и я отчетливо вижу, его усталое подсвеченное синим светом от экрана лицо.
Он стоит там с того момента как привез меня из универа. Он теперь постоянно это делает. Возит меня в универ и забирает. В основном молчит, потому что я тоже молчу.
В нашем молчаливом общении чувствуется чертово напряжение.
Я не знаю почему он еще не бросил эту затею и продолжает быть рядом.
Сердце предательски дрожит и сжимается.
Я его не простила. Точнее…простить простила, но пока не помиловала вслух.
После его обезоруживающей речи, я как глупая влюбленная дурочка, готова была кинуться к нему на шею, подставив губы для поцелуя. Целоваться очень хотелось, потому что мне дико понравилось это делать именно с ним. Но некий червяк сомнения во мне скептически сложил руки на груди и сказал устроить проверку.
Вот я его и проверяю. Изматываю игнором. Он все терпит.
В отместку он отжал у меня машину. Не отдает ключи.
Мы уперлись лбами и пытаемся бороться. Но кажется оба только проигрываем. Я точно не чувствую никакого удовлетворения от этой молчаливой борьбы.
Я вымотана. Мне страшно. В первую очередь переступить через себя и вновь ему довериться.
Я злюсь. На него и на его друга Айса, потому что Тая все плачет каждый день, не появляется в универе и собирается на несколько месяцев улететь из страны. Ее репутации, как и самооценки конец.
И я не знаю, имею ли я права называться хорошей подругой если буду…если буду любить лучшего друга человека, который её растоптал.
Я влюблена. В Матвея Громова и без понятия что с этим делать.
В моей голове столько мыслей, что мне дурно. Я чувствую себя дезориентированной сумасшедшей в мешанине своих чувств.
Матвей поднимаю голову, смотрит точно на меня, словно все это время знал, что я наблюдаю за ним. Отпрянув от окна, жую губу, натягивая рукава толстовки на пальцы.
— Не собираешься его внутрь позвать? Околеет. Свалится с воспалением легких, будешь бегать к нему в больницу и тоже нахватаешься там микробов, — бубнит Савва у меня за спиной, гремя ключами.
— Когда вы успели так подружиться? — интересуюсь вяло.
Пару раз я видела на телефоне у Громова открытую переписку с моим братом и еще каким-то парнем. Он вообще не скрывает от меня свой смартфон, будто ждет, что я отберу у него его и решу поискать следы его бывшей куклы или еще какой компромат.
Делать этого мне совсем не хочется.
Электрический чайник перестает кипеть, автоматически выключаясь. Повернувшись достаю заварочный пресс и насыпаю заварку. Заливаю кипятком, с преувеличенным интересом рассматривая, как кружат зеленые чаинки.
Матвею надо бы тоже отнести чай залив в термос. Или отправить Громова домой. Не до ночи же он собрался торчать под моими окнами? Сегодня пятница. У него нет других дел?
— Благодаря одной мелкой заразе. Я вообще считал, что твоим парнем станет какой-нибудь додик играющий в “доту”, не отлипает от твоих маньячных историй. Приятно удивила, сестра, нашла почти нормального. Я к нему уже проникся. И не надо заливать, что он не твой парень. Здесь кроме меня никого нет, можешь быть честной, — хмыкает Савва.
Пригнув голову уворачивается от летящего в него апельсина.
— Мазила.
— Беги…. — предупреждаю, замахиваясь еще одним оранжевым снарядом.
— Я сваливаю по делам, так что…квартира будет свободна.
— Ты не придешь ночевать? — уточняю подозрительно.
Савва чешет бровь костяшками пальцев и неопределенно пожимает плечами.
Интересно.
— И кто она?
Насколько я знаю с Таей они больше не общаются. Он написал ей, когда узнал про видео, хотел поддержать или что-то еще, я не вдавалась в подробности, но позже узнала, что подруга засунула его в черный список.
— Не твое дело, Валера. Займись своей личной жизнью. Или прекрати мучать пацана, — напутствует Савва, перед тем как выйти за дверь.
Оставшись одна, гипнотизирую взглядом осевшие на дно заваренные чаинки.
К черту…этот чай.
Забегаю в свою комнату, включаю ноутбук, на котором зависла заставка детективного сериала про преступников и агентов ФБР. Убираю его на стол и распахиваю дверцы шкафа.
Наряжаться я не собираюсь. Просто переодеваюсь в чистые вещи. Майку, серую толстовку, черные лосины, сиреневые носки.
Пробежавшись по квартире тушу везде свет, оставляя его только в прихожей, где зависаю у зеркала.
Бледное отражение, испуганно взирается на меня.
— Ну…какая есть…— бормочу себе.
Распускаю волосы, проходясь по ним расческой. На губы немного гигиенической помады, на глаза тушь. Накидываю на плечи куртку, беру с полки шапку, в карман кладу телефон и спешно выхожу из квартиры, пока не передумала. А то я могу и назад повернуть…
Толкнув плечом подъездную дверь, вдыхаю холодный сырой воздух.
Около машины пусто.
Сердце царапает разочарование.
Ушел?
А ты что хотела…
Громов хоть и ассоциируется у меня с драным котом, но чувство собственного достоинства у него явно на месте.
Соседствует рядом с наглостью и непомерным размером эгом.
— Лера? — голос Громова оказывается совсем рядом. Вздрогнув, вижу его на нижней ступени крыльца.
Выглядит хмурым и взволнованным. А еще таким знакомым…до щемящего чувства в груди.
— Случилось чего? Свет везде погас. Лампочки вышибло? Я в электрике полный ноль, но если надо вызову работников. Найду контакты…Надо?
Какие к черту лампочку?
— Не надо.
Громов хмурится еще больше, поднимаясь выше на ступеньку. Тоже делаю шаг к нему. Дверь с тихим бульканьем закрывается за моей спиной. Холодный воздух покалывает щеки.
Я вышла пару минут назад и уже замерла. А он сколько он здесь меня ждал? Пару часов?
Мне становится стыдно.
— А че надо? — интересуется немного резковато и как-то обиженно. — Собралась куда-то?
Его взгляд цепляется за мои ноги. Прищуривается.
— Ага. На свидание.
— Ясно.
Отворачивается, оглядываясь по сторонам. Жду что, скажет. Но он молчит, раскачиваясь на пятках.
— Отвезешь меня?
— Куда?
— На свидание, Громов. Или отдай мне ключи, сама доеду.
— Пошли, — произносит, резко разворачиваясь.
Забравшись в салон, с любопытством кошусь на Матвея, стараясь спрятать улыбку, покусывая щеку изнутри.
Он реально повезет меня на какое-то свидание к несуществующему парню? Или что-то выкинет?
Мне очень интересно, что он сделает. Никогда не видела Громова таким покладистым, как эту неделю. Он пытается вернуть мое доверие, и ведет себя как пай-мальчик.
Сложив руки на коленях жду любого его действия.
Матвей смотрит в лобовое стекло, сжимая пальцами баранку рулю. На его щеках пляшут желваки.
— Так мы
