Марьям снова засмеялась, и они вернулись на кухню. Элис обратилась к Амире:
– А вы не хотели бы поехать с нами, мама Амира? Вы ведь никогда не уезжали из Египта.
Но Амира только улыбнулась:
– Нет, это поездка для тебя и Ибрахима – второе свадебное путешествие. Поезжайте вдвоем.
Ибрахим решился на поездку в Англию после того, как у Элис случился выкидыш и она впала в длительную депрессию. У Амиры были другие планы – она хотела посетить Мекку.
– У меня не осталось близких родственников в Англии, – сказала Элис, – только старшая тетка. Но друзья у меня там остались. – Она замолчала, глядя на ярко освещенный шумный город, – она иногда ощущала себя такой чужой здесь. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, им никогда не сойтись», – сказал английский бард. Элис жила в Каире двадцать лет, но случалось, что она вдруг словно выскальзывала из реальности и спрашивала себя: «Зачем я здесь?» И все вокруг казалось размытым, словно на фотографии, снятой не в фокусе. Это происходило с ней неожиданно – последний раз, например, в обувном магазине, где она, по привычному уже ей восточному обряду, торговалась с продавцом. И так же неожиданно она возвращалась в реальность, ощущала раздражающую жару и песчинки на коже. Нет, чувствовала Элис, только туманы и дожди Англии смогут освежить ее пылающую кожу и оживить иссохшую душу. А душу ее сжигала тревога, и только единственная близкая родственница, оставшаяся у Элис в Англии, могла ответить на вопрос, который не давал ей покоя. После выкидыша Элис овладела депрессия – словно холодное течение в глубинах души. И она хотела спросить тетю Пенелопу, сестру и задушевную подругу матери, о причинах депрессии своей матери, леди Франсис. Элис сейчас была в том возрасте, когда ее мать покончила с собой.
Сорок один год… Может быть, это роковой возраст и для нее тоже? А может быть, тетя Пенни успокоит ее, расскажет, что причиной смерти матери был не душевный недуг, а какая-то внешняя причина…
– Старые друзья хороши, – заметил Сулейман. – Почти все наши друзья покинули Египет и неплохо живут в Европе и в Америке. Но я думаю, что и нас президент Насер не обидит, если уж мы остались доживать жизнь в Египте. Расскажите мне, Элис, где вы родились – может быть, я был в этом месте, когда ездил в Англию в 1936-м.
Амира стояла рядом с Марьям, которая вынула из печи горячую пахлаву и поливала ее фруктовым сиропом.
– Сулейман теперь живет прошлым, – сказала она подруге. – Это случается с людьми, когда будущего у них остается мало.
– Да, – согласилась Амира, – это Бог готовит нас к вечности… Но ты знаешь, Марьям, что у меня память о прошлом потеряна…
– Даст Бог, память вернется к тебе…
«Вернется ли? – подумала Амира. – Может быть, я еще найду свою мать… Если ту не убили и она попала в другой гарем – она, может быть, жива и смотрит сегодня на звездное небо, думая о судьбе своей дочери».
Может быть, ключ к разгадке тайны прошлого – квадратный минарет, который она все время видит в своих снах… Он не похож ни на один из минаретов Каира – простой, неукрашенный. Он как будто шепчет ей – найди же меня, и ты найдешь все ответы, вспомнишь имя своей матери, место, где ты родилась, свою звезду…
Она поедет в Мекку, совершит священное паломничество, подумала Амира, и Бог поможет ей вспомнить прошлое.
Они вернулись в гостиную. Сулейман, отрезая кончик сигары, заметил:
– Так Ясмина хочет стать врачом? Хорошая профессия для женщины. Женщины понимают боль и страдание. Дочь Ицхака в Калифорнии учится в медицинском колледже. Ты принимала Ицхака при родах, Амира, здесь, в Каире. А теперь он пишет, что не учит детей арабскому – они американцы. Но я считаю, что они – египтяне, и если мы туда поедем…
Раздался громкий стук в дверь.
– Кто бы это мог быть? – спросила Марьям, поправляя передник. Но прежде чем она пошла открывать, раздался треск сломанной двери и в комнату ворвались солдаты.
Сулейман вскочил на ноги:
– Кто вы? Что вам надо?
– Вы – Сулейман Мисрахи? – спросил офицер.
– Да.
– Вы обвиняетесь в государственной измене. Амира схватилась за сердце.
Каирцы знали о ночных набегах военной полиции Насера, о тюремном заключении и ссылке без суда, но арестовывали за антиправительственную деятельность, например, членов «Мусульманского братства». Зачем они ворвались в дом к мирным пожилым евреям?
– Здесь какая-то ошибка! – закричала Марьям, но солдат оттолкнул ее, и она ударилась об угол буфета.
К ней подбежала Элис, а Амира встала на пути офицера.
– Вы не имеете права, – твердо сказала она. – Это мирный дом.
На нее не обратили внимания. Солдаты рылись в шкафах, набивали карманы деньгами и драгоценностями, ссыпали в мешок серебряную утварь. Фотографии детей Сулеймана и Марьям смахнули на пол, хрустело стекло.
– Элис, – тихо сказала Амира, – звони Ибрахиму. Солдаты, перевернув все вверх дном, схватили Сулеймана.
– Нет! – закричала Марьям.
– Вы арестованы, – рявкнул офицер, – за подрывную деятельность против правительства и народа Египта.
Сулейман посмотрел на жену безумным взглядом.
– Оставьте его! – умоляла она. – Это ошибка. Мы ничего не сделали…
Но солдат грубо толкнул ее мужа к дверям. Внезапно Сулейман покачнулся, схватился за грудь и упал.
– О муж мой! – кинулась к нему Марьям.
Элис и Амира сидели рядом с Марьям у тела Сулеймана. Дом Мисрахи был конфискован, и Сулеймана перенесли в дом раввина, который читал сейчас каддиш по умершему. После похорон Марьям собиралась уехать к сыну в Калифорнию. До отъезда ей найдут какую-нибудь квартиру – перебраться к Амире она отказалась. Она не могла бы вынести воспоминаний – столько лет счастливой жизни с Сулейманом прошло на улице Райских Дев…
Никто не мог понять, почему Мисрахи подверглись нападению «Посланцев Зари». По всему городу солдаты врывались в дома и арестовывали владельцев, но это были самые богатые дома, а Мисрахи, после того как Сулейман свернул свое дело, жили очень скромно.
В дверь постучали, вошел Ибрахим.
– Я ничего не смог сделать, мама, – сказал он. – Неизвестно, кто включил имя Мисрахи в список «Посланцев Зари», и возвратить конфискованное имущество невозможно.
Амира не могла обратиться к Сафее Рагеб – она знала, что муж ее попал в немилость у Насера и подал в отставку.
– Но я пришел сюда за тобой, мама, – сказал Ибрахим. – Мы тоже в списке, надо подготовиться. Возвращайся домой с Элис, спрячьте все драгоценности. Предупредите женщин в доме, чтобы сохраняли спокойствие во время налета. – Он повернулся к Элис: – Сожалею, моя дорогая, обстоятельства не позволяют мне поехать в Англию. Может быть, ты поедешь без меня?
