Сегодня мама предложила нам вместе лететь на Кипр. Он, конечно же согласился. И я понимаю, что так лучше, но…
Не понимаю себя.
Я ведь не хочу, чтобы он был рядом? Мне плохо, когда он рядом? Физически плохо? Меня словно выворачивает изнутри!
Я знаю, что у некоторых беременных развивается настоящая аллергия на мужа. Может, и со мной тоже самое? Правда, он мне не муж…
Но определенно его запах меня… выводит из себя.
- Зоя, все хорошо?
- Да. Мы с мамой пили чай.
- Нальешь мне чашку? Пожалуйста?
- Да, конечно, садись.
Наливаю чашку, я знаю, какая его любимая. Большая круглая, с нарисованным черным конем.
Ставлю и собираюсь выйти.
- Не посидишь со мной? Я хотел бы обсудить поездку?
- Извини, я устала. Хочу лечь. Давай завтра обсудим.
Он опускает голову. Молчит.
А мне хочется…
Хочется, чтобы он схватил меня и заставил остаться.
Как дико на меня влияет эта беременность. Я сама не своя. Какие-то дикие желания…
Завтра обсудить поездку не получается – Тамерлан рассказывает, что он должен ехать в Сочи.
Сочи. Для меня до сих пор этот город как триггер. Там было слишком хорошо. А потом было очень плохо.
Почему мама настаивает на том, чтобы я поехала с ним?
И почему я молчу, не в силах сказать нет? Твердое, четкое нет?
Я уже не раз летала на бизнес-джетах. Но в этот раз почему-то мне очень страшно и неуютно. Места себе не нахожу. И это заметно.
Сижу, вцепившись в ручки кресла.
Замираю, когда рука Тамерлана опускается на мою.
- Зоя, тебе плохо? Если хочешь, мы не полетим.
- Все… все нормально, - отвечаю, но сил на то, чтобы убрать свою руку не хватает.
Не двигаюсь, смотрю в иллюминатор на пробегающую под самолетом взлетную полосу. Когда самолет отрывается от земли Тамерлан слегка сжимает мою ладонь, наклоняется ближе.
- Все будет хорошо.
Чувствую, как моя рука дрожит под его рукой.
- Не бойся. Я с тобой.
Я хочу сказать, что не боюсь, но у меня словно язык отнимается. Хочу убрать руку, но не могу, она словно приросла к широкому подлокотнику.
Тамерлан как будто понимает все, он собирается отстраниться, и тут моя рука неожиданно для меня пытается удержать его ладонь. При этом я продолжаю смотреть в небо, на облака, проплывающие мимо.
Не знаю, сколько времени проходит. Нас выводит из транса стюардесса, которая приносит напитки. Минеральную воду для Тамерлана и свежевыжатый сок для меня.
После напитков предлагают завтрак – мы вылетели утром. Тамерлан задает вопрос, касающийся моей работы, я отвечаю. Мы разговариваем совершенно спокойно, свободно. Мне ничего не мешает разговаривать с ним. И ему, похоже тоже. Уже подлетая к аэропорту Адлера, я, наконец, решаюсь задать вопрос, который меня все время мучил.
- В каком отеле мы остановимся? – и молю Бога, чтобы он не назвал тот самый, в котором мы были вместе когда-то.
- Этот отель я построил два года назад. Новый, современный. Он не в самом Сочи. В Имеретинке. Красивый, тебе понравится.
- А как он называется?
Он наклонил голову, улыбнулся.
- Килиманджаро.
- Как интересно. Почему? В Сочи все отели называются как-то… Ну, Жемчужина, Чайка… Морская… Какие еще я даже не знаю, ну… Морские. Почему Килиманджаро?
- Мне… захотелось, - он снова улыбается, а мне почему-то жутко хочется узнать, в чем секрет.
- Мы с Петросом были на Килиманджаро. Там удивительно.
- Да, знаю. Я тоже был. Но мне больше понравился вид издалека, чем вид сверху.
- Точно! Когда я была наверху то не смогла уже ничего оценить. Это было жутко! Я чуть не убила Петьку за этот немыслимый поход.
Я смеюсь, вспоминая, как выбивалась из сил, учитывая, что всю мою поклажу несли сопровождающие нас портеры. Смеюсь и неожиданно замечаю взгляд, которым смотрит на меня Тамерлан и мне становится жарко. Щеки краснеют.
- Покраснела.
- Это от смеха. И воспоминаний. И… мне неловко с тобой. Извини.
- Я заметил, что тебе неловко. Просто до этого ты все время бледнела. А сейчас… покраснела.
Вижу, что ему хочется поднять ладонь, поднести ее к моему лицу. Просто потрогать мою кожу. И я… я, наверное, разрешила бы ему это, но…
Он ничего не делает.
И я понимаю, отчего меня больше всего морозит. Мне хочется, чтобы он что-то сделал. Чтобы разрушил лед, который сковывает меня. Разбил его вдребезги. Освободил из этого ледяного плена.
- Зоя, все хорошо? Ты хорошо себя чувствуешь?
- Да, а что?
- Ты опять побледнела.
- Это… из-за подсадки я… немного нервничаю, всегда.
- Не бойся. Я с тобой.
И он снова кладет свою руку на мою и… переплетает пальцы. И я дрожу, потому что мне хорошо. И я чувствую, что лед понемногу подтаивает…
Отель оказывается очень красивым. И в холле висит огромное панно с изображением Килиманджаро. И название, кажется на суахили.
Неожиданно изображение на панно меняется, и я вижу… Я вижу девушку, отдаленно похожую на меня, она стоит спиной, у нее блинные золотые волосы. Это не фото – картина. У девушки за спиной маленький крылышки, она поворачивается, но ее лица я не вижу, оно закрывается крохотным фонариком. Надпись на панно тоже оживает, буквы прыгают, преображаются и складываются в новое слово.
Светлячок.
Я смотрю на Тамерлана. Он смотрит на панно.
Потом словно отмирает, и говорит, что меня проводят в мой номер, а у него назначена встреча.
- Позже пообедаем вместе? Поедем в сам Сочи или погуляем по Олимпийскому парку? Можно поехать в парк Южных культур, помнишь, там красиво, даже сейчас еще цветы цветут.
- Решим позже. Я немного устала.
- Да, прости, я… я бестактен. Я позвоню.
- Хорошо.
Обычно при расставании близкие люди обнимают друг друга, целуют в щеку, даже если они просто друзья.
Но мы не близкие, и не друзья. Совсем.
Я поднимаюсь в элегантный, шикарный номер. Все красиво, изысканно, но не вычурно. Нет того, что мой Петрос называл колхозный шик. У дизайнера, который работает на Тамерлана определенно есть вкус.
Я принимаю ванну, вспоминая, как в ту ночь с Крис мы были потрясены роскошью, которая был в отеле, куда привез нас Тамерлан. Тогда для меня все было в диковинку. Сейчас нет.
Я посмотрела мир. Я сама научилась неплохо зарабатывать. Я унаследовала от мужа многое. Конечно, не все, бизнес по большому счету остался в семье Петроса, но когда-нибудь им будет владеть мой сын, Коста, так что…
Я зря поехала с Тамерланом. Зря. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Мы или еще сильнее возненавидим друг друга или… или возненавидим друг друга опять.
Не знаю. Я не вижу выхода. Его нет.
Обед в ресторане отеля, изысканный, меня, слава Богу не мучает токсикоз, и я могу есть почти все.
Потом мы идем гулять. Погода стоит чудесная. Светит солнце. Я вспоминаю Кипр, думаю о том, что сейчас там все еще можно купаться несмотря на то, что на дворе конец октября.
На прогулке я расслабляюсь, мне хорошо. Перед выходом из ресторана позвонила мама, сказала, что у Светы все отлично, они играют с Сандро, с ними она и Хосия.
- Зоя, тебе нужны положительные эмоции. Не для тебя, для малыша! Питайся хорошими впечатлениями! Солнце, море, роскошная природа, красивый мужчина рядом!
- Мама!
- Очнись уже, что ты как Снежная королева! Радуйся жизни! Забудь о плохом. Хватит. Петрос не хотел, чтобы ты страдала и делала из себя затворницу. И Свете ты нужна здоровая и счастливая! И Костику! И малышу которого носишь! Давай, отдыхай! Люблю!
Мама отключилась, я даже ничего не смогла возразить, Да и зачем возражать? Когда мне действительно нужны положительные эмоции?
После прогулки я решаю немного вздремнуть, потом Тамерлан звонит и приглашает на ужин.
Я открываю чемодан, перекладываю вещи и вижу пакет с новым шикарным платьем из тоненького кашемира. Оно простое, но в то же время элегантное. Цвета топленого молока. По фигуре, с глубоким вырезом. Я не брала его – мама положила. Какая все-таки хорошая у меня мама!
