— Как вы его назовете? — Саманта не прекратила поддразнивать Чарли, уверяя его, что опять родится мальчик.
— Ее. Вот увидишь! А как назовем, я тебе не скажу. На сей раз это будет сюрпризом.
— Ну ладно, скажи, Чарли! Если родится девочка, ты назовешь ее Шарлотта?
Саманта обожала дразнить приятеля. В ответ он покачал головой, шутливо ущипнул ее и убежал.
На самом деле Милли родила в ближайший уик — энд, на неделю раньше, чем ожидалось, и на сей раз и вправду девочку. А сюрприз состоял в том, что ее назвали Самантой. Во вторник, после выходных, пришедшихся на празднование 4 июля, Чарли сообщил Сэм об этом, и в ее глазах появились слезы.
— Ты серьезно?
— Ну да! Хочешь на нее посмотреть?
— Ты не шутишь? С удовольствием! А Мелли не слишком сейчас слаба? — Нет, конечно! В четвертый раз это все проходит куда легче. Страшно сказать, но даже из родильной палаты ее не выкатывали на каталке, а она вышла сама! Я чуть с ума не сошел от беспокойства, но врач сказал, все о’кей.
— Ой, у меня при одном только рассказе об этом мурашки по коже забегали. — Как все нерожавшие женщины, Саманта с трепетом относилась к этому, для нее в родах была какая‑то мистика.
В обеденный перерыв Сэм и Чарли поехали в роддом. У сияющей Мелли в розовом халате с кружавчиками и в розовых атласных шлепанцах был счастливый, здоровый вид; а на ее руках угнездилась крошечная бело — розовая малютка. Сэм долго не произносила ни слова. Она молча уставилась на маленький сверточек, не сводя глаз с лица девочки.
— Какая она красивая, Мелли! — благоговейно прошептала наконец Сэм, и стоявший позади нее Чарли довольно хохотнул.
— Да, но мы назвали бы ее Самантой, даже если б она не блистала красотой.
Сэм обернулась и сделала грозное лицо. Впрочем, замечание Чарли хотя и снизило торжественность момента, но не отвлекло Саманту от грустных мыслей: ее внезапно охватила тоска по тому, чего она была лишена навсегда, — по великому чуду произвести на свет свое дитя. В последнее время ее редко посещали подобные мысли, но сейчас, когда Сэм глядела на новорожденную девочку, ее сердце заныло снова.
— Хочешь ее подержать? — Мелинда никогда еще не выглядела столь очаровательной.
Казалось, из самой глубины ее души исходит спокойное сияние, обволакивающее драгоценную ношу — малютку, покоившуюся в надежных материнских объятиях.
— Нет — нет. — Сэм покачала головой и присела на край кровати, по — прежнему не сводя глаз с младенца. — Я боюсь ей что‑нибудь сломать.
— Ты что! Дети гораздо крепче, чем это кажется. — Матери всегда так говорят. — Ну же… попробуй!
И Мелинда без предупреждения сунула Саманте в руки малышку, которая потянулась, а потом снова свернулась калачиком, и по ее лицу промелькнула улыбка. Малютка крепко спала. Саманта, замирая от нежности, чувствовала тепло ее тельца.
— Какая крошечная!
— Вовсе нет! — засмеялась Мелли. — Она весит восемь с половиной фунтов!
Однако уже через минуту новорожденная Саманта ощутила прилив голода и с криком проснулась, требуя маму. Сэм — старшая отдала ее Мелинде и поспешила вместе с Чарли на работу, в который раз осознав, сколь многого она в жизни лишена. В такие мгновения бесплодие страшно ее угнетало — наверное, такую же тяжесть она ощущала бы, окажись в ее желудке огромный камень.
Остановившись на пороге своего кабинета, Сэм вдруг о чем‑то вспомнила и окликнула Чарли:
— Слушай, значит, ты поедешь со мной?
Он кивнул, улыбнувшись:
— Мне все равно пришлось бы это сделать.
— Почему? — удивилась Саманта.
— Должен же я защитить нашего ковбоя, а то ты его чего доброго изнасилуешь!
— Сомневаюсь, что мне это удалось бы, — усмехнулась Саманта, входя в кабинет.
На душе у нее стало чуть полегче, однако тоска, охватившая ее при виде маленького ребенка, в тот день так до конца и не прошла.
— Все готовы? — Чарли, широко улыбаясь, посмотрел на свою команду, потом слегка поклонился провожающим и взмахнул рукой, призывая начать посадку в самолет.
Они летели в Аризону обычным самолетом, но группа оказалась столь многочисленной, что создавалось впечатление, будто все места в первом классе принадлежат им. В состав группы входило семь человек из кинокомпании, а также Сэм, Чарли, два их ассистента, Генри Джонс — Адамс — английский актер — и его друг. Ну и еще горы чемоданов и оборудования, множество ящиков и коробок. Генри и его приятель взяли с собой собачку, белого карликового пуделя по кличке Джорджи, и Саманта молила Бога, чтобы пудель не бросился под ноги лошадям. В противном случае для пуделя все будет кончено… да и съемки скорее всего придется прервать.
Кроме того, в Аризоне их должны были встретить гример и парикмахер, работавшие в Лос — Анджелесе; им предстояло сопровождать группу до конца съемок.
— Как ты думаешь, они ничего из наших вещей не забыли? — нервно прошептал приятель Генри, обращаясь к Саманте.
Она ответила, что беспокоиться совершенно не о чем.
— Но у нас столько багажа! — не успокаивался он.
— Да тут к этому привыкли. Тем более, — Сэм ободряюще улыбнулась, — что мы летим первым классом.
Как будто это имело какое‑то значение! Как будто это гарантировало, что в полете не потеряют его шикарный чемодан, купленный в магазине «Вуиттон», сумки из «Самсонита», принадлежащие другим членам съемочной группы, или оборудование, стоившее кучу денег. Сэм в очередной раз осознала, что ей придется изрядно попотеть в этой поездке. Она продумала концепцию фильма, практически самостоятельно написала весь текст, нашла съемочные площадки, подобрала актера на главную роль, произвела отбор остальных людей, решила, в какую кинокомпанию стоит обратиться, утрясла с ними финансовые вопросы, и вот теперь в ближайшие две недели, за которые они побывают в четырех разных местах, ей предстоит ободрять всех членов съемочной группы, говорить, что скоро обед, совсем скоро, вот только еще пару дублей отснимем — и все, а погода завтра будет попрохладней, и кондиционер в гостинице к полудню починят, и еда на новом месте, в новом городе, наверное, будет получше… Присутствие нервного бой — френда «голубого» Генри и их французского пуделя не сулило никакого облегчения. Но, с другой стороны, Генри Джонс — Адамс оказался на поверку человеком уравновешенным, забавным собеседником и вообще хорошим парнем, поэтому Сэм надеялась, что он будет призывать своего любовника и их общего любимца — пуделя к порядку. Сексуальные пристрастия Генри были Саманте безразличны, но ее несколько раздосадовало, что он хочет взять с собой эту небольшую свиту. Однако Генри упорно настаивал на своем, а агентство так в нем было заинтересовано, что даже в том случае, если бы Генри вздумалось отправиться на съемки со своей матерью и не одним, а с четырнадцатью дружками, ему не отказали бы.
