Просто взяла и загородила мне дорогу.
Жизнь забаррикадировала дверь деревянными досками два на четыре, приколоченными друг к другу и намертво прилепленными к бетонной стене толщиной сантиметров тридцать, загородила дорогу решеткой из прочных стальных прутьев, приваренных к титановой рамке, и как бы я ни старался пробить ее —
она
не поддавалась.
Иногда жизнь нам не поддается,
а просто встает прямо у нас на пути.
Она преградила дорогу моим планам, мечтам, стремлениям, желаниям, моим «хочу» и «надо».
Она оторвала меня от этой прекрасной девушки,
в которую я так сильно влюбился.
Жизнь пытается подсказать, что́ будет лучше.
Чтоґ должно быть важнее всего.
Чтоґ должно быть на первом месте,
или на втором,
или на третьем.
Я изо всех сил старался, чтобы все было упорядочено, расставлено по алфавиту, в хронологическом порядке, чтобы всему было идеальное место и идеальное время.
Я думал, что жизнь хочет от меня именно этого.
Жизни необходимо, чтобы я поступал именно так.
Правда ведь?
Чтобы все было по порядку?
Иногда жизнь встает у нас на пути.
Встает прямо у нас на пути.
Но она не загораживает нам дорогу полностью, потому что хочет, чтобы мы просто сдались и подчинились ей. Жизнь не загораживает нам дорогу, потому что хочет, чтобы мы отдались ей, чтобы нас подхватило потоком.
Жизнь хочет, чтобы мы сражались с ней.
Научились делать ее своей собственной.
Она хочет, чтобы мы схватили топор и разбили доски в щепки.
Хочет, чтобы мы взяли отбойный молоток и пробились сквозь бетон.
Хочет, чтобы мы взяли факел, расплавили металл и сталь и наконец добрались до всего
Упорядоченного, расставленного по алфавиту, в хронологическом порядке, в нужной последовательности. Она хочет, чтобы вы смешали все как попало,
растворили,
перемешали.
Жизнь не хочет, чтобы вы говорили ей, что ваш младший брат всегда должен быть на первом месте.
Жизнь не хочет, чтобы вы говорили ей, что ваша карьера и образование всегда должны быть на втором месте.
И жизнь совершенно точно не хочет, чтобы я
позволил ей взять и сказать мне,
что девушка, с которой я познакомился, —
прекрасная, сильная, потрясающая, стойкая девушка,
в которую я так сильно влюбился, —
Должна всегда быть на третьем месте.
Жизнь знает.
Жизнь пытается сказать мне,
что для девушки, которую я люблю,
для девушки, в которую я так
сильно влюбился,
предназначено первое место.
Для нее предназначено первое место.
Уилл отходит от микрофона и спрыгивает со сцены. Я так долго учила себя, как отпустить его, как скрыть свои чувства… Ничего не получилось. Ровным счетом ничего!
Он берет меня за подбородок, вытирает слезы с моего лица, улыбается, прижимается своим лбом к моему и шепчет:
– Я люблю тебя, Лейк. Ты заслуживаешь первого места!
Все и вся вокруг нас словно меркнут и исчезают, остается лишь один звук – грохот рушащихся стен, которые я выстроила вокруг себя.
– Я тоже тебя люблю! Я так сильно тебя люблю!
Он наклоняется ко мне, целует, я обнимаю его за шею и отвечаю на поцелуй. Конечно же, я отвечаю на его поцелуй. Разве может быть иначе?!
My parents taught me to learn
When I miss
Just do your best
Just do your best.
«The Avett Brothers». When I drink[30]
Я хожу по гостиной, перешагивая через груды игрушек, собираю оберточную бумагу и запихиваю ее в пакет.
– Ну что, понравились вам подарки? – спрашиваю я.
– Да! – хором кричат Кел и Колдер.
Собрав всю бумагу и завязав пакет, я иду к мусорному баку. Не успеваю я выйти со двора, как на пороге появляется Уилл.
– Давай я вынесу, милая! – подбегая ко мне, говорит он, забирает у меня пакет, а потом возвращается, обнимает меня и целует в шею. – Счастливого Рождества!
– Счастливого Рождества! – отвечаю я.
Вот уже второе Рождество мы встречаем вместе. Первое Рождество без мамы. Она умерла в сентябре этого года, практически в годовщину нашего переезда в Мичиган. Было тяжело. Ужасно тяжело.
Когда умирает близкий человек, любая мысль, любое воспоминание о нем причиняет боль. Пока не пройдешь пятую стадию горя, все воспоминания крайне болезненны, и лишь потом начинаешь видеть в них светлые стороны. Перестаешь думать о том, как человек умер, и начинаешь вспоминать, как чудесно он прожил свою жизнь.
Хорошо, что все это время Уилл был рядом со мной. После окончания университета он подал документы в магистратуру и все-таки отказался от работы в школе. Оставшийся до моего выпуска семестр ему пришлось жить на стипендию.
Уилл берет меня за руку, и мы возвращаемся в дом. На полу в гостиной высится настоящая гора из игрушек.
– Сейчас вернусь, последний заход, – говорит Уилл, берет очередную коробку и выходит. Уже в третий раз он переходит улицу между нашими домами, чтобы отнести все новые игрушки Колдера.
– Кел, не может быть, чтобы все это было твоим! – Я оглядываю гостиную. – Собери игрушки и отнеси их в свободную спальню. Мне нужно пропылесосить здесь.
