Сэм посмотрел на нее.
— Но мне понадобится хороший надсмотрщик, — сказал он.
— Он перед тобой, — ответила Трейси.
Тони открыл еще одну бутылку. Дети один за другим просовывали головы в кухонную дверь и желали спокойной ночи, а трое взрослых сидели за столом и покрывали цифрами листы бумаги.
Когда молодые люди в конце концов собрались уходить, Тони услышал, что Трейси пришло в голову открыть не только садоводческое агентство, но и агентство по приготовлению и доставке обедов на дом. План заключался в том, чтобы наполнять холодильники людей блюдами домашнего приготовления, которые затем требуется только разогреть. Он стоял в дверях кухни и смотрел вслед фигурам, исчезавшим в осенней ночи. Воздух был прохладным, земля поскрипывала под ногами, предвещая заморозки, но у Тони было тепло внутри. Конечно, судить еще рано, однако он от всей души надеялся, что у Сэма и Трейси все пойдет на лад и что конец будет счастливым. Он готов был поздравить себя с успехом. Скорее бы рассказать обо всем Фелисити!
— Ну, милая, рассказывай. Ради Бога, зачем Саманте понадобилась эта встреча? — Айрин сидела в удобном старом кресле, положив ноги на табуретку, с всегдашним бокалом хереса в руке и стоящей на подносе полупустой бутылкой.
— Я думала, ты уже спишь. — Фелисити тяжело опустилась на стул напротив.
— Нет. Я ждала.
— Вижу. — В мозгу Фелисити было тесно от мыслей. Приятных, неприятных и тревожных. Ей хотелось только одного: спокойно посидеть, во всем разобраться, разложить по полочкам и решить, что делать дальше. Но после короткого раздумья Фелисити поняла, что выбор у нее невелик. В последнее время принятие решений было для нее роскошью, в большинстве случаев оставалось только подчиняться обстоятельствам.
— Ну? — нетерпеливо спросила мать. — Ты будешь говорить? Или предпочитаешь хранить тайну? Не молчи. Ожидание убьет меня. — Она выпрямилась, крякнув от усилия; и потянулась за бутылкой. — Мне нужно выпить.
Фелисити улыбнулась.
— Тебя убьет это. — Она показала на бутылку. — А вовсе не ожидание.
— Чушь. Оно очень слабенькое. В моем возрасте уже ничто не страшно. В холодильнике стоит бутылка хорошего «шабли». Если хочешь, налей себе.
Фелисити заставила себя встать и пройти на кухню.
— Наверно, мне следовало бы сначала поговорить с Тони, — отозвалась она. — Саманта сказала мне кое-что по секрету. Сделала меня своим духовником.
— Значит, ты отпустила ей грехи и позволила уйти с миром?
Фелисити осторожно села напротив матери, сделала глоток «шабли», подержала прохладное вино во рту и не торопясь проглотила. Что рассказать? Все или только часть?
— С миром? Едва ли, — сказала она. — Советчица из меня никудышная. Кроме того, она уже приняла решение. Думаю, ей просто требовалось одобрение. Не именно мое. Чье-нибудь. Просто я оказалась под рукой.
— О небо! — воскликнула Айрин. — Ты меня заинтриговала.
— Лично меня касается только одно: она хочет, чтобы все трое детей остались у нас с Тони. Они с Пирсом решили поселиться в Штатах навсегда. Дети в их планы не входят.
Айрин с любопытством смотрела на дочь.
— И как ты к этому отнеслась? Фелисити сделала еще один глоток, подумала и собралась с мыслями.
— Как ни странно, спокойно. Честно говоря, я даже обрадовалась. По нескольким причинам. Во-первых, из-за Тони. Он обожает детей и хочет, чтобы они были рядом. Будь по-другому, я думала бы о нем куда хуже. Любить своих детей вполне естественно.
— А во-вторых? — Тон матери был спокойным, но Фелисити уловила в нем нотку одобрения.
— Конечно, дети. Думаю, вместе им веселее, да и в Черри-Триз они счастливы. Было бы нечестно швырять их из дома в дом и заставлять жить с матерью и Пирсом, который, судя по словам Саманты, детей терпеть не может.
— А ты? — пытливо спросила Айрин. — Ты можешь?
Фелисити ответила честно.
— Не всегда. Но они мне нравятся, а я начинаю нравиться им. Не скажу, что это далось мне легко и что новых трудностей не будет. — Она подумала об уменьшении расходов, на которое рассчитывает Тони после переезда детей к Саманте. Это было реальной трудностью. Ее неприкосновенный запас не бесконечен, скоро он иссякнет. Но она не собиралась говорить с матерью о деньгах. Эта проблема касается только их с Тони. Она повернулась к Айрин и улыбнулась. — Мы справимся.
— Не сомневаюсь, — сказала Айрин. — В конце концов, Тони неплохо обеспечен. Он ведь врач. Так что из-за денег можешь не переживать.
Фелисити чуть не расхохоталась, но вовремя сдержалась и ограничилась кривой улыбкой. Тони прав: все считают, что у врачей денег куры не клюют. Впрочем, Тони действительно был бы далеко не бедным человеком, если бы ему не пришлось обеспечивать будущее Саманты и всех остальных. Разве это справедливо?
— А что еще она говорила? — прервал ее мысли голос Айрин. — Для чего ей требовалось твое одобрение?
— Она собирается сделать прерывание.
— Ты имеешь в виду аборт?
— Теперь это называется прерыванием, — сказала Фелисити.
Айрин неодобрительно фыркнула.
— Только потому, что это звучит мягче. Не так оскорбительно для слуха. Но аборт есть аборт, как его ни называй. В этом отношении я старомодна.
— Знаю. — Фелисити встала, прошла на кухню и налила себе еще один бокал. — Именно поэтому я и не хотела говорить тебе. Обещай, что ты никому не скажешь. Даже Тони.
— Конечно, не скажу. — Айрин уселась поудобнее и дождалась возвращения Фелисити. Когда та пришла, мать промолвила: — Ну, рассказывай.
— Да рассказывать особенно не о чем. Саманта беременна, но рожать не хочет. Айрин фыркнула.
— Думаю, это семя жизни посадил Пирс. — Она состроила гримасу. — Ну и имечко! Никогда такого не слышала.
Фелисити рассмеялась. Какой бы ни была ситуация, мать неизменно заставляла ее либо смеяться, либо плакать.
— Что за странное выражение?
— Именно так я выражалась, когда учила Аннабел уму-разуму.
Фелисити подняла брови.
— Ты учила Аннабел?
— Ну кто-то же должен был вправить девочке мозги после этих идиотских школьных уроков. Я не хотела, чтобы она до конца жизни оставалась мужененавистницей и противницей секса. Фелисити обдумала это, а затем сказала:
— Так вот почему Аннабел в последнее время стала более снисходительной. Честное слово, я чувствую большое облегчение из-за того, что она больше не плюется, когда проходит мимо двери нашей спальни. — Она подняла бокал. — Спасибо, мама. Ты справилась с этим лучше меня. Но я слегка удивлена. Мне всегда казалось, что ты сама склонна к мужененавистничеству.
