Ирка тихо рассмеялась, довольная своей шуткой. Переоделась в шелковую пижаму и присев на пол у кровати сестры восторженно продолжала:
— Он такой этот Глеб офигенный! Ты заметила? Заметила или нет?!
— Хватит! Ты разбудишь родителей! Пять утра уже! Давай спать. — Милена протестовала, она не желала обсуждать эту тему.
— Пока не скажешь мне, как тебе Глеб — я не отстану! — пригрозила Ирка.
— Никак! Мне все равно, понимаешь?!
— Да? — усомнилась Ирка. — А я, ты знаешь, так хотела с ним поближе познакомиться, но он ни в какую. Попил коньяка и домой поехал.
— Он сел пьяным за руль?! — удивилась Милена.
— Да нет, он не такой дурак, как Максик, он тачку оставил, а сам поехал на такси. Сегодня, наверное, приедет, заберет… — Ирка задумалась о чем-то, а потом хитро посмотрела на Милену. — Красивый и при деньгах. Не вдохновляет?
— Нет! — твердо ответила Милена и накрылась одеялом с головой.
— А ты ему понравилась! Я такие вещи сразу замечаю! Вот возьму и попрошу Макса, что бы передал Глебу, что моя сумасшедшая сестра просто кончает от мыслей о его красивеньком друге! — Ирка хрипло рассмеялась и подергала край одеяла. — Хочешь, что бы тебя Глеб трахнул?
— Замолчи! — Милена резко села на своей кровати. Щеки ее были пунцовыми от возмущения, а глаза метали молнии.
— Зацепило, значит, — кивнула удовлетворенно Ирка и перебралась на свою кровать. Продолжая доставать сестру уже оттуда. — Ты знаешь, почему у женщин возникают такие психозы, как у тебя? Потому что им нужен мужчина! А тебе, в твои двадцать лет, пора уже узнать, что такое секс! О, сестра, это отличная штука! Ты бы просто визжала от восторга!
— Как же мне противно тебя слушать! — процедила сквозь зубы Милена.
— Зато как приятно этим заниматься! Я устала оттого, что у меня больная на голову сестра, — вдохнула Ирка. — Ну ладно, возможно я слишком тороплюсь с сексом, но ты же даже не влюблялась ни разу! Ни одного разочка! Ни в школе, ни в детском саду! Тебя от этого лечить надо! От того, что не любишь никого!
— Мне никто не нужен, — ответила Милена, давно привыкшая к подобным разговорам.
— Вот я и говорю — кукла ты бессердечная!
Ирка замолчала и скоро уснула, а Милена уснуть не могла. Почему-то вспомнилась встреча с Глебом. До мелочей. Глеб. Имя такое редкое… Сочетает мягкость и твердость.
…камень, согретый солнцем…
— Глеб, — прошептала чуть слышно Милена, словно пробуя это имя на вкус. — Глеб.
Красивый. Ирка права. Вот только он совсем не такой, как все Иркины приятели — любовники. Он лучше. Лучше всех. Один такой на весь мир. Увидеть бы его хоть издали. Всего один только разочек. При мысли об этом сердце девушки сладко дрогнуло и забилось быстрее. Милена не понимала, что с ней, но это новое чувство было ей приятно.
К Лису пришла Машка. Около шести часов вечера в дверь позвонили, Лис открыл и увидел маленькую, очень серьезную и стильную девочку. Машку в ней узнал лишь по рыжим, сейчас старательно уложенным, волосам.
— Привет, — смущенно выдохнула она.
— Заходи, — сказал Лис, впуская ее в квартиру.
Машка вошла. Переминалась с ноги на ногу, рассматривала носки дорогих замшевых ботинок цвета фиолетовых чернил.
— Я не на долго, — бормотала девушка. — Я… Я пришла извиниться за тот вечер… Я тебе его испортила… У тебя же были какие-то планы. Наверное. И я хочу сказать тебе спасибо, за то, что ты мне помог…
— Угу, — кивнул Лис. — Я сейчас. Ты раздевайся.
Он исчез в кухне, а девушка нерешительно топталась в коридоре. Она не знала — уйти или остаться. В Машкиной душе происходила мучительная борьба, но всего лишь какие-то секунды. И победила живущая в ней авантюристка, которая решила, что остаться будет намного интересней.
…иначе, зачем ты здесь?..
— Ну, как? — вошел Лис.
Машка вздрогнула. Не поднимала головы, словно избегала смотреть ему в глаза. Снова забормотала бессвязные извинения и благодарности. Лис наблюдал за ней с легкой улыбкой на красиво очерченных губах. Придирчиво рассматривал девушку.
…забавная малышка…
— Солнце, — сказал Лис. — На мой взгляд, достаточно извинений и благодарностей. Снимай пальто, и идем пить кофе.
— Да, да, кофе, — смутилась девушка.
Она принялась расстегивать пуговицы на пальто. Пальцы дрожали и не слушались. Нервничала. Боялась показаться смешной. Лис видел все это. Улыбнулся. Помог девушке снять пальто и повесил его на вешалку.
— Спасибо, — Машка обернулась к Лису. — А тут все не так… Ну, не так, как тогда.
Машка сказала это, оглядевшись вокруг и заметив, что исчезли пустые бутылки и беспорядок, и даже сам хозяин квартиры выглядел свежим и ухоженным. Девушка подняла на Лиса глаза, что бы еще раз в этом убедиться.
— Тогда я был немного не в себе, — сказал Лис. — А потом у тебя были небольшие проблемы.
Они стояли почти вплотную. Впервые глядя в глаза друг другу. Она была маленькая — едва дотягивала Лису до плеча. Возможно поэтому, глядя в синие насмешливые глаза, она почувствовала легкое головокружение.
— Лис, — прошептала девушка.
— Я слушаю, — улыбался он.
Машка вдруг приподнялась на носочки, обвила его шею руками, начала целовать жадно и жарко. Шатаясь, словно пьяные, натыкаясь на все острые углы, но не в силах оторваться друг от друга ни на секунду, они добрались до дивана. Одежда сыпалась на пол, словно лепестки увядших цветов. Страсть с силой цунами, страсть цвета огненных Машкиных волос! У Лиса было много любовниц, но того, что он испытал с этой малышкой, небыло никогда. Страсть, вспыхнувшая словно спичка, жгущая и зовущая на свой огонь, она захватывала и… Опустошала.
А потом они сидели в кухне, и пили кофе. Лис курил, ленивый и теперь равнодушный ко всему. Машка поправила одежду, подняла на парня сияющие глаза:
— Знаешь, а я все думала о тебе. Думала и пришла. Увидеть твои синие глаза. Я не заверчена на романтике и вообще мало верю в эту фигню, но в этот раз… Я… Я глаза твои забыть не могла… Такой цвет необычный… Это не линзы?
— Нет.
— Я так и думала… Знаешь, я, когда тебя сегодня увидела, я вдруг поняла… Поняла, что, — Машка нахмурилась, тень пробежала по ее хорошенькому личику. Лишь на мгновение. После — снова улыбка. — Не важно! Главное, что я ни о чем не жалею!
Замолчала. Стала очень серьезной. Смотрела Лису в глаза:
— А ты что об этом думаешь?
Лис не любил таких вопросов и таких разговоров. У него было правило — не откровенничать со своими любовницами. Машка перешла в число любовниц, значит, это правило распространялось и на нее. Не важно, что было раньше.
