ему рожу, заложил пистолет за пояс и обратил взгляд на Габи.
— Берегите себя, — сказал он. — Я к вам уже привык. Не люблю терять людей, к которым привык.
— И вы тоже берегите себя, — с улыбкой ответила Габи. — Кроме вас, у меня больше нет ни одного дяди.
Дядя Майкл широко улыбнулся, а уходя, хлопнул по плечу Марка.
— Смотри не нарушай закон! — посоветовал он.
— Мудрый совет, ничего не скажешь. Ты это себе посоветуй, — насмешливо ответил Марк.
Майкл пробормотал что-то по-итальянски, помахал рукой и закрыл за собой дверь.
— Однако вы с дядей очень похожи, — заметила Габи.
Марк хмыкнул.
— Только я не рэкетир, — жестко сказал он. — Хотя, если говорить честно, — признался он, садясь с ней на диван, — раз-другой я был недалек и от такой «работы». Мы с Джо жили ужасной жизнью.
Габи прикоснулась к его лицу, провела кончиками пальцев по резким линиям, залегшим в уголках рта.
— Я знаю. Дядя Майкл рассказал мне.
— Он рассказал? — Марк взял ее руку, прижал ладонь к своему точеному рту. — Он бы заботился о нас, если бы наша мать не запретила ему это делать. Вот уж кто был настоящим ничтожеством. Один день она нас любила, а на другой вела себя так, словно нас и на свете не было. А в промежутках — мужчины, всех сортов и видов. Я так от этого страдал! И в конце концов взял Джо, и мы с ним убежали.
— Как же тебе было трудно прокормить и себя, и брата! Ты сам-то был еще совсем юным.
— Ну, не таким уж юным, детка, — улыбнулся Марк. — Я справился. Тяжелой работы я никогда не боялся. Это помогло.
Взглядом, полным любви, она смотрела на его широкое смуглое лицо. Теперь она понимала его лучше, чем прежде. У него столько достоинств, он так добр! Он не похож на мужчину, который за взятку отказался от любимой девушки. Только это сомнение осталось у Габи. Только это удерживало ее от признания в любви. Он предал ее ради денег. Но теперь это вроде бы обретало какой-то смысл. Она могла понять, как он нуждался в этих деньгах. Он взял на себя заботу о Джо, жизнь их была ужасна. Наверное, он был в полном отчаянии…
— Ты так смотришь на меня своими большущими глазами, — заметив ее пристальный взгляд, сказал Марк.
— Ты меня завораживаешь, — мягко сказала Габи. — Я бы никогда не устала смотреть на тебя.
Он задержал дыхание.
— От тебя тоже не оторвешь глаз, одета ты или не одета.
— Я бы не прочь во что-то одеться, — с улыбкой сказала Габи.
— Ты и так выглядишь потрясающе! А в ближайшие два дня не предполагается, что мы будем выходить в свет, — мрачновато добавил Марк. Он заглянул в ее встревоженные глаза. — Ты уверена, Габи, что хочешь пройти через это испытание?
— Я должна, — сказала она просто. — Марк, я не могу жить в постоянном страхе, что вот-вот что-то случится. Лучше уж сразу испытать страх, чем растянуть его неизвестно на какое время. Думаю, если бы на моем месте оказался ты, то чувствовал бы то же самое.
— Я и чувствую то же самое, — сказал он глубоким, теплым голосом, с нежностью глядя на нее. — Думаешь, я смогу жить без тебя?
Габи взволнованно улыбнулась.
— Прекрасно жил. Целых девять лет!
— Я знал, что с тобой все в порядке, — сказал Марк, нежно поцеловав ее в губы. — Знал, что ты жива и живешь в одном городе со мной. Я знал, когда ты стала работать моделью, на кого ты работала, что ты делала.
— Но ты не хотел, чтобы я работала у тебя, — припомнила она.
— Потому что это устроил Джо, — честно признался Марк. — Я знал, что он влюблен в тебя. И старался устроить так, чтобы ты держалась от него подальше, потому что боялся, что ты используешь его, чтобы отомстить мне. И даже хуже — что ты полюбишь его. Так или иначе, но я не мог спокойно думать о том, что ты где-то рядом. Воспоминания о нашей с тобой любви преследовали меня. — Марк горько усмехнулся. — Я старался не приближаться к тебе, Габи, честное слово! Но в то утро в Хамптоне, когда я вошел в твою спальню и увидел, как ты лежишь в маленькой прозрачной рубашечке, я потерял голову.
— Однако тогда ты вовремя остановился, — прошептала Габи, чувствуя, как ее тело пронизывает горячая истома при воспоминании об их недавней близости.
— То было тогда, — ответил Марк. — Тогда все было очень сложно. А теперь, — добавил он, притягивая ее к себе, — только ты и я, мы одни. — Марк так пристально и долго вглядывался в глаза Габи, что на нее словно накатила жаркая волна. — Я тебя очень люблю, Габи! — сказал он наконец.
— Ах, Марк! — дрогнувшим голосом прошептала она.
— Габи, скажи мне, что ты тоже любишь меня, — прошептал он. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы то, что мы задумывали с тобой девять лет назад, сбылось.
— Как бы я этого хотела, — упавшим голосом ответила Габи. Ее глаза устремились теперь на его губы. — Но подумай, Марк, какие у нас проблемы…
— Скоро они будут позади, — сказал он. — А впереди будет много счастливых лет.
Так ли? Габи подняла на Марка встревоженные глаза.
— Сейчас ты хочешь меня, — сказала она, — а потом? Когда пройдет новизна?
— И забудется прошлое, — добавил он, словно читая ее мысли. — Да, прошлое. Ты ведь до сих пор считаешь, что я предал тебя из-за денег.
Габи закусила губу.
— Я… кажется, я уже в этом не уверена, — начала она.
Он улыбнулся широкой, медленной улыбкой. Словно солнце поднялось над горизонтом.
— Иди ко мне!
Габи не противилась, когда он привлек ее к себе на грудь, уютно свернулась у него на руках. Он нашел губами ее губы и припал к ним долгим поцелуем. Не полным страсти и даже лишенным сексуальности, а поцелуем, несущим покой и радость. Нежным, упоительным поцелуем. Он был скорее обещанием, а не чувственной лаской.
У Габи
