— В центре тоже есть места, похожие на Меркато у нас в Аддисе. И точно так же, как там, белым в них лучше не заглядывать, — загадочно сказал Айвар. — В следующий раз я тебе непременно их покажу.
— Идет! — сказала Налия. — В конце концов, с тобой я все равно ничего не боюсь. Надо будет только заранее переодеться во что-нибудь непрезентабельное.
Пока же молодые люди заглянули в одну из пышечных на Садовой улице, где насладились фирменным городским лакомством и рискнули отведать «кофе с молоком по-советски». Оба весело и даже вызывающе подмигивали удивленной местной публике.
Когда подступили легкие сумерки, они вышли к Невскому проспекту, уже переливающемуся огнями своих многочисленных храмов торговли и тщеславия. Окинув их взглядом, Айвар тихо что-то сказал и бережно взял жену за руку.
11.Айвар привыкает к новой жизни
Айвар неоднократно слышал, что после тридцатилетнего рубежа ход времени ускоряется, но в Эфиопии календарные сожаления казались неуместными. Даже Соломон и Агарь были еще вполне бодры и не стремились бросать дела, сколько дочь ни уговаривала их пожить просто себе в удовольствие. А уж им с Налией тем более не приходилось скучать.
Комитет, где заведовала Налия, наращивал обороты в преобразованиях, хотя многое было еще в зачаточном состоянии из-за неграмотности населения и ограниченных финансов. Во многих регионах сохранялись дикие обычаи — ношение губных тарелок и шейных колец, ритуальные побои, удаление миндалин и надрез десен у детей, питье смеси из сырого молока и коровьей крови для «улучшения мужской силы» или обрезание девочек. Но в Аддис-Абебе и других крупных городах дела обстояли лучше, чем в целом по стране, и Айвар, который был склонен радоваться малому, постоянно это подмечал в деталях. «Теперь ведь уже страшно представить, что до нашего рождения на почти пять тысяч больных в стране была одна койка, а почти на пятьдесят тысяч — один врач? Что простейшее обучение санитарному обслуживанию у нас началось в то же время, когда в мире уже имплантировали сердце? А когда-нибудь это и вовсе превратится в нечто из древних кошмаров, вроде того, как сейчас воспринимается эпидемия чумы в Европе» — говорил он Налии во время статистических проверок.
Но не все было так просто. Законы работали в руках адекватных и образованных людей, которых в Эфиопии стало значительно больше, чем пятьдесят лет назад, однако так и оставались необязательными для приверженцев старых порядков, ненавистников знания и прогресса. И в диких селах женская и детская смертность все еще была высокой. К тому же, ввиду отсутствия нормальных дорог и транспорта часто не удавалось довезти тяжелых больных до ближайшего медицинского пункта, и для этого нужны были коренные реформы и специальные службы.
Временами Налия жаловалась Айвару на то, как сложно разговаривать с эфиопскими ретроградами, среди которых были не самые невежественные люди. Но стоило сказать им, что в современном мире давно ценится не выживание, а развитие, движение и удовольствие, как они мгновенно злобились и уходили в глухую оборону.
Но однажды вечером он увидел жену прямо-таки с горящими глазами. Даже не дожидаясь ужина, она изложила ему свою идею:
— Айвар, помнишь ту историю, которую ты рассказал мне перед свадьбой? Ну, о женщине, умершей от родильной горячки.
— Странный вопрос, — отозвался Айвар с удивлением. — Я ее никогда не забуду. А в чем, собственно, дело? Это имеет отношение к работе?
— Непосредственное! — воодушевленно воскликнула Налия. — Особенно к работе с населением. Мы планируем создать медиаплатформу для распространения информации о планировании семьи именно для мужской аудитории. Даже в городах, где не так уж плохо обстоит с грамотностью, большинство мужчин относится к потомству как к бабской забаве, а уж до абортов и родовых проблем им действительно нет никакого дела. Пора уже донести до них, что человека от обезьяны отличает не только труд, но и ответственность.
— А от меня что требуется?
— Именно ты и будешь лицом этой платформы! Это же идеальный образ современного африканского мужчины, новой формации! Культура, начитанность, спорт, интерес к миру, ухоженность, а главное, доброжелательность. Нам много лет проталкивали дикарство и агрессию как норму, пора уже прививать новые взгляды.
— Лицо медиаплатформы? — рассмеялся Айвар. — Налия, а ты не боишься, что мне в основном начнут задавать вопросы о моем веселом прошлом, а не о спорте и учебе?
— Ты сам этого не бойся, — спокойно ответила женщина. — Это как раз очень символично: у нас все общество сейчас находится на переломе между позорной нищетой и нормальным здоровым будущим. Если ты смог все преодолеть, значит, и у других это получится. У тебя как раз такая фактура, которая вдохновит кого угодно.
— Да что ты, милая, — задумчиво сказал Айвар, — я санитар, а не боец, а для того, чтобы кого-то вдохновлять, нужен бескомпромиссный характер, властность. Да еще любая медийная деятельность обязывает искать расположения у статусных людей, многим из которых я сам бы в жизни руки не подал. Они, кстати, у всех одинакового цвета.
— Айвар, твоя работа как раз и будет состоять в том, чтобы отфильтровать действительно толковых людей, которых интересуют реальные проблемы, а не игра в гуманизм. И на первых порах я тебе всегда смогу помочь.
— Да, но если я вдруг встречу в том же Российском Красном Кресте именно такого человека, и в этот момент нужно будет оказать помощь пациенту, из которого хлещет кровь, а этот толковый от вида крови хлопнется в обморок, — то я его просто отпихну ногой в сторону, чтобы не мешал. И много после этого от него можно будет дождаться инвестиций и помощи?
Налия улыбнулась при этих словах.
— Знаешь, Айвар, к счастью, ты немного ошибаешься. Далеко не всем влиятельным людям нравится, когда перед ними заискивают, многие из них истосковались по нормальному человеческому отношению и по правде, сказанной в лицо. Я и сама такая. Конечно, у меня привилегии есть только в пределах родины, но я всегда терпеть не могла угодливых взглядов и стремлений выслужиться. Те, кому доставляет удовольствие смотреть на других свысока, обычно не очень-то твердо держатся на своей вершине. А кто лучше, чем ты, санитар, видит людей как они есть, через наряды, громкие слова и прочую мишуру? Ведь в больном и беспомощном состоянии они так же неприглядны, как бедняки.
— Это верно, человеческую грязь я изучил досконально, в том числе и в юности. В местечках типа того, где я работал, с культурных людей действительно слезала всякая благопристойная личина. К сожалению, о моральной очистке организма люди заботятся меньше, чем о физической.
— То есть в метафорическом смысле это схоже с профессией санитара?
— Да, хоть и не совсем, и задача у нас состоит в том, чтобы привести страну в человеческое состояние хотя бы настолько, чтобы обращение за какими-либо инвестициями не выглядело попрошайничеством. Беда нашего народа заключается в том, что он носится со своей несчастностью, как с поводом для христианской гордости и восхищения. Ему просто надо объяснить, что счастье — это очень хорошо и правильно.
— Вот! — ободряюще сказала Налия. — Этим я и предлагаю тебе заняться. Донеси до народа, что счастье состоит в заботе друг о друге, в саморазвитии, в создании здоровой и гармоничной семьи, а не просто в справлении биологических нужд. Никто же тебя не отстраняет от основной службы, но без имиджевых проектов нам тоже никак не обойтись, Айвар! Так что время от времени тебе нужно будет работать и лицом. Ну а как ты думал? Что природа зря тебе дала его таким?
Айвар посмотрел на жену, загадочно улыбаясь.
— Налия, мне сейчас достаточно быть красивым только для тебя, — сказал он мягко, — для всего остального нужны другие качества. Но если тебе это будет приятно, то я возьмусь.
Ему не хотелось разочаровывать жену, хотя на самом деле чувства у него были смешанными: рассказывая Налии эту историю перед свадьбой, Айвар никак не рассчитывал на то, что она решит воспользоваться ею для развития своих проектов. Это был очень интимный вопрос, в который он посвятил ее исключительно ради того, чтобы она не строила иллюзий насчет потомства. А она, оказывается, смогла найти к нему прагматичный подход. Но с другой стороны, чего он ожидал? Да, Налия приземленный человек, даже немного циничный, но поэтому ей и удается политическая деятельность.
