку. — Тем более, — хрипло продолжает Ольховский, — здесь не надо путать право, — его влажные губы обхватывают один сосок, слегка втягивая в рот, а следом и второй, — и лево. Тебе нужен всего один рычаг… — Макс резко обхватывает мои разведенные бедра и требовательно прижимает к своему твердому пазу.
Каждый миллиметр моего тела прокалывает дозой взбесившегося возбуждения.
Я сдаюсь Максу. Вся и полностью в его руки. В его губы. В его воспаленное дыхание
Секс в машине? А почему бы и нет?
И пусть у нас не очень романтично и ловко получается стянуть с себя белье. Особенно у Макса. Он пару раз хорошенько прикладывается макушкой о крышу машины, когда стягивает с себя джинсы вместе с боксерами к щиколоткам. Мы чертыхаемся, рычим, но не отрываемся от поцелуев. Жадно сплетаемся языками, пока пытаемся добраться до обнаженной кожи друг друга.
Не поддается нашему натиску лишь мое платье. Оно так и остается болтаться у меня на бедрах. Но под его подолом я полностью нагая. Внутри низа моего живота все сжимается… пульсирует…
Я сверху и понимаю, что там и останусь. Глаза Макса с похотливой поволокой смотрят на мое тело, ладони отводят каждый его изгиб. Он в нетерпении облизывает губы и одной рукой придвигает меня к себе ближе, а второй — хватает кинутый из кармана на сиденье квадратный пакетик презерватива и разрывает его зубами.
По мне проскальзывает легкий холодок паники. Черт возьми! Все наши прошлые рады Макс всегда был сверху. Уверенно доводил меня до состояния полного отрешения от реальности и счастливого принятия собственной греховности.
— А если я буду двигаться как-то не так… — на мгновения я замираю и смотрю в мутные глаза Макса.
Он слегка приподнимает уголки своих губ, потом кусает и сами губы, и касается одушечками пальцев моих напрягшихся сосков. Гладит их, заставляя меня нервно дрожать. Я размазываюсь в пространстве и времени. Макс сбито дышит и прикипает своим взглядом к моей груди.
— Ты можешь делать, как тебе хочется. Как ты чувствуешь. Как тебе приятно…
Одним неровным вдохом я набираю в себя смелость солировать.
Бедрами плавно опускаюсь к паху Макса. Его член касается моей кожи: пульсирующей и уже влажной. Я упираюсь руками в широкие плечи Ольховского, впиваюсь своими пальцами в каменные мышцы. Чувствую, как сильно они наливаются напряжением, когда каждый сантиметр горячей и объемной мужской плоти медленно вдавливается мне в промежность.
Секунда за секундой я плыву от ощущения дикого возбуждения и приятной, тянущей боли.
Макс наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц. И в этом взгляде есть все. Восхищение. Похоть. Опьянение.
Макс сам плавно толкает свои бедра вверх, и теперь он во мне полностью… до упора
Мы замираем. Дышим. Соприкасаемся кожа к коже. И поцелуй за поцелуем теряем контроль.
Я двигаю бедрами. Плавно. Растягиваю по своему телу ощущение, что готова вот-вот сорваться. Позволить себе стонать и сжимать изнутри свои мышцы так, чтобы звездочки искрились из глаз.
А Макс послушно дает мне фору. Он откидывается головой на сиденье. Гладит ладонями мои ягодицы. Сжимает их…И лишь разрешает себя маленькую вольность наградить меня легким шлепком.
Это все обостряет. Я чувствую Максима каждым нервным окончанием… Его запах. Его тепло. И эта теплота кусает мне кожу. Вижу, как он кайфует, когда я поднимаюсь и опускаюсь на его член.
Я где-то на границе с трепетным безумием, когда вижу дрожащие ресницы Макса. Он закусывает губы и шипит:
— Блять, мне так хорошо…
И мне хорошо. Неумело и робко, но я двигаюсь как хочу. Как того хочет мое тело и либидо.
Я бесстыже льну к крепкому торсу Макса, покрытому капельками пота. Зарываюсь пальцами в его волосы. Касаюсь губами пульсирующих вен на его напряженной шее. Нежно кусаю плечи… Мне остается лишь мурлыкать. Но вместо этого я издаю стоны. Чаще и громче… И терпению Ольховского приходит конец.
Рыкнув что-то по-звериному нецензурное, он обхватывает мои бедра рукам как можно крепче. Ускоряет темп. Грубо и глубоко.
Мои стоны переходят в тихие всхлипывания. Я расслабляюсь и теперь принимаю в себя Ольховского, как ему хочется. А он мощными и размашистими движениями заставляет меня вцепиться пальцами в его волосы на затылке. Бедра Макса с пошлыми хлопками врезаются в мои бедра. Жгучее ощущения оргазма топит меня полностью.
Несколько резких движений, и я просто прижимаюсь лбом не к влажному лбу Макса и скулю. Я сокращаюсь изнутри, распуская по венам сумасшедшее чувство наслаждения.
Еще секунда, и Макс сам мучительно стонет…
Конец
