— Всякие проблемы в жизни бывают, Лейла. Я решил подстраховаться. Ты моя жена. Единственная женщина. Точнее, единственный человек, кому я доверяю безоговорочно. Ты мать моего сына и будущей дочери. — Он обвивает левой рукой мою талию, правую кладет на мой живот, поглаживает. — Не нужно ругать меня за то, что мне так приятно делать...
— Мне от тебя ничего не нужно... Только ты сам. Будь всегда рядом, Бурак, — говорю шепотом. — Пожалуйста... Не говори глупостей. Какое, к черту, завещание, а? Ты что, оставить нас решил?
— Нет, конечно, — смеется он, касаясь губами кончика моего носа. — Я только вернул вас себе. Не отпущу. Не уйду. Не оставлю. Точно не сейчас. Лейла... Безумно люблю тебя.
От его ласковых слов по телу пробегают мурашки, разливается тепло. Внизу живота становится щекотно. Мы так долго не касались друг друга, что сейчас каждое прикосновение — как заряд электричества.
Прижавшись губами к шее Бурака, я мягко целую его и отстраняюсь. Нужно работать, иначе придется остаться в компании допоздна. А я к сыну хочу... И он скучает дома без нас, капризничает, спать не ложится, пока нас не увидит.
Когда бабушка Ясемин жила с нами, мне было гораздо легче. Она присматривала за Али, ухаживала за ним. И я думала о сыне не так часто, как сейчас. Была уверена, что бабуля не даст его в обиду и сделает все, что он пожелает.
Да, с водителем сын тоже быстро нашел общий язык. Более того, Антони — мужчина лет пятидесяти — выполняет каждый каприз Али. Он говорит, что никогда не видел такого веселого ребенка. Что собственные внуки обходят его стороной, даже нормально не общаются, а Али... Он совсем другой.
Весь день Бурак находится на совещании. А потом какие-то переговоры. Я же проверяю документы, в некоторых ставлю подписи. Ближе к шести снова звоню водителю, чтобы спросить, забрал ли он сына из сада. Мужчина сообщает, что они уже возвращаются домой, на что я облегченно выдыхаю.
Нужно дождаться мужа и тоже поехать в особняк. Ничего особенного я сегодня не делала, однако устала так, что едва моя голова коснется подушки, сразу отключусь. Безумно клонит в сон.
А еще я часто вспоминаю Нихан. На связь она выходит не часто. Все переживания бабушки Ясемин сестра отвергла. Сказала, что все у нее замечательно и волноваться не стоит. Что они с Эмре счастливы.
Однако в чем-то бабуля все-таки права. Голос сестры не был привычно веселым. То есть она постоянно шутила, не стеснялась болтать о своих отношениях с мужем, а в этот раз... отмахивались.
Возможно, поссорились. Я обязательно позвоню ей вечером. И если настроение у нее снова плохое... придется вынудить ее сказать правду. Но я искренне надеюсь, что у сестры нет проблем с мужем. Ибо тот самый период пережить тяжелее всего. По собственному опыту знаю.
Посмотрев на часы, я проверяю документы. Раскладываю папки на столе. А потом выхожу в коридор и замечаю выходящих из кабинета Бурака девушек, одетых в обтягивающие их круглые задницы мини-юбки. Нервно сглатываю, не понимая, откуда эти шмары взялись. Неужели Бурак возьмет их на работу? Да я же эту компанию вниз головой переверну!
Бурак
Я пристально разглядываю на экране компьютера лицо Кости. Понимаю, что он не врет, но ни один мускул не дергается у меня на лице от его слов.
— Она в больнице. Ты уверен, что не хочешь ее увидеть?
— Уверен.
После конфликтов с женами братьев, которые теперь настроены на развод, матери стало плохо. Об этом Костя сообщил буквально несколько дней назад, но я не придал значения. Сегодня он говорит, что ей стало хуже. А мне, если честно, плевать.
Да, она моя мать, но такую жизнь она выбрала сама. Лейла — единственная из ее невесток, кто мог бы присмотреть за ней или моим отцом в случае, если с их здоровьем что-либо случилось бы. Когда-то я это озвучивал при родителях, однако они не придали сказанному значения. И вот мать в больнице, отец мучается сердечными болями, а рядом никого... Каждый живет своей жизнью, как и я. Больше я в то болото не вернусь, и что бы ни случилось, не поверю своей родне. Для меня на первом месте всегда будет Лейла и мои дети. Точка.
— Ладно, смотри сам. Мне все равно, если честно. Они заслужили такое обращение... Лучше с Чакырбейли поговори. Его номер я тебе отправил. Вчера встретился с ним на одном совещании. Он сказал, что есть хорошие знакомые в Штатах. Попросил тебе передать, чтобы ты вышел с ним на связь. Поможет, чем может.
Кивнув, я желаю Косте приятного рабочего дня и отключаюсь. Набираю номер Альпарслана. Он берет трубку после третьего гудка, будто ждал моего звонка.
— Здравствуй, Альп, — здороваюсь я.
— Бурак? — догадывается он сразу.
— Он самый. Как ты там? Дела как?
Глубоко выдохнув, он, кажется, закуривает. Потому что я слышу, как чиркает зажигалка. Посмотрев в потолок, я поднимаюсь и выхожу из кабинета. Терпеливо жду, когда Альпарслан заговорит.
— Даже подохнуть нормально не дают, — цедит он сквозь зубы.
— Еще не разобрался, значит... А жена как?
Снова тишина. А потом Альп просто отмахивается.
— У меня в Штатах есть проверенные лица, Бурак. Отправлю тебе сообщение с их контактами. Если что — обращайся к ним. Я их предупрежу. Возможно, скоро прилечу к тебе. Встретимся, поговорим... Обсудим твой бизнес. Может, смогу чем-то помочь. У меня у самого там небольшая фирма. Но о ней никто не знает.
— Я об этом не знал, — усмехаюсь я, заметив у двери кабинета адвоката двух девиц в вызывающих нарядах. Выгнув бровь, взглядом спрашиваю у него, что тут творится? — Могу часа через три позвонить тебе? Подробнее обсудить некоторые детали?
— Ты не забывай про разницу во времени, — усмехается Альп. — Но я разучился спать. Буду ждать.
Услышав короткие гудки, прячу телефон в карман.
— Нужные документы у меня на столе. Мы можем перейти в твой кабинет? — быстро говорит адвокат. Взгляд серьезный, будто он собирается обсуждать с этими девицами что-то очень важное. Они смотрят на меня во все глаза. Да, одежда но очень приличная, но они не смахивают на легкомысленных особ. Наоборот: как бы странно ни звучало, выглядят они очень даже умными.
— Окей, — соглашаюсь я и захожу в кабинет с ФИО адвоката на табличке.
Изучаю новые документы, ставлю на некоторые подпись. Какого хрена я вообще сюда пришел — только черт знает. Хотел как можно раньше с делами покончить и домой поехать, но, сука, что-то пошло не так.
Провожу тут около двадцати минут. И совсем не вовремя снова вспоминаю тех дамочек. Черт! А если Лейла увидит, как они из моего кабинета выходят? Она же может не так понять... Прошлые мои ошибки постоянно будут всплывать перед ее глазами. Накосячил я когда-то так, что стереть все из ее память просто нереально. И теперь сам страдаю.
Встаю, чтобы выйти из кабинета, и в этот момент дверь распахивается. Жена сама заходит в помещение. Скрестив руки на груди, смотрит пристально, прожигая во мне дыру.
— Лейла?
— Бурак, что те девицы делали в твоем кабинете? Вы что, решили с адвокатом местами поменяться? Ты в курсе, что я чуть не свихнулась?
Подхожу к жене и касаюсь рукой ее плеча, сжимаю совсем легонько. Если бы она говорила так еще до наших разногласий, я бы улыбнулся и сказал ей, что мне приятно, когда она ревнует. Но сейчас... Сейчас помимо ревности есть еще и сомнения во мне. В моей верности ей.
— Сам не понял, как так вышло. Прости, если...
— За что? — перебивает Лейла. — Я уже познакомилась с теми девушками. Вполне неплохие... Адвокат твой познакомил. Да только с нарядами переборщили. Ладно, суть не в этом... А в том, что я совершенно не хочу видеть в этой компании таких красивых девочек. Да, Бурак, я ревную.
Погладив жену по щеке костяшками пальцев, я наклоняюсь и целую ее в висок. По телу разливается тепло. Чувствую себя последним кретином... Как я вообще в этой женщине мог сомневаться?
— Скажи честно, Лейла... Ты сразу вспомнила тот день, когда я...
— Не-а. — И палец свой к моим губам прикладывает. — Ну, они очень красивые, знаешь ли. А я таких не то что рядом, даже в одном офисе с моим мужем не хочу. Пусть они и профессионалки. Адвокат сказал, что предложил им очень дорогую сделку, чтобы переманить к нам. Бурак, я тебе доверяю. Но я действительно ревную. Потому что люблю тебя. И нет, ни о чем я не вспоминала.
