Но когда воспоминания дошли до Ветрова и Гордеева, то я не сдержалась и застонала в голос. Бог ты мой, какой же тупорылой курицей они меня считают, раз не стесняясь и без прикрас явились в аэропорт. Туда и обратно, чтобы точно убедиться, что меня форменно закатали в асфальт, чтобы посмеяться и позлословить на мой счет.
И новый поток горьких слез и душераздирающих рыданий разорвал тишину комнаты. Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне справится с этой мучительной и страшной пыткой. Мне больно! Мне так чертовски и невыносимо больно, что и не описать!
Сон сморил меня только под утро, пришел урывками, наполненный беспокойными образами и лживыми иллюзиями, подсовывая моему раздробленному сознанию слишком жестокие картинки, мол «на, полюбуйся, все это было, а теперь нет».
И новые потоки слез, опостылевшие, не приносящие, ни облегчения, ни даже блаженной парализующей пустоты, загоняли меня в угол.
С опаской вышла за дверь, боясь наткнуться на родителей. Никого. Хоть на этом спасибо! Трясущимися руками привела себя в порядок, прошла на кухню, заварила зеленый чай, еще раз проревелась, сидя за столом, да обреченно потопала обратно в свою комнату. Лежать, притвориться дохлой и постараться ни о чем не думать, может быть тогда мне станет хоть капельку легче...Но нет, минуты медленно ползли и складывались в часы, но ничего не менялось - я была все там же - в аду.
Заметалась по комнате, потом в оцепенении замерла у окна и невидящим взглядом уставилась на подаренного мне медведя. Он тоже смеялся надо мной, смотрел двумя черными глазами-бусинами и поражался моей глупости и наивности.
«Так же и я теперь весь твой»
Лжец! Чертов лжец!
И окунувшись в свои душевные страдания и терзания, я лишь краешком сознания осознала, что входная дверь открылась и родители вошли в квартиру. Только бы сюда не вломились, только не это.
Несколько секунд и вот уже я слышу, как повернулась ручка на двери моей комнаты. Черт, надо было запереть на ключ. Вздохнула, но не оглянулась, если мать увидит мое лицо, то сразу поймет, что я на дне.
- Агата, - его хриплый голос бьет по мозгам, и я вздрагиваю, зажмуриваясь и со всей силы прикусывая кулак, чтобы опять не завыть в голос.
Это галлюцинация! Вот и все, вот и все.
- Пожалуйста, выслушай меня, - но это снова он, не сон и не иллюзия.
Подбородок тут же жалобно задрожал, а в глазах скопилась ненавистная влага и ком, размером с целую галактику встал в горле, не давая возможности нормально дышать. Боже, зачем он пришел? Кто его пустил? Как заставить себя держать лицо, чтобы не кинуться ему в ноги, умоляя сказать, чем я заслужила подобную злую и жестокую шутку?
- Уходи, - выдавила я из себя, упорно стоя к нему спиной и упираясь рукой в рабочий стол.
- Я докажу тебе, что это писал не я, - и я горько усмехаюсь, качая головой. Нет, этот парень реально думает, что я непроходимая тупица.
Давай, Агата, ты сильная! Ты сможешь!
И я поворачиваюсь к нему, и тут же получаю слишком болезненный ментальный удар под дых. Да уж, я слишком самоуверенная, но поворачивать назад уже поздно, хотя меня форменно выворачивает наизнанку только от одного его вида, от сильной, мускулистой, татуированной фигуры, стоящей в дверях, от стальных, усталых, красных глаз, что смотрят на меня слишком въедливо. Актер, актерище, ни дать ни взять...
- Доказательства? Мне они не нужны, можешь ими подтереться. Я все видела собственными глазами в твоем крутом навороченном телефоне, что можно разблокировать только твоим лицом или шестизначным сложным паролем. В топку все, Демид, - и я быстро отерла слезинку, что предательски скатилась по щеке.
Выше нос, Агата! И не обращай внимание на его понурый вид, на его тяжелый вздох и то, как он, казалось бы, в панике лохматит свою шевелюру.
- Ладно, ладно.. .раз доказательства тебе не нужны, то вот тебе мое слово. Я клянусь, Агата, я не врал тебе!
И после этих слов тетива моего отчаяния все-таки лопается, и я со всей силы впадаю в блаженную ярость.
- Катись ты в ад, Демид! Что тебе еще нужно от меня? Что? Ты все забрал! Все! Мое сердце, мою душу, мое тело! Вот тебе еще мое «браво» и куча оваций. Забирай все, только уходи! Ты выиграл, победил! Все, что хочешь для тебя, только проваливай из моей жизни и дверь закрой с обратной стороны, - и слезы уже беспрерывным потоком текли из глаз.
- Я люблю тебя, - и он делает шаг в мою сторону, умоляюще протягивая руку, - прошу, не делай этого с нами!
Нечестный ход и самые желанные слова на свете выстреливают в меня в упор - без шансов на спасение. И рыдание душит меня слишком сильно, и почти срывается с губ. О, Боже!
- А я тебя нет! - припечатываю я его этой отвратительной ложью, - Убирайся! - кричу я ему и зажимаю уши руками, - Катись к своей Кариночке!
- Если бы я хотел, то давно уже был там. Но я здесь, рядом с тобой, Агата! Включи мозги! -он еще смеет злиться на меня.
- Я не верю тебе. Ни единому твоему слову, - жестко припечатываю я и судорожно вздыхаю.
- Твою мать! - неожиданно орет Громов и сжимает кулаки, а потом стискивает переносицу двумя пальцами и шумно выдыхает, - Хорошо! Хорошо, Агата, будь по-твоему. И знаешь, может оно и к лучшему, черт возьми. Зато теперь я хотя бы в курсе, что ты меня ни во что не ставишь. Все, что было, между нами, все, что мы прошли и пережили, каждое мое слово ты обесценила, поверив на слово, по сути, постороннему человеку.
- Не на слово, - шепотом выдала я и обвиняюще вперила в него глаза.
- Да плевать! Ты это сделала, Агата. Сделала, не дав мне ни единого шанса, на оправдание или хотя бы какое-то объяснение. Приговорила, без суда и следствия. И только потому, что я имел глупость один единственный раз накосячить в самом начале. Здорово. Великолепно!
И он разворачивается, и просто выходит за дверь, на живую, без жалкой анестезии вырывая все мои внутренности и унося их с собой. Шелест верхней одежды и тихие голоса моих родителей, а потом входная дверь за ним хлопнула, и я ужаснулась от того отчаяния, что ударной волной нахлынуло на меня, мучая новой дозой зубодробильной боли и тоски. Это ужасно, но мне хотелось тут же кинуться за ним, умолять не бросать и хоть как-то облегчить мою муку.
Нет, ни за что!
Уж лучше сдохнуть, чем так!
На пороге спальни появляется моя мама, осторожно глядя на меня сочувствующим взглядом. Вот и все! Стоп-кран сорвало! И я реву в голос, жалобно и умоляюще протягивая к ней руки, потому что мне надо знать, что меня в этом мире еще хоть кто-то любит, что я нужна и меня не бросят в безжалостные волны суровой действительности:
- Мама.. .мамочка!
Глава 65
POV Демид
Я был зол. Хотя нет, не так. Я был в бешенстве! Мне казалось, что еще немного и я окончательно слечу с катушек.
- Может хватит уже мочить эту грушу? Уверяю тебя, она уже давно померла, так ты ее отделал, - голос Гордеева, как обычно, бодр и весел. И это еще больше нервирует меня, если это вообще возможно. Удары мои становится жестче, и я чувствую блаженную и немного отрезвляющую боль в костяшках пальцев.
- Изыди, Стас, - хрипло выплевываю я, а потом не выдерживаю и форменно рычу от удушливой обреченности, - если перестану это делать, то просто пойду и придушу, на хрен, одну долбаную тварь!
Бам! И снаряд все-таки срывается с металлической цепи и падает на пол. Твою мать! Повернулся и вопросительно посмотрел на Гордеева.
- Помахаться не желаешь?
- Демид, ты себя в зеркало видел? Ты когда спал последний раз вообще, в прошлом году?
Стиснул досадливо зубы и перевел взгляд на вход в зал. Вздохнул и двинул в раздевалку. К черту, только мне задушевных бесед не хватало для полного счастья. Но где я и где везение, правда? Как итог - три идиота прицепились ко мне как банные листья к заднице, а потом без разрешения вломились в мою квартиру. Туда, где теперь казалось так до безобразия пусто и стыло без нее, без девочки, которая категорически не верила в меня.
