Ознакомительная версия.
Но я не жалею ни о чем.
Сойти с ума от любви легко — если сумасшедших двое.
Это о нас. О нас с Алисией.
Может быть, однажды наша шекспировская история послужит сюжетом для романа, но мы не умрем, как пресловутые Ромео и Джульетта. Мы выживем назло врагам и всем, кто хочет нас разделить. Мы станем примером для всех, кто боится и сомневается.
Безумцам, как правило, везет.
Любовь всегда побеждает. Должна побеждать.
Разве не ради этого чувства мы существуем?
Предать любимую и предать самого себя — хуже самой мучительной смерти. Я готов умереть за нее, ради нее. Мне не страшно. Но я верю, что этого не случится.
Прибыв на место, я временно глушу двигатель. Резкое снижение температуры начнется не раньше, чем через час. Поддавшись порыву, целую мягкие губы Ли, и только потом открываю дверь внедорожника.
— Ты куда? — испуганно спрашивает Ли, мгновенно проснувшись и хватая меня за запястье. Вот это реакция.
— Нужно достать из багажника теплые вещи и воду, — объясняю, мягко улыбаясь. — Выспалась? — жадные до нее пальцы, ласково касаются нежной щеки. Она смущенно кивает, когда я провожу по припухшим ото сна губам. — Голодная? — она сдвигает брови, словно не совсем понимает вопрос.
— Нет. Мне только воды, — отвечает тихо. — Я тоже выйду, разомнусь.
— Осторожнее, ночью в пустыне жутко, — предостерегаю я, но моя смелая Ли лишь небрежно качает головой, выпорхнув из автомобиля.
— Холодает и ветер… — озвучивает свои наблюдения, следуя за мной по пятам, и с опаской озираясь.
Махрус и, правда, не самое романтичное место для ночёвки. Небо черное, низкое, почти без звезд. Ветра поют зловещую песню, поднимая клубы песка и пыли в воздух. Шорохи невидимых гадов и насекомых даже меня заставляют внимательнее всматриваться в темноту. Лучи фонарика то и дело натыкаются на расползающихся черных жуков и прочей малоприятной живности.
— Держи, — протягиваю Ли теплую куртку с большим капюшоном, в которую девушка с благодарностью закутывается. — Вода для принцессы, — с улыбкой вкладываю в ее руку бутылку.
— Я больше не принцесса. Да и не была никогда, — без грусти, скорее задумчиво произносит Ли. Я ненадолго замираю на месте, бросив на девушку пристальный взгляд.
— Но могла бы стать королевой, — осторожно напоминаю, пристально замечая каждую проскользнувшую эмоцию на красивом лице настоящей принцессы Алисии аль-Мактум.
— Только твоей, но ты не король, — протянув руку, Ли переплетает наши пальцы. — Слава Аллаху.
— Слава Аллаху, что я не король? — смеюсь я, придя к выводу, что мама оказалась права в своих предположениях и Амиран аль-Мактум не сообщил жене о вступившем в законную силу браке. Чего он ждет? Обозначил территорию, но решил приручать выбранную самку постепенно? Или его просто забавляет эта игра? Так он проиграл. Окончательно и бесповоротно. Проиграл при любом раскладе. Она выбрала меня.
— Я всегда хотел быть таким как отец, Ли, — серьёзно говорю, глядя в голубые глаза Алисии. — Я хотел быть его достоин, служить королю и своей стране. Я добился бы многого, Ли.
— Я знаю. Помню, — кивает Алиса. — Ты был настоящим патриотом и грезил военной карьерой.
— А потом понял, что все, чем меня пичкал отец с детства и в академии — сплошная ложь, — ожесточенно продолжаю я. — Генерал Каттан — лицемер, Ли. Я просил его о помощи, он отказал. Сказал, что воля принца выше моих желаний.
Алисия молчит, крепче сжимает мои пальцы и смотрит через пелену вновь набежавших слез. Аллах, только она умеет так смотреть, согревая душу, наполняя сердце светом и осознанием, что если не с ней, то никак.
— Но я говорил с ним не о своих желаниях, Ли. Я говорил о тебе. О той, кого люблю по-настоящему.
— Ты очень смелый, Нейт, — Алиса делает шаг вперед и прячет голову на моем плече. — Отчаянный, искренний, честный. Мой сумасшедший любимый.
Одеяла падают на песок, и я обнимаю ее. Так крепко, словно хочу навсегда соединить наши тела в одно целое.
В эту ночь нам почти не удается уснуть. Мы говорим, целуемся, планируем, мечтаем, снова целуемся. Нам тепло, даже жарко, на просторном заднем сиденье внедорожника. Ли задает миллион вопросов, вынуждая меня отвлекаться от ее губ, но мы оба понимаем, что на этой уловке мы долго не продержимся. Я хочу ее, она это знает, чувствует, потому что наши тела вплотную прижаты друг к другу.
Мы дышим все чаще, глубже, я ласкаю ее язык своим, подминая под себя, жадно лаская сквозь одежду. Я так безумно скучал по своей девочке, так отчаянно боялся ее потерять. Сейчас она близко, целует меня, клянется в любви, протяни руку и бери. Аромат ее волос и кожи дурманит. Тихие ответные стоны отключают разум. Ничего не меняется. Когда она подо мной, все доводы, почему я не могу взять ее, исчезают. От полного безумия нас удерживают слои одежды и ворох одеял сверху.
— Нейт, — ладошка упирается в мой торс, когда я опускаюсь на нее сверху, толкаясь бедрами между согнутыми в коленях ножками. Останавливает меня. Отрицательно качает головой. Облизывает припухшие губы, в глазах — океаны сожаления и бездонная гладь озера, где мы так неистово любили друг друга. — Не лучшее время и место для нашего первого раза, — сбивающимся голосом объясняет свой отказ. — Мы столько ждали, Нейт, и заслужили лучшего.
— Мне так хочется, Ли, — признаюсь с хриплым рыком в приоткрытые губы. — До безумия хочу тебя, — сжимаю пальцы на ее лодыжке, веду вверх, поднимая тонкий подол абайи, выше и выше, пока не натыкаюсь на еще одно платье. — Шайтан… Мучение, — бормочу, целуя ее дрожащие веки.
— Шайтан… Мучение, — бормочу, целуя ее дрожащие веки. — Но ты права, права, Ли. Так неправильно. Сначала я должен увезти тебя, освободить от него.
Скатываясь на бок, обнимаю ее, тычусь носом в белокурый затылок, улыбаюсь, ощущая одновременно физическую боль неудовлетворенности и дикий восторг от обманчивого ощущения, что мы одни во всем мире. Я чувствовал то же самое четыре года назад, когда мы, наплевав на все законы и традиции, сбегали по ночам на озеро. Счастье, адреналин, безудержная страсть и бесконечный небосвод над нами.
— Почему Дания? — вытащив меня из мира грез, спрашивает Алисия, доверчиво свернувшись у меня под боком. — Это же королевство, вдруг и там местный монарх решит, что я лакомый кусочек? Куда побежим потом? — она пытается пошутить, зябко жмётся ко мне. Час назад последний бензин в баке сгорел. Теперь единственный источник тепла — мы сами. Раньше нас всегда было достаточно, но сегодня она дрожит и мерзнет. Конечно, это нервы. Всего лишь нервы и больше ничего.
— У меня есть связи в посольстве Дании. Были бы в Англии, полетели бы туда, — отвечаю без тени улыбки, потому что мне ни капли не смешно. — Попробуй немного поспать, Ли. Силы тебе понадобятся. Через три часа прилетит Салим.
— Я не смогу уснуть, Нейт, — грустно отзывается Алисия. По ее телу проходит новая волна озноба. — Говори со мной. О чем угодно. Только не молчи. Мне нужен твой голос сейчас, твои руки. Я не хочу ни о чем думать.
И я поддаюсь на тихую мольбу Ли. Рассказываю обо всем и не о чем одновременно. О том, как жил без нее долгие три года, как искал пути для нашего побега, как сходил с ума, наблюдая издалека, не смея приблизиться, прикоснуться.
Рассказываю о своем самом младшем брате, со слов мамы, как две капли воды, похожем на меня в детстве. И о среднем, в свои пятнадцать твердо решившим, что никогда не пойдет по стопам отца и грезившем о карьере пилота самолета.
Рассказываю о том, как часто мама плачет, закрывшись в ванной, когда отец в очередной раз сообщает, что улетает на неопределённое количество дней, или даже недель, а потом пропадает месяцами на своих заданиях.
Рассказываю о портретах с красивыми голубыми глазами, которые суровый генерал Каттан прячет в своей тщательно скрываемой мастерской под самой крышей. Сотни полотен, написанной талантливой рукой военного, способного не только держать автомат, но ифеерически владеть кистью. На каждом — она, моя мать. Его великая любовь.
Ознакомительная версия.
