— Сегодня я еду к маме, — приврала я. — Но завтра с удовольствием с тобой увижусь!
— Я тогда заберу тебя из офиса, если ты не против? Часов в семь-восемь вечера?
Хорошо, что вечера. А то я могла бы подумать, что речь теперь идет даже не о ланче в «Корчме», а о раннем завтраке в «McDonald’s». Вечер — звучит обнадеживающе! Может быть, со второго раза у нас получится встретиться по-настоящему, как у взрослых людей. Впрочем, все равно выезжать из офиса очень неудобно. Я не хочу опять сидеть нарядная на рабочем месте, чтобы все, включая охранников, знали, что у меня свидание. И да — дома у меня будет шанс перекусить!
— Давай лучше ты заберешь меня из дома? У меня завтра короткий день. — Надеюсь, Марго меня не слышит.
— Хорошо, договорились. Пришли мне адрес эсэмэской и завтра созвонимся. Буду рад тебя увидеть!
Вот так просто, по мановению волшебной палочки, все меняется в один момент. Всего лишь один звонок, разговор ни о чем — и какая разница! Из кармической неудачницы я на глазах превращаюсь в совершенно счастливую девушку со светлым будущим. Правда, он не давал о себе знать очень долго. Так долго, что мне показалось, прошла целая жизнь...
На мгновение я задумалась — какой срок между свиданием и первым звонком следует считать приличным? Как узнать, понравилась ли ты настолько, чтобы мужчина захотел увидеть тебя снова, если он не перезвонил в это самое приличное время? Должно ли оно укладываться в неделю или в исключительных случаях можно подождать подольше? Какие законы приличия вступают в силу в тот момент, когда за нами закрывается дверь? Может быть, мы, женщины, сразу начинаем оценивать, хорошо ли с нами поступили, чтобы сэкономить свои усилия, нервные клетки и оставшуюся веру в людей? Мы поступаем как работодатели, увольняющие сотрудника за прогул. Впрочем, в любом случае все зависит от того, понравилось ли свидание нам. Я с сожалением припомнила один случай, когда один совершенно невзрачный водитель кареты «Скорой помощи», которому я дала телефон в ночном клубе после десятого коктейля, перезвонил через три недели и начал извиняться.
— Привет, детка, прости, я так долго не звонил, ты, наверное, волновалась и места себе не находила, — сообщил он мне.
— Извините, а это кто? — резонно поинтересовалась я.
— Павел, — важно ответил он. Но и это никак не помогло мне вспомнить.
В общем, у нас ничего не вышло.
Но теперь все будет совсем не так. Волшебство подействовало снова: стоило мне только услышать его голос, как жизнь тут же заискрилась яркими, разноцветными огнями, как будто в городе в разгар жаркого лета начался карнавал. Застыв с блаженной улыбкой на губах, я еще долго стояла, глядя на экран телефона. Александр Герштейн. Это было великолепно, волнующе и пугало до мозга костей. Однако в тот момент, когда я уже совсем поверила в то, что моя карма в полном порядке, мне явился знак — неумолимый закон йогов не так просто перебороть. Телефон снова пискнул, и на экране появилось эсэмэс-сообщение: «Между нами все кончено. Извини, но такому парню, как я, нужна подруга поактивней».
Минуту я простояла, в недоумении перечитывая эсэмэс, а потом расхохоталась. Меня, кажется, только что бросили, и кто — маменькин сынок с футбольным шарфиком, танцами и кукурузой. Черт возьми, Аркаша расстался со мной по эсэмэс! Если подумать, такого изощренного цинизма себе не позволяли и более достойные кандидаты. С одной стороны, я была шокирована, с другой — мне стало даже приятно. После того случая на стадионе меня мучило смутное чувство тревоги за Аркашеньку. Наверное, это была совесть. Я переживала, что ненароком подала парню несколько ложных сигналов и слегка перестаралась с поцелуем.
«Я постараюсь пережить этот удар. Желаю тебе счастья!» — отпеленговала я, добавив к сообщению безутешный смайлик.
Мы разошлись, как в море корабли, хотя мне больше нравилось думать, что как яхта и катамаран.
Расставания разной степени тяжести ежеминутно происходили не только внутри Садового кольца, но и далеко за его пределами. И если некоторые воспринимали этот процесс стоически, другим определенно требовалась поддержка.
Американский отпуск Алены подходил к концу, и она боялась даже думать, что скоро вернется в свою обычную жизнь.
Конечно, ей хотелось, чтобы Майк сказал: «Не уезжай, я не могу без тебя жить, давай сначала возьмемся за руки, а потом поедем в Вегас и поженимся за один день». Процедура скоропалительной свадьбы была Алене хорошо известна по любимым голливудским фильмам. Однако Майк почему-то совершенно не торопился вести себя как Ретт Батлер. Он продолжал развлекаться, водить Алену в кино — вел себя так, будто даже не замечал ее нарастающей тревоги.
Голливудская классика научила Алену еще кое-чему: если романтические герои расставались, то непременно надолго. Разлука всегда была необходимым компонентом в развитии драматического действия киноленты. Они должны будут встретиться через десять лет, и у него на висках будет седина, а у нее — только другая прическа и новое платье. Таков был негласный закон кинематографа — только хорошее плюс предсказуемый happy end, чтобы можно было рассчитывать на стабильные кассовые сборы в прокате. На что же нужно было рассчитывать Алене, она не знала, но была уверена в одном — терпеть десять лет в разлуке она не будет.
Они были взрослыми. Взрослыми людьми, и игры между ними не могли продолжаться вечно. Когда же она так влипла? Когда стало неприличным наряжать кукол, выдувать пузыри из жвачки и потребовалось стать серьезной, ответственной личностью, которая должна заботиться о соблюдении правил парковки и своевременном вносе коммунальных платежей? Одолеваемая невеселыми мыслями, Алена побрела купить себе мороженого к открытой витрине на углу. У взрослых людей отняли надежду, но, к счастью, мороженое осталось. Есть его публично разрешалось и в двенадцать, и в сорок, и даже в сто пятьдесят.
— Блин! — ругнулась Алена по-русски: какая-то шустрая старушенция, появившаяся ниоткуда, вдруг шмыгнула перед ней, задев Алену локтем.
— Ой, вы русская? — обратилась к ней старушка. — Какая удача! Можно я отвлеку вас на одну минутку, милая, меня зовут Вера Павловна. — Она обезоруживающе улыбнулась, и Алене стало неудобно за свою невежливость. Все-таки мир вокруг не был таким недружелюбным и хотя бы у палаток с мороженым состоял из приветливых и добрых людей.
Через полчаса они уже болтали, удобно расположившись за круглым столиком в открытом кафе. За мороженым последовали горячие напитки, а за капучино градус разговора неожиданно повысился до стадии «закипаю».
— Я уже неделю здесь обживаюсь и потихоньку учусь понимать, что они говорят, — щебетала Вера Павловна. — Ты не поверишь, но я приехала сюда, чтобы встретиться с любовью всей жизни!
