— В очередной раз, — добавляю я, вспоминая тот самый ужасный вечер в моей жизни. Мама словно с цепи сорвалась. Стала колотить все, что ей попадалось под руку, периодически замахиваясь на отца. Устав от их вечной ругани, собрала вещи и уехала к Вере, а уходя, мне в коридоре встретилась Мира. Бледная, как смерть и явно что-то увидевшая. — Мирослава, — шепчу имя девушки, а Костя хмурится и смотрит на меня, не понимая, о чем я. — Боже, Дубровский, Мира видела мою мать на кухне. Она заметила, как та подсыпала что-то в стакан. Черт возьми, я ведь проигнорировала тогда ее, а она скорее всего хотела предупредить меня. — Прикрыв рот дрожащими ладонями, уставилась сама перед собой, хотя смотрела на грудь Косте. Точно, как я тогда могла пройти мимо нее, черт возьми.
— Вика, — мужчина легонько потряс меня за плечи, — не вздумай себя винить. Да, камера запечатлела присутствие Миры, но девушка сама обалдела. Прошлое уже не вернуть, и, знаешь, Игорь догадывался, что Евгения решила в тот вечер его опоить, но не до смерти. А все из-за наследства, которое он оформил, не поставив ее перед фактом. Твоя мать осталась ни с чем, потому это было радикальное решение с ее стороны, убрать того, кто смел перейти ей дорогу.
Закрыв глаза, я так шумно вздохнула, что даже Вера обернулась, слушая ранее, о чем мы говорили.
— Вика, перестань корить себя, — подруга топнула ножкой, затем подошла к нам двоим, и положила ладонь мне на плечо, чуть выше руки Кости. — Пусть она твоя мама, но это не значит, что теперь все сойдет с рук. Она будет наказана, скажи, Кость, скажи ей, что ты все сделаешь, чтобы Евгения Сергеевна не ускользнула от правосудия, — настаивала Вера, смотря то на меня, то на Дубровского, и он согласно кивнул.
И в этот момент снова прозвонил звонок, разрывая гнетущую обстановку. Кажется, каждый из нас легко выдохнул, расслабляя плечи.
— Я приглашу тебя, как только обсужу с врачом некоторые вопросы, — твердо говорит Дубровский, оставляя нас с Верой.
— Не волнуйся, Вик, просто дай своему мужчине решить проблемы самому, — подмигивает мне, улыбаясь, и я переманиваю ее искрящуюся улыбку. Обнимаю подругу, и мы обе покачиваемся из стороны в сторону. Так здорово чувствовать себя в окружении родных, хоть и не по крови, людей. Зная, что в самый трудный момент, они не отвернутся от меня. Вера отпрянула, кивнув на вошедшего темноволосого мужчину лет пятидесяти. — Врач, причем не просто дежурный, а дорогостоящий, — ухмыляется, закидывая кудрявый рыжий локон волос за плечо.
— Все ты знаешь, — подтруниваю над Верой, но она коварно подмигивает.
— Вика, — Дубровский пригласил меня, оставив с доктором на едине. Пока я шла в кабинет, руки отчего-то затряслись, и я почувствовала волнение. У порога кабинета Костя нежно обнял меня, поцеловав в лоб и закрыл за собой дверь.
— Виктория Игоревна, — мужчина тут же привстал, пожав мне руку, которую я на автомате протянула ему. Только сейчас обратила внимание на большой раскрытый чемодан, со всякой переносной аппаратурой. Он заметил мое удивление и поспешил объясниться, зачем оно здесь: — Не беспокойтесь, это современный переносной УЗИ-аппарат, он не причинит вреда малышу. Константин Захарович уже сказал мне, что вы сделали тест на беременность, — улыбается, провожая меня к кушетке. Я прилегла на кожаное раздвинутое кресло, и молча ждала следующих указаний. Мужчина хохотнул, когда застал меня за разглядыванием этой чудо-машины, которая через несколько секунд покажет моего ребенка. Но почему Костя не остался? Я совсем разволновалась, вдруг он передумал и вопрос остается все еще на повестке дня. — Расстегните нижние три пуговицы на блузке и поднимите ее немного, брюки тоже, — инструктирует, а пока намазывает на датчик гель и ждет меня. Оторопев, я просто задрала блузку и приспустила брюки, оголяя свой плоский живот. Дрожу всем телом, и, конечно, от доктора этот факт не утаивается.
— Постойте, — пискнула я, когда он уже почти прикоснулся к животу датчиком. Мужчина одернул руку, уставившись на меня с непониманием. — Можно…, — голос надрывается, но я прочищаю горло, и продолжаю, — пригласить сюда Дубровского, хочу, чтобы он тоже увидел нашего ребенка. — Смотрю на врача широко раскрытыми глазами, испытывая некоторый страх, что мне откажут. Он так искренне разулыбался, убирая датчик на место.
— Напротив, я был бы удивлен, если бы вы не хотели этого, — похлопывает мне по плечу, затем встает и направляется к двери, но останавливается: — Константин Захарович — хороший человек, Виктория Игоревна. Вам повезло с ним, как и ему с вами, — с этими словами мужчина отпер дверь и выглянул в коридор. Костя тут же появился, глаза испуганные, но мужчина контролирует себя, хотя теперь я знаю его намного лучше, чем прежде.
— Вика? Что-то случилось? — все-таки срывается Костя, но доктор успевает ему объяснить моё пожелание. Кажется, услышав слова, он пристально смотрел на меня, все еще лежащую на импровизированной кушетке, искал им подтверждение, и я кивнула. Он буквально посветлел, затем пожал руку врачу и присоединился ко мне, по пути схватив стул в углу.
Через несколько минут с мини-экрана на нас смотрел наш малыш. Совсем кроха, который только-только начал развиваться. С замиранием сердца смотрела на черно-белое изображение, пока доктор объяснял нам о состоянии ребенка на данный момент. А потом — сердцебиение, как у колибри, и не выдержав таких эмоций, Дубровский заплакал. Бесшумно. Его глаза наполнились слезами, но он быстро их смахнул, что можно вовсе не считать, что они были. Усмехнувшись, я вытерла гель с живота и притянула Костю в объятия. Мужчина осторожно поднялся, увлекая меня следом за собой. Целует, дарит волшебные мгновения счастья и ощущения полноценности.
— Я люблю тебя, — шепчет у уха, целуя в шею. Втягивает в легкие аромат моих духов, и шумно выдыхает, — жизни не хватит показать, как я рад, что ты моя.
— Всё взаимно, любимый, — отвечаю, понизив тон голоса, чтобы это осталось только нашим личным.
Доктор тактично не мешал нам, а пока собирал все свои инструменты, выписал кучу бумажек на предстоящие анализы, затем удалился из кабинета. Сейчас мне не хотелось покидать наш дом, ехать черт знает куда и решать бесконечные вопросы, связанные с моей семьей. Я хотела только одного, чтобы мы с Костей были счастливы, наконец, отдохнули от вечных нервов и срывов. А тем более сейчас, когда нас в ближайшем будущем будем трое. Через семь месяцев появится малыш… Боже, даже не верится, будто все происходит во сне. В тех самых снах, которые мучали меня от неизвестности, как завладеть вниманием мужчины, который был дорог моему сердцу. Отпрянув от Дубровского, я погладила его по щекам, ощущая приятную щетину. Мягкая колкость притягивала меня, и мне дико нравилось, когда Костя терся щеками о мои бедра. Вспыхнувшее желание отобразилось на моем лице, и взглянув в глаза любимому, инстинктивно облизнула нижнюю губу, прикусывая ее. Костя рассмеялся, а затем медленно оттянул мою губку, проведя большим пальцем по ней. Мигом завладел мной, отдаваясь в поцелуе, будто сексом занимаемся, даря друг другу невероятные ощущения единения. И пусть весь мир подождет, ведь сейчас нам никто не важен — только мы и наш особенный рай.
Едва дыша, оторвались друг от друга, уперевшись лбами. Вдыхаем один воздух на двоих, утихомиривая учащенные биения сердец. Улыбаемся. Но этот миг снова рассеивается, когда кабинет наполняется трелью музыки, зазвонившего мобильного телефона. Костя нахмурился, чуть отпрянув от меня, вынимает ненавистную вещь. По его выражению лица поняла, что наша минутка личного рай пока закончилась, и пора ехать в клуб. Он отклонил звонок, явно недовольный обстоятельствами.
— Не хочу, чтобы ты ехала в «Готику», — вдруг заявляет, чего-то опасаясь.
— Что случилось? — вновь напряжение охватило мою душу, и казалось, снова кошмарный сон настиг меня, удушая своими клешнями. Дубровский от злости побагровел, но молчит. Посмотрев на меня, он попытался смягчить ситуацию улыбкой, но вышло все наоборот.
