– Что бы ни произошло в дальнейшем, наконец, решил Стив, – я хочу, чтобы Энни знала, как много она для меня значит. Нет, это не эгоизм. Это оправданная попытка сохранить любовь, удержать Энни единственно-желанную женщину ради их будущего счастья.
Его руки, лежащие на подлокотниках кресла, вздрогнули, но Стив усилием воли остановил себя. Да, конечно, он мог прикоснуться к Энни и сказать ей все, что хотел, но только в том случае, если бы они были вдвоем, если бы они были здоровыми и, вообще, если бы все было по-другому. Стиву не удалось найти слова, которые не казались бы банальными и жалкими в этом заполненном людьми больничном холле.
С ранней юности Стив знал, как нужно разговаривать с женщинами, чтобы добиться своей цели. Он говорил им то, что они от него хотели услышать. Свои желания он облекал в форму их мечты, и они увлекались этим сладким обманом, и он получал все, что хотел.
И вдруг Стив подумал, что, пожалуй, заслужил, чтобы к нему относились без особой симпатии. И еще острее ему захотелось начать жить совсем иначе. И обязательно – вместе с Энни. Но как сказать ей об этом?
Стив спрашивал себя, насколько он заслужил, чтобы к нему относились без особой симпатии. Может, и заслужил…
Сейчас, во время их размолвки, он с удивлением обнаружил, что не знает, как начать столь важный для него разговор. Стив посмотрел на Энни, отстранено сидящую, закутавшись в свой голубой халат. Светловолосая женщина с синими часто меняющими цвет глазами. Не такая уж юная, не такая ослепительно красивая, как Кэсс, не обладающая изысканным шармом Викки.
Но красота Энни была какой-то особенной; такой Стиву встречать раньше не доводилось. И при мысли о том, что он может потерять ее, гнев, желание и ревность вскипали в нем. Он пошевелился в кресле, чувствуя собственную физическую немощь и невозможность дотянуться до Энни, прикоснуться к ней.
– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Нет, ничего нельзя ни сделать, ни сказать.
В этой равнодушно-любопытствующей комнате, с ее потрепанными журналами и с устойчивым запахом лекарств и сигаретного дыма, самые искренне слова покажутся затасканными и беспомощными. И все-таки Стив попытался нарушить их тягостное молчание.
– Энни…
Он повторял ее имя так, как делал это там, в темноте, когда хотел вернуть ее в сознание. Тогда он сказал ей другие слова, но она их не расслышала.
– Энни… Невозможно, чтобы все стало по-прежнему, то, что однажды случилось, нельзя сделать не существовавшем никогда.
– Знаю…
Ее голос звучал намеренно четко, как будто она хотела придать недостающую ей твердость.
– Мы здесь, в этой комнате, оказались вместе только по стечению обстоятельств, по прихоти судьбы. И я считаю, что мы должны преодолеть эти обстоятельства и не допустить того, к чему они могут привести в будущем, что может быть впоследствии.
Энни боялась поднять на него глаза, потому что уже не доверяла себе самой, однако она уловила, как Стив подался вперед, стараясь получше расслышать все, что она говорила.
– Если бы мы с тобой встретились где угодно, ну скажем, на какой-нибудь вечеринке, связывало бы нас тогда что-нибудь. Да мы с тобой просто разошлись бы в разные стороны, как собирались это сделать и сделали бы в том, магазине, если бы не бомба. Но она взорвалась, а нам повезло, потому что мы уцелели, а кто-то погиб. Но ведь это просто стечение обстоятельств! И я не хочу, чтобы они и дальше играли моей судьбой.
Энни знала, что он по-прежнему смотрит на нее – его взгляд жег ее лицо. Она почувствовала напряжение рук Стива, сжимавших подлокотники кресла, в котором он сидел.
– От этого никуда не деться, любовь моя.
– Я не твоя любовь, – прошептала она. – И никогда не буду.
Энни опустила голову, закрыв лицо руками. Ее волосы опять упали на плечи, открыв взору маленькие раковины ушей. Стиву захотелось, уже в который раз за сегодняшний день, прикоснуться к ней, отвести волосы назад и поцеловать ей щеку, шею, ее ладони… Но он не шелохнулся.
– Ну и что же мы будем делать дальше? – спросил Стив. Она пожала плечами, внезапно лишившись сил.
– Ничего. Выздоравливать и возвращаться домой.
– Посмотри на меня, Энни!
Она резко вскинула голову. Да, конечно, он ожидал большего. Он ждал от нее решимости и решимости, а не демонстрации ее лояльности по отношению к Мартину. Но кроме этого, Энни ничего не могла предложить Стиву.
– Именно так ты и думаешь? Это действительно то, чего ты хочешь?
– А его лицо, оказывается, может выглядеть очень холодно и отчужденно, – подумала Энни. Она кивнула, чувствуя, что ее шея стала непослушной, тяжелой, негнущейся. И в ту же секунду на лице Стива появилось выражение разочарования. «Ну и пусть» – как-то совсем по-детски подумала Энни. Все же сказать то что она ему сказала, было большим облегчением. Тревога стала чуть-чуть поменьше, а на ее место явилось какое-то новое чувство, тупое и безысходное.
– Наверное это сожаление, – продолжала думать Энни. Теперь она, пожалуй, могла бы даже улыбнуться перед лицом этой новой потери – неизбежной разлуки со Стивом.
– Ну и что тогда? – спокойно спросил он.
– Мы можем по-прежнему видеться здесь, разговаривать… – она запнулась, увидев всю иллюзорность сказанного. – Как друзья… Почему бы и нет. Ведь мы друзья?
Его рука прикоснулась к ее запястью. Он легонько пожал руку Энни.
– Ну о чем же мы будем говорить «как друзья»? О скачках! – он кивнул в сторону телевизора. – А может о вязании Сильвии? Главное, чтобы это не слишком напоминало о доме, иначе мы опять забредем на опасную дорожку.
Энни услышала горечь в его голосе. «Он не любит, когда ему отказывают, – подумала она. – Не привык к этому». Но даже после появления этой мысли Энни узнала, что поступает со Стивом несправедливо. Как он, она тоже чувствовала горечь утраты того, что их объединяло. Она посмотрела мимо него… Какая уродливая комната! Надо скорее ехать домой – это самое главное! Здесь все нереальное – это ненастоящий мир. Может быть дома прекратятся и сны. Возможно, там, в реальном мире, в ее обычной жизни, исчезнет и это двойственное ощущение Счастья и беды, которое дал ей Стив.
Энни заставила себя беззаботно ответить:
– Можно разговаривать о разных пустяках. Как раньше, правда?
Господи, какая же она предательница! Энни вспомнила о Мэттью. Мэттью давно в прошлом… Вновь у нее появилась возможность выбора, и вновь она не осмелилась сделать его.
Стив убрал свои пальцы с ее запястья, выпрямился в своем кресле. Нервы его были напряжены – его внешнее спокойствие давалось ему нелегко. И тем не менее, он сказал, ничем не выдавая охватившего его волнения:
– Спасибо тебе, Энни, за то, что ты мне сказала все это. Раз уж ты так считаешь…
