все! Любовь родителей – вся семья за тебя горой. Любовь моей дочери, моего мужчины. Ты захватчица. Но я не успокоюсь, пока не верну все себе!
Смотрю на Маго и мне ее так жаль… Она действительно выглядит сейчас невероятно жалкой. При том что старается наоборот, строить из себя прежнюю.
–Тебе нужна помощь специалиста. Если не одумаешься, потеряешь еще больше, – говорю спокойно.
– О, теперь ты мне угрожаешь?
– Нет. Я лишь говорю как есть. Мне очень жаль, правда. Я не отбирала у тебя никого. Кроме, разве что, Давида. Это правда, я мечтала о твоем парне еще когда была девчонкой. Он был моей мечтой. И я счастлива, что он выбрал меня. Сейчас я уверена – даже не будь той ужасной трагедии, он бы все равно выбрал меня, а тебя… Тебя бы он вскоре бросил. Жаль, что ты не хочешь этого понять. В остальном – никогда не хотела забрать у тебя дочь. Я желаю Николь только добра. Но ты показала себя ужасной матерью, и мне очень жаль. Но я верю, что еще не все потеряно. Если ты одумаешься, то сможешь вернуть Николь. Наладить отношения с семьей… с теми, кто остался. Пожалуйста, Марго, хватит разрушать свою жизнь!
– Ты правда думаешь, что бредни беременной сучки могут повлиять на меня? – кривится сестра. – Руслан! Куда ты пропал, черт тебя дери?
– Самой слабо убить сестру? – спрашиваю с горечью.
– Возможно. Ты права, мне не остается ничего другого, как убить тебя, Эрика. Мне уже нечего терять. Ты мне мешаешь! – в этот момент Марго выглядит по-настоящему безумной.
– Вот только ты сильно просчиталась, – раздается голос Давида.
Поверить не могу, наверное, у меня галлюцинации. Стоит увидеть мужа, как начинаю чувствовать сильнейшую слабость. Если бы не сидела на диване, упала бы, наверняка. Дышу тяжело, глядя, как комната наполняется людьми. Полицейские в форме надевают на Марго наручники.
– Ненавижу, тварь! Ты, сука, ловушку мне устроила? – орет сестра, вырывается, пытаясь броситься на меня.
– Заткнись, пока не наговорила на вышку, – рычит Давид, закрывая меня своим телом. От взгляда, полного ненависти. От потоков брани.
– С ней… с ней был сообщник, – произношу слабым голосом.
– Мы знаем. Взяли его во дворе.
– Хорошо… Боже… Это все… Ты бы слышал, что она говорила, – с трудом сглатываю, в горле пересохло. Вспоминаю, что пила очень давно. У меня, наверное, обезвоживание. Сколько часов прошло с момента, как я выехала из дома?
– Я слышал, – ошеломляет меня признанием Давид. – Иди ко мне, – притягивает в свои объятия. Девушка в полицейской форме протягивает ему плед, Давид кивает и закутывает меня, снова обнимая, заключая в теплый кокон. – Ты ледяная. Черт, ты не представляешь, что я пережил, находясь в двух шагах от тебя. Мне позволили подобраться, но с условием, что не полезу. Не прерву вас… Дали микрофон… Я все записал, Эрика. Все ее признания. Ее желание убить тебя. Пока слушал, волосы на голове шевелились. Как представлю, что мы могли не найти тебя. Почему ты ушла из дома, детка? Мои люди упустили тебя. Ты так быстро выскочила – не успели догнать. Думал, что убью обоих, за что только деньги получают, кретины.
– Я вообще забыла про твоих охранников, – издаю нервный смешок. – Та еще идиотка, мне так стыдно…
Понимаю, что придется рассказать мужу, о том почему выскочила из дома как ошпаренная. Сейчас, находясь в его объятиях, и прокручивая все произошедшее, чувствую себя полной идиоткой. Как могла настолько не доверять Давиду? Разве после такого я его заслуживаю?
– Не ругай себя. Ты замечательная, моя девочка. Ты прекрасно держалась с ней. Не впала в панику, пыталась спокойно вразумить ее. Она же с совершенно поехавшей крышей.
– То что она рассказала мне – чудовищно…
Какое-то время мы молчим, потихоньку согреваюсь в объятиях любимого. Он наливает мне стакан воды, хотя я забыла попросить об этом. Жадно выпиваю стакан залпом. Вздохнув, задаю вопрос:
– Так как же ты все-таки нашел меня?
– Я же сказал, чудом, – нервно выдыхает Давид. Мой приятель, сосед по дому, видел, как ты выходила из лифта. Узнал тебя, запомнил, что ты странно выглядела. Нервной, рассеянной. Врезалась в него. Я не знал, где ты, не мог тебя найти. Поехал посмотреть в квартире, встретил его. Еще он сказал, что видел каких-то людей возле моей квартиры. Мужчину и женщину. В общем, начали опрашивать весь дом. Кто-то узнал Марго, по фото, мы показывали и твою фотографию, и ее. Я чувствовал, что она замешана. Что не успокоится после аварии. Когда увидел твой телефон, валяющийся в коридоре – сразу вызвал полицию.
– Ты сестру подозревал с самого начала? В том, что она знает, кто убил маму? Мне, если честно, это и в голову не приходило…
– Сначала нет. Когда она только объявилась, вся такая жалкая, как побитая собака… Не подозревал, нет. Только когда она устроила тебе подставу… Понял, что не успокоится. В общем, мы много чего успели сделать, посмотреть все камеры на улице, на домах, вычислили машину, засекли ее, и ехали практически следом.
– Настоящая полицейская операция, – вздыхаю судорожно. Дрожь постепенно проходит, но мне не удается согреться.
– Да. Надеюсь Марго получит по полной. На этот раз меня ничто не удержит. Не куплюсь даже на здоровье вашего отца, прости. Она же отравляет все вокруг. Ее место либо за решеткой, либо в психушке!
– Не буду спорить. Хотя не хочу верить, что она могла и правда лишить меня жизни.
– Я чуть с ума не сошел… Во мне столько злости, детка. До сих пор все клокочет внутри от мысли, что мог тебя потерять, что допустил, чтобы тебя похитили.
– Понимаю… Главное, теперь, с этим записанным откровением, все узнают, что ты точно невиновен. Марго всегда знала правду о том дне и молчала… Какое же она чудовище… Как больно сознавать это!
– Давай не будем думать об этом.
Неужели теперь все закончится? Не будет больше черной тучи нависшей над нами? Нет… конечно же не закончится. Она моя сестра… В семье навсегда останется эта трагедия.
Поэтому, когда едем домой, меня все равно гложет мучительное чувство утраты, болит внутри, и от этого невозможно спастись. Знаю, что еще многое предстоит впереди. Рассказать Давиду про свои подозрения, о том, что не верила его, думала, что изменяет. Как же стыдно будет говорить об этом!
– Пожалуйста, – умоляю Давида, когда садимся в машину. – Я не хочу сейчас ехать в твою квартиру. И в дом к отцу тоже
