Измена: B-52 (СИ) - Тес Ария

- Диктуй.

Диктую, что? Стараюсь так важно держаться, и не говорю ему: Вика уже давно тебя простила, идиот. Женщины они вообще многое могут простить, особенно если после тебя нашли свое счастье. Я по себе говорю, потому что я на Сашу не злюсь вообще. К лучшему все было. К Давыдову.

- Вы знаете о его успехах? - неожиданно спрашиваю, когда дело, так сказать, сделано, и Павел кивает.

- Конечно. Слежу за его жизнью издалека.

- Вы им гордитесь?

- Он имеет то, чего у меня в его возрасте и близко не было.

- Это да?

- Даже если бы он был обычным слесарем, ответ всегда был бы положительным.

- Когда у вас получится с ним поговорить...Скажите ему об этом.

- Что?

- Просто скажите. Пожалуйста. До свидания и удачи вам.

- И тебе.

Так мы и расходимся. Я, правда, в одну сторону, а он на том же месте, но я на таком подъеме сейчас! Этот поступок перечеркнул всю мою злость — как-то легче стало вдруг. Я уже и думать забыла о поступке бывшей жены Стаса, потому что знаю — вот сейчас я приду, поговорю с ним, и все на свои места встанет. Но…

Но. Всегда есть это дебильное «но». Когда я захожу на кухню, моментально чувствую очередную волну тревоги, потому что при моем появлении вдруг все замолкают. Смотря еще так…жалостливо что ли? Сочувственно? Черт, я не знаю, но мне это уже не нравится! А еще больше не нравится, что Стаса на кухне нет…и ее тоже нигде не видно.

- Всем привет...- здороваюсь аккуратно, - А где Стас?

Молчат, но Юрка первым в себя приходит и широко улыбается.

- Да…знаешь…он к Ленке поднялся. У нас тут инцидент номер «миллион» приключился и…

Помните, что я говорила о способностях Давыдовых ко лжи? Точнее к моей способности ее раскусывать сразу? Так вот я вижу — Юра врет. Медленно поворачиваю голову в сторону кабинета, дверь которого плотно закрыта, как и жалюзи. Нет-нет-нет…пожалуйста. Нет. Только не опять. Внутри разливается океан лавы, которая вытекает из моего бедного сердца и расползается по всему телу. Они там. Я знаю, что они там. Заперлись. Закрылись. Вместе. Наедине.

Кто-то роняет сковородку, и звон отражается от стен и ударяет в меня. Вздрагиваю, перевожу взгляд, и вижу очередное вранье — Кирилл уронил ее специально, чтобы меня отвлечь. По сочувствию в глазах понимаю. Но хрен там пел! Резко поворачиваюсь к кабинету, но не успеваю коснуться ручки — передо мной вырастает Юра и шепчет.

- Марин, не надо.

Он в кои-то веки абсолютно серьезен, и я распадаюсь на части. Лава внутри меня кипит, обжигает так, что я вдохнуть не могу…Неужели это судьба такая? Вечно быть преданной? Воображение рисует страшные картины. Нет, это не какие-то монстры из под кровати, но, как по мне, гораздо хуже. Он. Она. Его стол. Отсутствие одежды, но присутствие интенсивных телодвижений, которые даже мысленно, не по-настоящему, оставляют на сердце вполне реальные ожоги.

Резко отталкиваю Юру в сторону и также резко открываю дверь, а там…Нет, там нет никакого дикого акта совокупление, так что мое воображение смело можно отправлять на Формулу-1, где с его скоростью он обгонит любые спорткары, но…

И снова это «но». Я вижу картину куда более личную, глубокую и интимную. Ольга стоит перед Стасом, обнимает его за плечи, волосы перебирает. А он сидит, уткнувшись ей в живот, и все это позволяет. Потому что доверят. Потому что любит…

Я стою, как приклеенная, смотрю на весь этот сюр и не могу пошевелиться. Стас вскочил на ноги, даже отошел от Ольги на шаг, но это разве что-то меняет?! Нифига. Сбежать бы. Очень хочется сбежать, а я, черт возьми, физически не могу…мне бы пинок. Да. Необходим пинок под зад, который Давыдов дает вместе с нелепыми, шаблонными оправданиями.

- Марин, это не то, что ты думаешь…

Спасибо. Резко разворачиваюсь и рву когти. Иначе и не назовешь мой побег. Я ничего не хочу больше слышать, знать, выяснять — хватит с меня «Марин, потерпи», хватит с меня Давыдова. Ненавижу его так сильно, что легкие горят. За то, что втянул меня во все это дерьмо, пока сам в себе не разобрался. И ее ненавижу. Эту конченную Ольгу, которая строит из себя святую невинность вместе с какими-то дикими, жестокими планами с непонятным лично для меня фидбэком.

- Марина, да стой ты! - во дворе меня все-таки догоняют, и знакомые пальцы берутся за локоть, чтобы развернуть.

Но я вырываюсь, отхожу. Еле дышу сама, чувствую, что снова плачу, но сейчас это не слезы боли, пока по крайней мере, сейчас это слезы какой-то тупой злости, а еще бессилия. Я ведь абсолютно бессильна в этой ситуации. Все, что я могу предложить — это я, но этого всегда будет недостаточно. Потому что я не Ольга, которая тоже выперлась, правда с опозданием. Еще бы. Даже такая лань, как она, не может быстро скакать на высоченных шпильках.

- Дай я тебе все объясню!

- Мариночка, Стасик прав, - холено влезает эта дрянь, глазками хлопает, а внутри только злорадство.

- Оля, твою мать, не лезь! - рыкает Стас, потом на меня смотрит и делает шаг ко мне, от которого я снова отступаю.

Смиряется. Руки в меня выставляет и тихо говорит.

- Марин, поверь, это ничего не значит. Я психанул сильно и Оля…

- Потому что твой отец приходил, - перебиваю его, он хмурится.

- Откуда ты знаешь? Тебе Лена сказала?

- Я видела, как ты его ударил.

Молчание. Но потом я добавляю…

- Я не знала, что это он, и пошла за ним, чтобы попросить не писать заявление. У тебя могли бы быть проблемы…

- Марин…

- И что тебе сказал этот лживый кусок дерьма?!

Ох, вы только посмотрите на эту двуличную суку. Медленно перевожу на нее взгляд и усмехаюсь, зло сжимая кулаки.

- Кто бы говорил.

О да. Вот оно. Вот оно! Я наконец вижу в ее глазах эмоцию, отличную от «высокомерия», а если быть точнее, что-то кроме нее. Забавно вообще, но за все время нашего знакомства я ни разу не видела в ней ничего, кроме пренебрежения окружающими. И как Стас мог в нее влюбиться?! Они же совсем разные. Но сейчас Ольга напугана, и я отбрасываю в сторону все остальные вопросы — наслаждаюсь. О да, сучка, мне все известно.

- Он мне рассказал, почему он сюда вообще пришел. Не хочешь поделиться с группой, О-ле-чка?

Стас непонимающе хмурится и оборачивается, пока Оля теряется окончательно. Хлопает глазами, как дура, старается придумать оправдание и, черт бы ее побрал, соображает быстро. Наверно все это годы ухищрений дают свои плоды? Она ведь привыкшая планы строить, это ведь явно не первый ее выход на бис.

- И что же он сказал? Дай угадаю, мол, виноват кто-то другой? Неужели я? Раз ты так акцентируешь, это очевидно. Ох, ну конечно. У Павла всегда…

- Ты просто лживая до мозга костей сука, - выдыхаю, совершенно не веря в то, что слышу, но она того явно и добивалась.

Обиженно выпучивает нижнюю губку и смотрит притворно-трагично на Стаса.

- Стас! Почему эта твоя меня оскорбляет?!

- Эта?! Я его девушка! Настоящая! Действующая, если тебе угодно будет, а ты кто на хрен такая?!

- Всего лишь мать его ребенка, дорогая.

- Детей у него может быть много.

- Как и девушек, - скоблиться, а потом вдруг усмехается и проходится по мне взглядом с головы до пят, - Тем более таких, как ты.

- Прекратите…

Стас пытается сбавить обороты, но тщетно это. Я слышу его только где-то на заднем фоне, сама ведь буквально сгораю от ярости. Еще секунда, и я точно вспомню свое прошлое, в котором, если уж откровенно говорить, я могла и зарядить хорошенько, а зарядить хорошенько по этой холенной физиономии хочется уже давно.

- Что значит, таких, как я?!

- Да ты посмотри на себя, господи! Ты ему не пара! Вы на разном уровне и…

- Оля, завали свой рот!

Ну вот, пожалуйста. Здравствуй, мой далекий 2009. Я резко срываюсь с места и несусь на нее, а потом вцепляюсь в волосы, как дикая кошка, дернув так сильно, что Ольга летит на землю с высоты своих шпилек. Седлаю ее сверху, как лошадку и начинается…Она орет, лупит меня по рукам, я тоже ору и дергаю за волосы, а вокруг собирается толпа зевак, состоящая из всех сотрудников кухни.