В каком-то смысле так оно и было.
– Майкл был одним из конкурентов твоего отца, когда Антон вышел на рынок Мэриленда. Они никогда не ладили – Антон ненавидел методы Майкла в ведении дел, а Майкл ненавидел, когда кто-то посягал на «его» территорию. Со временем они пришли к соглашению, но из Майкла вышел отличный козел отпущения. Было совсем несложно придумать «доказательства», которым поверил такой впечатлительный подросток, как ты. – Иван закашлялся. – Ты умный парень, но тебя ослепила жажда мести. Впрочем, я всегда ненавидел Майкла. Однажды он унизил меня на вечеринке – твой отец пригласил его в качестве «жеста доброй воли», хотя я говорил Антону этого не делать. Я не удивился, когда узнал, что Майкл еще и психопат.
– Кто бы говорил, – холодно бросил я. Дядя до сих пор таил обиду из-за какого-то оскорбления на вечеринке, хотя дело было несколько десятилетий назад.
Я приложил немыслимые усилия, чтобы скрыть от Майкла свою связь с Иваном и с собственным отцом – вряд ли он пригласил бы домой сына убитого им (как я тогда думал) человека. Я сменил наши фамилии и стер все улики, связывающие нас с Антоном Дудиком. При рождении нас с дядей звали Иван и Алекс Дудики, но мы стали Иваном и Алексом Волковыми. Мне повезло, что дядя оказался таким параноиком, – до основания «Арчер Груп» у него почти не было публичных фотографий или следов, и это сильно облегчило дело.
Как выяснилось, я старался напрасно: Майкл уже встречался с Иваном и знал о его связи с моим отцом. Я ему не нравился, но он спокойно пускал меня к себе в дом, потому что не был убийцей.
Я поверить не мог, как долго дяде удавалось морочить мне голову. Ведь я считал себя гением. Мастером стратегии. Но оказался жертвой типичной людской ошибки – доверился человеку лишь потому, что он поддержал меня в самый трудный момент. Дядя был моим единственным живым родственником, и я позволил этому факту повлиять на собственное восприятие.
А теперь из-за моего промаха страдает Ава.
Внутри все сжалось. Я избегал ее взгляда – посмотрев ей в глаза, я бы точно утратил самообладание, а этого я себе позволить не мог. Не в тот момент, когда человек в камуфляже направлял на нее пушку, а мой дядя пристально наблюдал за происходящим. Возможно, он умирает, но не стоит его недооценивать, пока он не окажется в гробу.
– То же можно сказать и о тебе, – Иван снова поморщился, хоть и попытался это скрыть. Я надеялся, ублюдок будет страдать до последнего вздоха. – Ты, я, Майкл. Мы все из одного теста. Готовы на все ради достижения своих целей. Я знал: приютить тебя – разумный шаг. Ты был так благодарен, и я не мог допустить, чтобы твой интеллект пропал даром. Мы отлично поработали, правда? – Он обвел рукой свой роскошный кабинет.
– Я отлично поработал. А ты присосался ко мне, как паразит, коим ты и являешься.
Иван разочарованно хмыкнул.
– Разве можно так разговаривать с человеком, который спас тебя от ужасов приемной семьи? Тебе следует быть благодарнее.
Он и правда был сумасшедшим.
– Я понимаю, почему мама старалась держаться от тебя подальше, – сказал я. – Должно быть, почуяла безумие за километр.
Фальшивая улыбка Ивана растаяла, а его лицо исказилось от гнева.
– Твоя мать была тупой шлюхой, – прошипел он. – Я ее любил, а она меня отвергла, хотя я был рядом задолго до ее знакомства с твоим отцом, наивным мягкосердечным Антоном. Я ждал и ждал, когда же она одумается, но этого так и не случилось, – он фыркнул. – Когда она рассказала Антону о моих письмах, он перестал со мной разговаривать. Ему не хватило мужества встретиться со мной лицом к лицу, но он пожаловался всем нашим общим друзьям, и они прекратили со мной общение, – его глаза пылали от ненависти. – Никто не смеет втаптывать меня в грязь. Он забрал то, что я любил, поэтому я забрал то, что любил он.
– Не что. Кого, – сжав зубы, уточнил я. – Моя мать не была предметом.
Иван захихикал.
– Ох, Алекс, любовь все-таки смягчила твое сердце.
– Я не влюблен, – процедил я.
– Но маленькая птичка напела мне другое, – он хрипло закашлялся. – У меня было несколько интересных бесед с хорошенькой блондинкой по имени Мадлен. Мадлен в красках описала, как бурно ты отреагировал, когда она столкнула бедняжку Аву в бассейн.
Меня пронзила ярость. Мадлен. Я не знал, как она познакомилась с моим дядей, но, видимо, Иван следил за мной дольше, чем я думал. Я в очередной раз проклял себя за ослабленную бдительность.
Уже через месяц от «Хосс Индастрис» останется горстка пепла. Я позабочусь об этом лично. Я уже подготовил хворост после случая в бассейне; оставалось просто его поджечь.
– Тебе нужно просто отдать мне должность и деньги и подписать договор, где говорится, что ты больше никогда не станешь меня преследовать и занимать корпоративные должности, и я отпущу Аву и ее маленькую подружку, – сказал Иван. – Сделка простая.
Интересно, он знал, что Бриджит – принцесса Эльдорры? Если да, то он идиот, раз ее в такое втянул. Если нет, то он идиот, потому что не навел справки.
Я взвесил все варианты. Иван ничего не сделает мне, Аве и Бриджит, пока я не переведу деньги и не верну ему должность, но это не займет много времени. Он знал: совет директоров подчиняется мне. Я могу снова сделать его генеральным директором за один звонок.
– Уточняю: это не просьба, – сказал Иван.
Я улыбнулся, в мозгу закрутились шестеренки.
– Конечно. Я могу согласиться на твою просьбу… – дядя ухмыльнулся, – или я могу спасти твою жизнь.
Ухмылка исчезла.
– Что ты, черт подери, несешь?
Я подошел к дяде. Мужчина в камуфляже предупреждающе поднял пистолет, но Иван махнул ему рукой и прищурил слезящиеся глаза, когда я выразительно посмотрел на его кожу, волосы и дрожащую от едва скрываемой боли руку. До него дошло.
– Как? – прорычал он.
По моему лицу скользнула улыбка.
– Ты очень хотел пить, когда явился ко мне домой пару недель назад.
– Чай, – Иван поморщился. – Когда начали проявляться симптомы, я пошел на осмотр. Врачи сказали…
– Что у тебя синдром Гийена – Барре? – Я вздохнул. – К сожалению, симптомы очень похожи. Но увы: боюсь, это не Гийен – Барре.
– Мелкий засранец, что ты натворил?
Мое внимание привлекло легкое движение за спиной у мужчины в камуфляже, заметное только с моего места. Я никак не отреагировал на увиденное, даже когда мои мысленные расчеты скорректировались с учетом нового развития событий.
– В наши дни
