И тут Багиш узнал в этих двоих братьев Рузанны — той самой разведенки, которую брал на отдых в апреле. Что-то в душе надломилось, отозвалось предчувствием боли.
Кажется, братьям обиженной барышни не понравилось, что Багиш грубо обошелся с сестрицей.
— Вы ко мне? — спросил Багиш, думая, как бы половчее заговорить им зубы, чтобы сбежать.
А бугаи все напирали да напирали. И отвечать ему, похоже, не собирались. Кстати, это ему показалось или на руке одного из братьев блеснул кастет? О-о…
Бонус. Семья
Анаит разглядывала себя в зеркале и вздыхала из-за того, что на день рождения мужа пришлось надеть синий балахон вместо приличного платья. А что делать. Девятый месяц беременности мало кому к лицу, хотя свекровь и уверяла ее, что в этом наряде она прекрасна, когда гуляли по магазинам.
Все же какая это большая разница — ходить беременной, когда ты одна, или когда у тебя есть семья. Любящий супруг, дочка, да еще и бабушка, которая спит и видит, как будет нянчить малыша и к тому же готова во всем помочь.
Это же небо и земля!
Конечно, и беременности у Анаит выдались разные.
С Наной в животе она скакала как козочка, горя не знала. Зато с тех пор, как Дима сделал ей нового малыша, она стала неповоротливой, часто уставала, к тому же опухали лодыжки. Одно дело, когда ходишь беременной в восемнадцать, другое — в двадцать восемь, все проходит сложнее.
На девятом месяце Анаит с трудом узнавала себя в зеркале. Это ж не она! Это какой-то надутый шарик.
А Диме все нравилось, будто и не замечал в ней никаких изменений. По-прежнему с удовольствием ее целовал, обнимал, по вечерам делал массаж ног, чтобы хоть как-то облегчить ее состояние. Мечтал о времени, когда врач снова разрешит им заниматься любовью. На девятом месяце в этом плане не разгуляешься.
— Ты готова, милая? — Дима заглянул в спальню, поманил ее: — Тогда пойдем? Столик забронирован на семь.
Отмечать день рождения мужа решили в ресторане, а не дома, как Анаит хотела вначале.
Не дали ей похозяйничать!
Сначала она собиралась приготовить для любимого идеальный стол со множеством вкусных блюд, испечь лучший торт в жизни. Еще бы — первый день рождения Димы, который они отметят вместе. Однако он зарубил идею на корню. Так и сказал: «Еще чего, собралась стоять у плиты на девятом месяце! Ресторан, и точка».
В зал ресторана зашли дружной компанией — Дима, Анаит, Нана и Татьяна Игоревна. Зашли и обалдели, так шумно оказалось внутри.
— Ой, что ж так много народу, — всплеснула руками Татьяна Игоревна.
— В Краснодаре слет столичной профессуры, какой-то важный семинар, банкет здесь. Меня предупреждали, когда бронировал столик. Да ты не волнуйся, мам, наш столик на втором этаже, — и Дима указал на витую лестницу, которая вела наверх. — Там гораздо тише, нам никто не помешает общаться.
Татьяна Игоревна кивнула.
Все дружно поспешили за Димой к лестнице.
И тут Анаит заметила, как от толпы профессоров в черных смокингах отделился один важный тип в очечках. Весь из себя — вместо галстука бабочка, рубашка белоснежная, причесан волосок к волоску, хоть волосы эти сплошь седые. Отчего-то он показался ей смутно знакомым, хотя знать его не знала. Но вот фигура, стать, овал лица, прямо как у…
— Татьяна? — профессор вдруг встал на пути у свекрови.
Та замерла в нерешительности, принялась мять ручку сумочки.
— Узнала? — спросил мужчина с придыханием. — Время над тобой не властно… Так же прекрасна, как и тридцать лет назад. Знаешь, я до сих пор храню то фото, которое ты мне прислала…
У Анаит с Димой аж челюсти отвалились от такого развития событий.
А Татьяна Игоревна не растерялась. Гордо вскинула голову, ответила каким-то незнакомым Анаит грудным голосом:
— Да. Слежу за собой, в отличие от некоторых…
Для Анаит стало очевидно — старый ухажер, из неудачливых. Может быть, когда-то бросил? Она невольно возгордилась свекровью: та сегодня выглядела как королева в темно-изумрудном платье в пол и с высокой прической, что так шла ее идеальному овалу лица. Ох, не зря Анаит сводила ее сегодня к своему мастеру в салон, а потом еще сделала ей коллагеновую маску для лица, помогла наложить макияж. И правда, Татьяна в свои сорок семь выглядела еще хоть куда, стоило лишь добавить немного лоска.
Профессор пригладил свои идеально причесанные волосы, потупил взор, потом спросил:
— Как ты? Все ли у тебя хорошо?
— У меня все отлично, — ответила она, сложив руки на груди. — Вот, пришли праздновать день рождения сына. Парню двадцать девять лет, почти круглая дата.
— Сына двадцати девяти лет? — профессор отчего-то побледнел, рванул ворот рубашки и застыл, жадно вглядываясь в лицо Димы.
Лицо мужа тем временем перекосило, он тоже стал изучать внешность профессора более тщательно. А Татьяна Игоревна вдруг покраснела.
Спустя время профессор прохрипел:
— Ты не сделала аборт…
Тут-то Анаит и поняла, почему этот мужчина показался ей смутно знакомым. Просто он похож на ее мужа! Соответственно…
— Мам, ты хочешь сказать, это мой отец? — проговорил Дима, нахмурившись.
Тут Татьяна Игоревна замялась, не зная, что ответить. Дима тоже замолчал, по всей видимости, сильно шокированный.
Не молчал только профессор:
— Сын, значит… Ой, а знаешь, Татьяна, я рад! Я, знаешь, так семьей и не обзавелся. Не дал мне бог такого счастья. Детей, знаешь, тоже нет… а у тебя вон как весело! Сын, внучка, невестка… Знаешь, я много раз думал о тебе, жалел, что тогда так с тобой поступил, уехал… Надо было взять тебя с собой!
На этой славной ноте Татьяну Игоревну начало потряхивать, ее лицо исказила обида.
— А что ж не вернулся, не забрал? — вдруг спросила она.
— Думал, ты меня пошлешь…
— А вот взял бы да проверил… — Татьяна с чувством махнула рукой.
— Отец, значит… — проговорил Дима, прищурив глаза.
Анаит заметила, как у него на шее от возмущения вздулась вена, а руки сжались в кулаки.
Да, это вам не шутки — впервые встретиться с родителем в двадцать девять лет.
И в этот самый неловкий момент — или трогательный, тут уж как посмотреть — Анаит почувствовала, как по внутренней части бедра заструилась теплая жидкость. Активно так заструилась.
«Воды отошли!» — охнула она про себя.
Однако похоже, что кроме нее лужу на полу не заметил никто. Татьяна Игоревна буравила взглядом своего непутевого профессора, Дима тоже. А профессор так и бегал взглядом то в сторону сына, то в сторону бывшей возлюбленной.
— Дим? — позвала Анаит тихонько.
Любимый не отреагировал. Тогда она добавила голосу громкости:
— Дима!
— Не сейчас, милая, я тут наконец познакомился с отцом…
— Я понимаю, момент неподходящий и все такое… Но я тебе сейчас буду рожать подарок. И лучше бы мне это сделать в роддоме, а не в ресторане!
Как только она это произнесла, с лица мужа схлынули все краски. Он уставился на нее горящим взглядом, тут же подхватил под руку и повел к выходу. А за ними поспешили остальные: Нана, бабушка и… дедушка! Затесался в компанию под шумок, да так и остался. Пинками его обратно в столицу не выпнешь, тем более что в Краснодаре как раз открыли новую лабораторию по его профилю.
* * *
Через неделю Дима с Ани уже укладывали малыша спать в новой, свежеотремонтированной спальне их большого дома.
Дима взял сына на руки, с восхищением посмотрел в его круглое красное личико, спросил у жены:
— Это точно нормально, что он такой мелкий?
Ани моментально надула губы:
— Вообще-то, он не мелкий, три килограмма восемьсот грамм. Да он богатырь!
— Богатырь, значит… ну ладно, — кивнул Дима.
Прижал к груди крохотного богатыря, задал жене следующий немаловажный вопрос:
— А я его так точно не раздавлю?
