вот во взгляде успела заметить непонятную для себя иронию, — У нас же независимость с самостоятельностью просто зашкаливает, — добавил он тем временем. Задержав на ней взгляд и, не получив никакой реплики в ответ, негромко, но, как показалось, с надеждой в голосе спросил, — Рита, я позвоню? — и снова резкая смена разговора. С ума сойти с такими «переключениями»!
— А у меня есть шанс запретить? — не удержалась от встречного вопроса.
Хотя, категоричность, ставшая визитной карточкой в последние лет так дцать, куда-то вдруг исчезла. Маслова сейчас, окажись рядом, определенно бы съязвила на данный счет.
— Нет, — судя по тону, данный человек получать отказы в принципе не привык. Правда, в таком случае возникал вопрос, для чего спрашивать… — Но если вы скажете категоричное «нет», — продолжал он, а в тоне слишком четко слышались нотки уверенности.
— Звоните, — разрешила Рита, неожиданно для себя испугавшись, что он просто может на всегда исчезнуть. Ещё одна новость. Вернее — нет, не новость — открытие! — Только предупреждаю, я не живу с телефоном, и не всегда могу его услышать, — добавила она, так же проинформировав «кавалера», на всякий случай, о собственной рассеянности. С чего бы вдруг. Как говорится — не позвонит, и слава Богу.
— Спасибо за отличный день, — продолжал он, поправляя ремешок сумочки, «поползший» по её плечу. Так, совершенно ничего не означающее прикосновение. Еще одно, очередное за сегодняшний день. — Давно так не отдыхал.
— Я тоже, — обронила она, глянув ему за спину. Оглянувшись, Константинов… Нет, ей не показалось — как-то уж со слишком большим сожалением вздохнул: к автобусу приближался шофер. А это означало только одно: пора возвращаться в пассажирское кресло. Его ждал столичный городок их маленькой области.
— Если появится желание, тоже звоните, буду рад слышать, — заверил он прежде, чем вернуться в автобус.
Да, мог чуть задержаться, проводить до дома, откуда уже вызвать такси и без каких-либо дальнейших пересадок доехать до места своего обитания. Только показалось, что, для сегодняшнего дня, его общества для этой женщины более чем достаточно. Дальше пойдет перебор, что чревато для их общения определенного рода проблемами. А тех и без того предостаточно. Там непонятных фобий, комплексов и неуверенности в себе, с избытком.
Автобус тем временем продолжил свой маршрут. А её ждала Глашка. На прогулку с компанией друзей они безнадежно опоздали. Предстояло гулять одним. И видеть обиженный и полный разочарования взгляд своей питомицы. Ну не любила Глаша гулять одна. Хотя и компания ей необходима лишь на момент встречи. Дальше четвероногие разбредались по площадке кто куда, оставляя своих хозяев общаться друг с другом и с извечным вопросом — кто кого выгуливает.
— Девушка, — совершенно неожиданно окликнул её мужской голос. Резко остановившись, оглянулась. Рядом с ней остановилась непрезентабельная машинка, из которой вышел такой же непрезентабельный молодой человек. — Я — вас, — ответил он на её немой вопрос.
Она устала и хотела домой. Хотела выгулять Глашку, принять душ и забраться на диван с книжкой или просто посидеть под какой-нибудь сериал. Вот только воспитание не позволяло посылать людей ко всем чертям, когда тем необходима помощь. А в том, что человеку требуется уточнить маршрут, сомнений не было. По всей видимости — очередной турист, либо чей-нибудь родственник или друг недавно переехавшего в их городок нового обитателя.
— Я вас слушаю, — Рита постаралась выдержать ровный тон. Вот именно сейчас ни с кем вообще не хотелось общаться.
— Это вам, — сообщил между тем молодой человек, извлекая из машины и преподнося ей огромный букет красно-кремовых роз.
Такой красоты до сих пор видеть не доводилось. Ну, разве только в фильмах-мелодрамах о красивой любви с безумной страстью. Учитывая же, что в её жизни не было ни того, ни другого и она определенно не подходила под героиню любовного романа…
— Мне? — с сомнением прозвучал вопрос, с тем же сомнением поинтересовавшись, — Вы ничего не путаете? — даже представить себе не могла, кому в голову пришла идея оформить для неё вот такой букетище, да еще, определенно, с дизайнерской проработкой. Если только…
— Вы — Рита, — продолжал тем временем молодой человек, кажется, ничуть не удивляясь её откровенной растерянности. — Маршрут автобуса из Советска, только что проследовавший на Калининград.
— Всё верно, но…
— Там карточка, — курьер, а по всей видимости, как начала догадываться Рита, это был именно он, убедившись в том, что дама просто так принимать цветы не планирует, попытался внести некоторую ясность в делаемую им доставку. — Думаю, тоже вам.
Карточка. Ну, конечно, этакое послание. Витиеватым шрифтом на картонке небольшого формата, по внешнему виду, стилизованному под цвет старой бумаги со слегка пожелтевшими краями, было отпечатано вполне сдержанное, без лишних эмоций сообщение: «Спасибо за отличную экскурсию. Вы были великолепны в роли гида и в качестве собеседника. Алексей».
— Да, похоже, действительно, мне, — вынуждена была Рита констатировать очевидное. И когда только успел… — Я должна где-то расписаться? — спросила она, припоминая доставку цветов в сериалах и фильмах.
Еще с минуту стояла посреди тротуара в начале своей улицы, с шикарным букетом в руках, задумчиво смотря в след давно уехавшему автобусу. Слишком много внимания и благодарности за сегодняшний день от одного человека. От человека, с которым, по сути, была едва знакома.
4
Самый запад России. Он говорил о дружбе. Вот только… Как реагировать на знаки внимания, которые, по мнению самой Ритки, выходили за рамки «просто дружеских», не представляла. Прежние её приемы на него, как показала собственная практика, не действовали. А вот применять более решительные меры как-то совсем не хотелось.
— О, Ритка, от любовника, что ли? — встретила её появление во дворе Любаша, соседка по дому, мать четверых детей.
Никогда не унывающая молодая особа, чему Коташова не переставала удивляться. В их времена родить одного-то — подвиг. А уж решиться на четверых сродни безумному геройству. Люба без конца готовила, стирала, убиралась и воспитывала. И, самое интересное, ей это всё, кажется, очень нравилось.
— А то, — подыграла ей Коташова, приближаясь к скамье, на которой, выгуливая самого маленького малыша, обитающего еще в коляске, сидела Любаша. — Хоть цветами взять, — продолжала она, останавливаясь рядом. — Всё не за спасибо.
Пожалуй, в их доме Люба была единственным человеком, которого личная жизнь Коташовой особо не интересовала. В отличие от других соседей, не стремилась выяснить, кто приходил к ней минувшей ночью, а кто это «уходил так рано». Она была занята своей личной жизнью, своими детьми и любимым мужем, обеспечивающим семью. В то же время была в курсе в общих чертах перипетий на личном фронте соседки, одновременно считая те исключительно Риткиными проблемами.
