Ознакомительная версия.
– Алисочка, как ты себя чувствуешь?
– Да уж получше, чем ты, – уверила его я.
– Ат-т-т-лиш...но.
– Ты у меня потенциальный алкоголик, – поразилась я, глядя, как мой агнец Потапов ползком забирается на кровать.
– Алиса, где ты? – позвал он, с трудом ворочая языком, и отрубился.
– Здесь я, здесь. Куда я денусь, – пробормотала я и улеглась рядом.
Посреди ночи проснулась от нехватки воздуха. Михаил навалился на меня всем телом и стаскивал нетвердыми руками белье.
Нет уж, чуть было не закричала я, но не тут-то было. Меня словно сплющило прессом, его тяжелое дыхание заполняло окрестности так, что меня чуть не стошнило.
– О, моя детка, – шипел он, пока я вырывалась. Вот уж только не хватало мне пьяного бытового насилия!
– Отпусти, – взвизгнула я и шарахнула его с размаху по голове тем, что попалось под единственную свободную (правую) руку. Этим чем-то оказалась бутылка из-под пива. Как она там оказалась и когда Потапов умудрился ее вылакать, я не поняла.
– А-а-а, – простонал он и откатился к стене. Не то чтобы мой слабенький замах мог его серьезно травмировать. Его-то крепкую мужскую голову! Но вот желание, так сказать, как рукой сняло. Он моментально продолжил спать.
Меня трясло, словно в ознобе. Я прилегла к Олесе, но так и не смогла заснуть. Все боялась новых чудес потенции. В общем, на работу я уходила в плачевном состоянии. Единственный выходной прошел удивительно конструктивно. Может быть, из-за этого, а может, и из-за чего-то еще, но именно в тот день я вдруг поняла, что кое-что не доделала. И пока это кое-что не сделать, ничего не изменится.
Я должна выяснить для себя кое-что важное, как бы это ни было тяжело и сложно. В жизни все непросто, так что от одного нелегкого шага хуже не станет. Весь день я металась по офису, переворачивала бумаги, проливала чашки с чаем и кофе, натыкалась на клиентов и, что хуже, на начальников. Приносила всем свои извинения и вела себя совершенно неадекватно. А в шесть часов вскочила и принялась краситься, как сумасшедшая, и приставать ко всем с вопросом:
– Как я выгляжу? У меня сегодня очень важное мероприятие.
После того как в пятнадцатый раз мне сообщили, что я очаровательна, если прикрыть лицо газеткой, я решила смыть все и пойти без всякой косметики. В самом деле, зачем? Перебьется. Я вовсе не собираюсь никому понравиться. Снова. Просто, как пишут в модных журналах, хочется показать, что он многое потерял... Так что буду-ка я выше.
* * *
Я собиралась к нему. Зачем? Кто бы знал. В тот момент я и сама не понимала, что мной движет. И как я могу на такое решиться. Знакомой дорогой – к родному метро. Станция, которая располагается в паутине рисованных линий следующей и на которой я за год ни разу не вышла. Речной вокзал, конечная. Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны.
«Может, не надо? Остановись! Вдруг тебе будет больно».
«Больнее уже не будет», – отвечала я себе.
«Зачем тебе это? Он ведь подумает, что ты пришла, чтобы снова навязываться!»
«Ну и пусть думает, что хочет. Зато я узнаю ответы на вопросы, которые мучают меня уже столько времени».
«Ты всегда была сумасшедшей. Иди, но потом не жалуйся», – обиженно замолчал мой внутренний голос.
Я освободила поезд, подгоняемая недовольным взглядом дежурной по станции. Ей надо было работать, отправлять поезд, а я нарушала ее график. Шаг, еще шаг. В знакомую сторону, по тысячу раз хоженному маршруту. На все тот же троллейбус, все к тому же дому. К той же двери. Может, его не окажется дома. Как было бы просто. Я постояла бы, послушала, как переливается за дверью музыка его мелодичного звонка, развернулась, проехала бы всего одну станцию и... Что «и»? В объятия к Мишке. Или куда?
– Привет...
– Привет...Черт, ты, что ль?
– Я.
– Алиска? Детка? Какими судьбами? Решила меня навестить?
– Вроде того, – кивнула я и судорожно сглотнула.
Он был дома. Он распахнул дверь, такой же, как и раньше. Кроме разве того, что стал курить. Растрепанный, перемазанный краской. В джинсах. Немножко больше морщин. Более желтый цвет лица. Наверное, много курил.
– Проходи, что же ты тут стоишь? – Он гостеприимно провел меня внутрь. И даже там ничего не изменилось.
– Надо же, все по-прежнему.
– А чему меняться? Прошло-то времени всего ничего.
– Ну, как сказать, – протянула я. С моей точки зрения, прошла чуть ли не вечность. Однако, действительно, у него может быть другой отсчет. Всего в нескольких выставках, например.
– Будешь чай?
– Нет.
– А кофе?
– Спасибо, ничего не надо.
– Ну, рассказывай. – Он смотрел на меня с интересом, словно действительно не было ничего «такого» между нами. Той записки, его бегства. Просто зашла в гости старая знакомая. Сейчас расскажет, как съездила в отпуск.
– Я нормально. А ты как?
– Да все так же. Слушай, ты прекрасно выглядишь. Повзрослела. Одна?
– Нет.
– Понятно, – нахмурился он и закурил.
– Что тебе понятно?
– Хочешь выпить? – он достал из серванта бутылку какого-то дорогого пойла и выжидающе посмотрел.
– Наливай, – кивнула я.
Мы выпили. Молча, в крайнем случае покрякивая, что, мол, хорошо пошла, выпили еще. И еще. Пока наконец я не смогла выдавить из себя то, зачем пришла:
– Скажи, Артем, ты меня любил?
– Да, детка. Ты, наверное, не поверишь, но я тебя любил, – кивнул он и умиленно посмотрел на мои коленки.
– Я не имею в виду твои эротические фантазии. Ты считал меня интересной? Я казалась тебе личностью?
– Э... Как странно ты себя ведешь, – растерялся он.
– Ничего. В моей жизни вообще много странного. Пожалуйста, ответь. Я ведь не затем пришла, чтобы выставить тебе счет. Мне просто нужно знать.
– Я смотрел на тебя, как на прекрасную картину. Настоящее творение Божье. Молодость, неопытность. Я не знаю, как тебе объяснить. Ни один мужчина от такого не откажется.
– Я понимаю. Но ты не считал меня прилипчивой дурочкой? Маленькой распущенной дрянью?
– Ну что ты... Я никогда такого и в мыслях не держал, – замахал руками Артем.
– Тогда зачем была та записка? Ты не мог со мною просто поговорить? Почему ты со мной так подло поступил?
От моего вопроса он весь скукожился и сжался. Верно пишут журналисты, не любят мужики, наотрез не любят выглядеть подлецами.
– Ну я... Подумал, что так нам будет легче.
– Тебе будет легче, ты хотел сказать.
– Э...
– Потому что мне не было легче. Мне было намного хуже. Если бы ты тогда нашел в себе мужество сказать мне в лицо, что не любишь, – я бы пережила.
– Но ты и так не померла, как я вижу, – перешел он в оборону.
Господи, на что это похоже?! Мы ругаемся, как старые болваны.
– Верно. Но только я знаю, какой ценой. Неважно, проехали. Мне все эти годы казалось, что я была тебе противна.
Ознакомительная версия.