совсем не таким, каким был какую-то минуту назад.
– Я хочу задать тебе вопрос.
Сглатываю. Вижу, что случилось что-то серьезное, и жду, что Кирилл расскажет, в чем же дело.
– Ты знаешь, что владеешь наибольшим количеством акций компании твоего отца?
– Д-да-а-а, – выдаю растерянно.
Разговора о работе я ожидала в самую последнюю очередь. Почему-то думала, что, исходя из последних новостей, говорить мы будем о Лиде и Роме, но Кирилл и тут меня удивляет.
– Ты знаешь, что наши компании сотрудничают? Твой отец поставляет мне оборудование.
– Знаю, конечно. Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Перед отъездом был подписан документ, который полностью прекратил поставки оборудования для моей компании. Строительство почти всех объектов встало, мы не можем обеспечить сотрудников работой и зарплатой. Ты имеешь к этому отношение? На этом документе стоит твоя подпись.
Я задыхаюсь. Захлебываюсь резкой горечью, которая комом встает поперек горла. Поверить не могу, что после всех моих слов… после всего, что мы пережили, Кирилл об этом спрашивает. Неужели даже не допускал мысли, что я не виновата? Я поставила подпись, не глядя. Всегда так делала, потому что отец просил. У меня никогда не было причин не доверять ему.
– С чем была связана остановка поставок? – говорю охрипшим голосом. – Почему отец решил все прекратить?
– Я думал, ты мне скажешь.
Мотаю головой. Зажмуриваюсь. Надеюсь, что проснусь. Пожалуйста, пусть происходящее окажется сном, и я проснусь.
– Если на документе стоит моя подпись – значит, я его подписала.
Вижу разочарование в его взгляде и отворачиваю голову в сторону. Прячу глаза, в которых скопились слезы.
– То есть ты знала, что подписываешь…
– Повтори.
– Ты знала, что подписываешь!
Не вопрос… я думала, мне послышалось. Надеялась, что я просто не уловила вопросительных интонаций в его голосе, но он не спрашивает. Утверждает.
– Знала, Кирилл, – киваю. – Конечно, я знала, что подписываю.
– Врешь, – утверждает. – Нихрена ты не знала!
– Тогда зачем спрашиваешь?! – выкрикиваю, ощущая, как из глаз брызжут слезы. – Ты разве не видишь? Не видишь, что я к тебе чувствую? Или ты издеваешься? Специально, что ли? Нравится выводить меня на эмоции?!
Я подрываюсь с кровати. Предстаю перед Кириллом абсолютно голой. Он, конечно, смотрит. Внимательно по телу проходится взглядом и останавливается на лице.
– Бесчувственный! – рявкаю, бросаясь на него с кулаками. Ударяю его по предплечьям, пока он не перехватывает мои запястья. – Как ты мог такое спросить?! – возмущаюсь. – Я бы… я бы никогда. Я же тебя, я тебя… безумно, Кирилл, до беспамятства люблю!
– Я тоже, – выдыхает, притягивая меня к себе. – Я тоже, Кира. Безумно.
Глава 40
Кирилл
– Боюсь, ничем не могу вам помочь, – мямлит секретарша Арбатова. – Ивана Вячеславовича нет на месте. Ему что-то передать?
Передать, блдь… мою признательность за динамо, которое он мне устраивает.
– Нет, спасибо. Подскажете, когда он будет на месте?
– Не владею такой информацией…
Конечно же!
– Всего доброго, – отключаюсь и смотрю на представленные отчеты.
Дела совсем плохи. Если в ближайшее время не урегулируется вопрос с поставками, наша компания разорится. Отец об этом уже осведомлен, обещал поговорить с Иваном, но, судя по отсутствию результата, разговор или не состоялся, или закончился ничем.
Единственная возможность решить проблему – снять блокировку с контейнеров, в которые загружено наше европейское оборудование. Качественное, высокотехнологичное и проверенное, но мы в течение вот уже нескольких месяцев не можем добиться его получения, а ведь деньги уже заплачены. Да и так ежедневно приходится отстегивать приличную сумму за то, чтобы груз охранялся.
Звонок от отца поступает неожиданно. Я выжидаю несколько мгновений и отвечаю.
– Как продвигается дело с поставками? С Иваном договориться не вышло?
– Его секретарша вторую неделю делает вид, что его нет в офисе.
– Ясно. Я с ним разговаривал. Единственное условие для снятия блокировки с поставок – отказ от европейского оборудования.
– Понял.
– Кирилл… – отец замолкает. – Что у вас с ним случилось? Мы столько лет работали, никаких проблем не было, а как только компания перешла к тебе – все резко изменилось.
– Задай этот вопрос ему. Кроме того, что я скоро стану отцом его внука, я не косячил, а проблемы начались гораздо раньше.
– Уверен, что у него нет причин ненавидеть тебя?
– Видимых я не нахожу.
– Понятно. Надо что-то решать. Встреться с ним, в конце концов. У тебя его дочь под боком, пусть организует ужин. Или пригласите их к себе. Думаю, она в состоянии повлиять на отца.
Этот способ я до последнего откладывал. Не хотелось впутывать в дела Киру, да и сейчас не хочется, но Арбатов, судя по всему, не оставляет мне выбора. Делаю последнюю попытку поговорить с ним, не вмешивая Киру. После разговора с отцом набираю ему на личный телефон, но после нескольких гудков он сбрасывает звонок.
Домой возвращаюсь пораньше и сразу же отыскиваю Киру. Улыбаясь, она спешит ко мне с раскинутыми в сторону руками. Как только оказываемся рядом, бросается ко мне в объятия. Принимаю, конечно же, обнимаю. Прижимаю к себе сильнее и целую. Знаю уже, как сильно она любит, когда я целую ее сразу по возвращении.
– Я соскучилась, – улыбается. – А ты… не в настроении?
Видимо, мой хмурый вид не заметит разве что слепой, да и то… по тяжелому нервному дыханию поймет.
– Нужно поговорить.
Мне бы хотелось, чтобы этого разговора не было. Чтобы мне не пришлось ставить ее в неловкое положение и заставлять выбирать между мной и отцом, но прекрасно понимаю, что рано или поздно ей все-таки придется сделать выбор.
– Что-то случилось?
Веду ее в гостиную и подталкиваю к дивану. Сам размещаюсь напротив. Никогда не думал, что буду признаваться жене в проблемах на работе.
– Мне нужно, чтобы ты организовала встречу со своими родителями. С отцом.
– Что-то случилось? – обеспокоенно переспрашивает.
– Мне нужно с ним поговорить, но он не
